Зона действия - Блинов Геннадий Яковлевич (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
«Товарищи штабисты! Скоро приедут горьковские девчата. 700 человек! А где они будут проводить свободное время? Подумайте. И не забудьте о танцплощадке».
— Ну, побегу, — заторопилась Марфушина мама.
Антошка еще не видел начальника стройки, но от ребят знал, что это богатырский дядька, который еле вмещается в свой служебный «газик», а голос у него настолько мощный, что его свободно слышно при работающем компрессоре. О начальнике строители говорили с уважением. В городе он работал управляющим трестом, все у него шло хорошо, а когда стали поговаривать о начале строительства металлургического завода, Казанин (такая у него фамилия) решил поехать сюда. Антошкин отец хорошо знал начальника, потому что раньше работал в одном из стройуправлений треста. Отец рассказывал, что Казанина отговаривали, стращали всякими трудностями, но самым главным козырем против того, чтобы тот не ехал на новостройку, было его здоровье. Казанин совсем недавно перенес инфаркт, долго лежал в больнице, поговаривали, что он уйдет на пенсию по состоянию здоровья, а тот встал на ноги и даже решил тянуть такой воз, который и здоровому трудно осилить.
— Начальник у нас — старый боевой конь, — одобрительно говорил отец. — Больницы и курорты разные не для него.
И Антошка подумал, что Хромой Комендант и начальник стройки чем-то похожи друг на друга.
Антошка еще не видел Казанина, но уже с уверенностью мог сказать, что перед дверью вагончика сам начальник.
— Показывай, комсорг, свои апартаменты, — могуче басил Казанин.
Антошка не слышал ответ Коржецкого, зато начальника было слышно так хорошо, будто он стоял рядышком.
В вагончике стало тесно, как только вошел начальник. Он достал из кармана широченных штанов платок и вытер с лица капельки пота, Антошка внутренне сжался: вдруг начальнику не понравится, что в штабе ребята. Но глаза Казанина потеплели, и, кивнув комсоргу, он улыбнулся:
— Вот кому работать на нашем заводе, комсорг.
— Они и сейчас без дела не сидят, Николай Иванович, — сказал Коржецкий. — Дельные помощники.
— Все правильно: сегодня — помощники, завтра — хозяева. Такова жизнь. — Начальник стройки взял амбарную книгу, но раскрывать ее не стал, забарабанил по картонной обложке пальцами и с укоризной бросил: — Для комсомольского штаба могли бы найти что-нибудь поопрятнее, чем этот кондуит. В моей канцелярии поройся.
Потом Коржецкий стал показывать записи дежурных в журнале.
— В основном жалуются на нехватку бетона, простои, — сказал Коржецкий. — И в самом деле, бьемся как рыба об лед, а толку мало.
— Я, пожалуй, здесь самая большая рыбина, и набил себе такие шишки об этот лед, что голова пухнет, — невесело хохотнул Казанин. — Бетонорастворный узел уже и наполовину не устраивает нас, а с каждым днем стройка ширится. Ищем пути, как победить бетонный голод. Я в Госплане по этому поводу не раз икру метал, а в министерствах меня боятся: как только ответственные товарищи услышат мой голос в коридоре, так стараются куда-нибудь улизнуть. Опять, мол, этот настырный строитель из Сибири себе и другим нервы трепать приехал.
Комсорг перевернул лист и прочитал последнюю запись, сделанную Марфушиной матерью.
— Вот еще забота, Николай Иванович, — вздохнул он. — Клуб нужен молодежи. И танцплощадка.
Казанин на минуту задумался и с хитринкой посмотрел на Коржецкого:
— Ты знаешь, сколько каблуков поломано на нашем танцевальном пятачке?
Коржецкий недоуменно пожал плечами:
— Кто их считал?
— А я знаю, — ответил начальник. — Пятьдесят три. У нашего сапожных дел мастера справлялся. Более полусотни девчонок пострадали. Надо, комсорг, и танцплощадку, и клуб. Я бы рад душой, да, как говорят, хлеб чужой. И проект есть, и с кирпичом из положения выйдем, а вот с бетоном — дело труба.
Начальник и Коржецкий вышли из вагончика.
— Садись-ка со мной, комсорг, — сказал Казанин. — Проедем по объектам, помаракуем.
Коржецкий подкатил свой облупившийся «ковровец» к крылечку и крикнул:
— Яков, присмотри за машиной.
«Газик» взревел и через минуту затерялся среди котлованов и башенных кранов.
— Дядька что надо! — сказал Яшка.
— Он из нашенских, которые первые сюда пришли, — подтвердила Марфуша.
Глава десятая. Каменоломня. Бабушка Трофимовна по прозвищу Агитатор. Догадка подтверждается: на дне Черного озера — снаряды
Антошкин отец с работы вернулся оживленный.
— Мать не пришла? — спросил он. Антошка пожал плечами. Вот уже несколько вечеров домой она приходила поздно.
Отец вытащил из кармана бутылку вина и поставил на стол.
— В честь чего это? — осуждающе спросил Антошка. Отец обычно выпивал рюмку-вторую водки по большим праздникам.
— Ты, Антошка, не смотри на меня так, будто я в пьянство ударился, — сказал Чадов-старший. — Ровно пятнадцать лет назад я встретил твою маму. Разве это не юбилей?
Отец приготовил ужин, поставил на стол две рюмки. И он, и Антошка стали терпеливо ждать, когда скрипнет дверь. Но в коридоре стояла тишина.
— Ты ешь, сынок. А я не хочу что-то.
Антошка знал, что его родители познакомились на стройке, мать тогда заканчивала ремесленное училище и проходила практику… «Интересно, а они ходили на танцы?» — подумал Антошка, вспомнив разговор начальника с комсоргом.
— С бетоном как в бригаде? — спросил Антошка. — Снова стояли?
— В час по чайной ложке привозят, — буркнул отец, уже не удивляясь Антошкиному вопросу — он знал, что, крутясь в комсомольском штабе около Коржецкого, сын знает о положении на стройке нередко не хуже взрослых. — Что спросил-то? Или что слышал?
Антошка для солидности помолчал.
— Идут к нам в штаб люди, — важно сообщил он. — Жалуются. А чем поможешь? Начальник стройки икру мечет и в Госплан, и к министрам…
— Ты-то откуда знаешь? — удивился Чадов-старший.
— «Откуда, откуда», — повторил Антошка. — Сам начальник рассказывал… Я, говорит, за клуб да танцплощадку обеими руками голосовал бы, да под фундамент бетона гору надо.
Отец заинтересованно слушал Антошку.
— Гору и есть, — подтвердил он. — Конечно, если без ума действовать… Да ты поешь — и на боковую.
Антошка поужинал и прилег на диван. Он заметил, как волновался отец, то и дело подходя к окну и выглядывая на улицу, прислушиваясь к хлопанью входной двери. Потом Антошка заснул.
Утром он увидел, что бутылка вина так и стоит посредине стола не распечатанная. Значит, отец и мать не отметили юбилей. И ему вдруг сделалось жалко отца: как он вчера волновался!
За завтраком отец с укором сказал:
— Ждали тебя с сыном, Любаша, все глаза проглядели.
— Будто не знаешь, что не на танцы ходила. Спасибо добрым людям — заработать дают возможность.
Отец мрачно бросил:
— Боюсь, нечистые это деньги. Уходила бы ты от этого Лорина… Сначала он вас научит за длинным рублем гоняться, дальше — и того хуже.
Мать обхватила голову руками, застонала:
— Господи, да мне-то больше всех, что ли, надо? Не для себя надрываюсь, аж поясницу ломит.
И начала перечислять нужды: надо купить какую ни на есть мебель, справить Антошке к зиме пальто, самим нужна обувь. И еще мальчишка давно просит велосипед. А родители не в силах купить такую безделицу. Не сотни же стоит.
— Обойдусь без велосипеда, — сказал Антошка.
— С бетоном дела наладятся — на первую же премию сам Антошке куплю, — пообещал отец. — А ты, мать, побереги себя, без твоих левых заработков перебьемся.
Но вечером она снова задержалась.
…Антошка сидел около подъезда на лавочке и смотрел на дорогу. Грустно ему было. Отец с матерью жили всегда дружно, знакомые обычно приводили их в пример как образцовую семью. И вдруг между родителями пробежала трещина. Антошка вздохнул, подумав о Яшке. Тому куда труднее, но Яшка не раскисает, держит себя молодцом.
Около подъезда остановилась «коробочка» — грузовик, закрытый сверху тентом и оборудованный сиденьями. Из кабины соскочил на землю Антошкин отец и, увидев сына, спросил:
