Я и Костя, мой старший брат - Масс Анна Владимировна (книги бесплатно .TXT) 📗
С Сережей я никогда больше не ходила по улицам. Мы редко встречались, даже потом, когда выросли, хотя продолжали жить в одном подъезде.
А книжку я все-таки спасла, запихнула ее глубоко под ван-ну, туда, откуда иногда по вечерам выползали черные тараканы. Может быть, некоторые тараканы и заболели скарлатиной. Но мне их не жалко. Примерно через месяц я книжку вынула, обернула ее в белую бумагу и написала на обложке: «Тургенев. Записки охотника». Потом я предлагала ее Юле, но Юля от нее отказалась: боялась заразы. И книжка осталась у меня. Я ее до сих пор храню.
ДЕВУШКА ИЗ МАЛЕНЬКОЙ ТАВЕРНЫ
Я шла узкой межой через поле еще не пожелтевшей пшеницы. Мне навстречу дул теплый ветер. Я раскинула руки, и колосья с обеих сторон защекотали мои ладони.
Что происходит со мной в последнее время? То плакать хочется без причины, то вдруг радость нахлынет, отчего — сама не знаю. Я шла и пела: «Девушку из маленькой таверны полюбил суровый капитан…» — и переносилась в привлекательный мир благородных пиратов, красивых девушек, шхун, бригов. Она захватывает, эта песня. А те, что мы поем в лагере под руководством нашей воспитательницы, про любителя-рыболова, про чибиса, — не захватывают, хотя, может, они и не плохие. Малышовые они. Нет в них той таинственности.
Мне легко и свободно, и шаг упругий, и так приятно ощущать свое тело, особенно там, где набухли и топорщат платье два маленьких, немножко болезненных бугорка. Когда я чувствую на себе посторонние взгляды, я начинаю стыдиться этих недавно появившихся бугорков, сутулюсь и стараюсь незаметно загородить их руками. А сейчас мне не стыдно, потому что я одна и никто меня не видит.
Тропинка круто спускается вниз, в овраг. Чуть сбоку от тропинки — ствол упавшей березы, как мостик. Я взобралась на этот ствол и, балансируя, пошла по нему до того места, где он расходился надвое. Села в развилку, откинулась на упругие ветки. Надо мной проплывало облако, похожее на белый бриг.
Нужно возвращаться в лагерь, но мне хочется еще хоть немножко продлить ощущение беспричинного счастья. Да, именно счастья, хотя на самом деле счастье — это, наверно, что-то совсем другое. Но как же тогда назвать это состояние спокойного блаженства?
Я возвращалась из деревни Дровнино, где снимала дачу моя тетя. Каждый день после полдника я ходила к ней пить молоко, которое она специально для меня покупала. А сегодня тетя Нина сказала:
— Ты похорошела!
Мне так важно было услышать эти слова! Еще недавно я почти не думала о своей внешности. Ну, может, и раньше думала, но не так. Без этих мучительных переходов от надежды к полной безнадежности со жгучим желанием понять: какая я?..
— И загар тебе к лицу, — сказала тетя Нина. — Небось уж и мальчишки ухаживают?
— А ну их! — ответила я, как бы давая понять, что мальчишки-то ухаживают, да вот меня-то они не очень интересуют.
Тетя Нина так и поняла и шутливо погрозила мне пальцем.
Значит, глядя на меня, можно предположить, что за мной ухаживают мальчишки! Пусть на самом деле ото не так, но, значит, ото может случиться! «Я похорошела! — пело во мне. — Я похорошела!»
Чем же он ей не угодил, этот суровый капитан? Такой обветренный, высокий и стройный, с седыми висками? Я бы на ее месте, не раздумывая, ответила: «Да!» — и стала бы вместе с ним бороздить океаны.
Я почему-то, без видимой связи с песней, стала думать про Надю. Эта девочка появилась в нашем пионерском лагере несколько дней тому назад и сразу стала в центре всеобщего внимания. Она была очень красивая: две черные косы, сросшиеся брови, прямой нос, темный пушок над верхней губой. В столовой ее посадили за наш стол. Я очень не хотела этого, но меня никто не спросил. А не хотела я этого потому, что за нашим столом, кроме меня и косенькой, болезненной Нины Авдотьиной, сидел Саша, капитан футбольной команды. И я ни с кем не хотела его делить, по крайней мере в столовой. Нина в счет не шла. За столом я была вне конкуренции. До той минуты, как за наш стол посадили Надю. Она ела с отсутствующим видом, думала о чем-то своем, несомненно, очень важном и значительном. Отдала Нине свою булочку от полдника, объяснила:
— Мне нельзя сдобы.
Она ни на кого не смотрела, сидела, потупив взор, как восточная принцесса.
Раньше у нас за столом было весело и просто. Мы кидались хлебными шариками и хохотали так, что суп брызгал изо рта. Но при Наде мы перестали так себя вести. Она ела очень изящно: отламывала от куска хлеба маленькие кусочки и жевала с закрытым ртом. На Сашу она ни разу не взглянула. А вот Саша то и дело бросал на нее взгляды.
За обедом я посоветовала Наде нацарапать инициалы на алюминиевой ложке. Она с недоумением спросила:
— Зачем?
Я объяснила, что мы все так делаем, и когда ложка снова случайно попадает владельцу — это очень интересно.
— Что тут интересного? — удивилась Надя.
Этого я не могла ей объяснить, как ни пыталась. Просто это была такая игра, мы все в нее играли, перекрикивались через столы, чья у кого ложка.
Нет, не нравилась мне Надя. Она мне уже тем не нравилась, что в нее, по всем признакам, должен был влюбиться Саша.
Когда стали собирать волейбольную команду, Саша спросил У Нади:
— Играешь в волейбол?
— Играю, но не хочу, — ответила она и уселась с книгой на скамейку.
Вслед за Сашей к Наде подошел Гришка, потом Алик с Борисом. Всем почему-то очень хотелось, чтобы она сыграла партию в волейбол. Аня Горчакова прямо заявила мальчишкам:
— Все ясно! Втрескались!
— И ничуть не втрескались, — ответил Гришка. — Она нам даже не понравилась. Правда, ребята? Какая-то усатая.
Ура! Не понравилась! И я тут же простила Наде ее красоту.
— Эх, вы! — сказала я мальчишкам. — Ничего не понимаете! Вы приглядитесь, какая она красивая! Она прямо как персидская княжна!
Гришка тут же заорал:
— «Мощным взмахом поднимает он кр-р-расавицу-княж-ну!» — не подачи запулил мяч в аут, в заросли крапивы.
— Автора! — закричали болельщики, требуя, чтобы Гришка сам бежал в крапиву за мячом.
Я дождалась конца игры — болела за Сашину команду, — и пошла в Дровнино пить молоко.
Ствол березы подо мной чуть покачивался, и я представляла себе, будто я на корабле пересекаю штормовое море. А в душе звенела тоненькая струнка: Надя — усатая, а я похорошела! Я слезла с березы и побежала в лагерь.
А в лагере я сразу узнала новость: приехали на грузовике пионеры из соседнего лагеря и предложили устроить соревнование по футболу. Наша команда к ним недавно ездила и выиграла. Вот они и нагрянули в надежде отыграться. Но не выйдет! Не такой у нас капитан, чтобы позволил команде продуться! И футбольное поле у нас лучше, и вратарь не чета ихнему, но главное — капитан!
Наши побежали переодеваться, а гости уже тренировались на поле. Девочки собрались возле клумбы и решали: кто преподнесет цветы команде победителей. Я с ходу предложила:
