Пусть танцуют белые медведи - Старк Ульф (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗

— Чем это вы занимаетесь!

Лолло! Тина отпрянула.

— Лолло! — пробормотал я.

— На тебя что, снова нашло? — съязвила Лолло.

— Ты о чем? — я почувствовал, что краснею.

— Поосторожнее с ним: он сам за себя не отвечает, — заявила она Тине.

— Почему?

— Да у него что-то с гормонами не в порядке.

— Как это — не в порядке?

— Ну, на него, бывает, находит, и он становится сам не свой, — объяснила Лолло. — Носится повсюду и всем налево и направо говорит, что их любит, а то и поцеловать пытается. Видела бы ты, какой он мне синяк оставил на груди!

— Лолло! — не выдержал я. — Ты у меня получишь!

— Слыхала! — сказала Лолло Тине и схватила меня под руку, словно медсестра, которой поручено увести больного.

— Пойдем-ка, Лассе, — проговорила она заботливым сестринским голосом. — А то я расскажу папе, чтоты прячешь под кроватью.

Со стороны могло показаться, что у меня удар. Лицо горело, словно его поджарили.

Я не смел ей перечить: если я не стану плясать под ее дудку, она прямиком направится к Торстенсону и выложит все про Блэки. И тогда бедняге конец.

— Лассе, — окликнула Тина.

Но я молча плелся за Лолло.

Когда мы дошли до поворота на подъеме, я все же оглянулся. Это было непросто: мне показалось, что у меня голова вот-вот отвалится.

Но Тина уже исчезла.

Глава десятая

Я посмотрел в окно.

Надо же: я и не заметил, что на березах на склоне лыжной горы распустились листочки, а на косогоре зазеленела молоденькая травка! Но кое-где еще попадались островки снега, и солнце изо всех сил старалось их растопить. Как-никак уже середина апреля. Немало недель прошло с того дня, когда я сидел в учительской и уплетал кекс, запивая малиновым соком. Тогда я в первый раз показал, на что способен. И в тот же день я едва не поцеловал Тину.

С тех пор я никого не целовал.

Это было безрадостное время.

Тина избегала меня. Стоило мне оказаться поблизости, она сразу отворачивалась. Кажется, даже Пень заметил, как я страдаю, и стал всячески пытаться подбодрить меня. Зазывал в кондитерскую поиграть во флиппер или предлагал сгонять в город в зоомагазин, где продавали пираний. Но меня ничто не радовало. Пару раз я таскался с ним играть на автоматах, но не набирал и половины своего обычного счета.

— Да что с тобой стряслось? — допытывался Пень.

— Ничего.

— Петрушка какая-то! Выкладывай, Лассе!

— Просто я стараюсь хорошо учиться, — буркнул я, — и мне некогда шляться по городу или торчать в кафе. Ясно тебе?

Пень посмотрел на меня так, словно я серьезно повредился мозгами и несу несусветную чушь.

— Я так и знал, что дело нечисто! — вздохнул он. — Черт!

На самом деле я просто решил доказать, что такие, как я и он, Рыбная Тефтеля и отец, ничем не хуже других. Но Пень и так в этом не сомневался.

Теперь я старался держаться в сторонке на школьном дворе. Стоял в своих новеньких шикарных тряпках, которые, впрочем, теперь были и не такие уж новые, уткнувшись носом в какой-нибудь учебник, и исподтишка следил за Тиной.

Я отвел взгляд от берез и посмотрел на Аспа.

Похоже, он не на шутку огорчен. У него это отлично получалось — выглядеть огорченным. Даже штаны на заднице печально обвисли.

— Ты не приготовил уроки. Так?

Его взгляд скользнул по мне и остановился на компании у меня за спиной.

— Так что, Петер, — сказал он и посмотрел на Пня, — может, мы лучше спросим Лассе?

— Вот-вот, правильно, — хмыкнул Пень. — Он-то уж точно ответит!

Было ясно, что он бы с радостью утопил Аспа и меня, да и всю школу в придачу, в одной из тех испанских рек, про которые у него допытывался учитель.

— Посмотрим, — сказал Асп.

И я начал перечислять.

— Эбро, Миньо, Дуэро, Тахо, Гвадиана, Гвадалквивир, Сегуро, Хукар, Гвадалавиар.

После каждого названия в животе поднималось радостное ликование. Это случалось всякий раз. Я ничего не мог с собой поделать, хоть и понимал, что лучше бы мне не выпендриваться. И я сам различал эти самодовольные нотки в моем голосе, а уж Пня они наверняка бесили.

Я перечислил их все, даже самые крошечные пустяковые речушки, которые никто не просил запоминать. Этому я научился у Торстенсона. Учителя просто балдели, если ученик запоминал то, что запоминать было необязательно. За это время я многому научился у Торстенсона.

Я теперь знал, какие вопросы задают на контрольных. И научился с беззаботным и безразличным видом отвечать на простенькие вопросы. А потом выдавал что-нибудь этакое, чего не было в учебнике, а мы отыскали в многочисленных Торстенсоновых справочниках.

Я видел по глазам Аспа, как он все набавляет и набавляет мне очки. Я ходил теперь у него в любимчиках. Конечно, некоторые ребята учились получше меня. Но они-то не были прежде таким безнадежным.

Это казалось Аспу настоящим чудом. И он представлял себя самого в роли Великого Мага. Ему достаточно было воздеть палец в воздух и призвать меня к ответу, и я тут же выскакивал, словно дрессированный кролик из шляпы. И он души не чаял в этом кролике.

— Что скажешь, Петер? — спросил он. — Вот так и тебе следует отвечать!

— Зачем?

— Если бы ты старался, то мог бы учиться не хуже.

— Я? — икнул Пень.

— Вот именно, — подтвердил Асп. — Ничего в этом нет невозможного, знаешь.

— Как Лассе? — удивился Пень.

— Да, если постараешься.

— И стану таким, как он?

— Конечно. Надо только потрудиться.

— Да ни за что на свете! — прошипел Пень.

Но Асп не сдавался. Раз ему удалось наставить меня на путь истинный, он и Пня перевоспитает.

— Сможешь, если по-настоящему захочешь.

На миг повисло молчание. Это было нестерпимо: Асп расплылся в радушной улыбке, словно вожак скаутов, остальные лишь моргали и помалкивали. В тишине отдавались эхом названия испанских рек, которые я только что отбарабанил. Мне хотелось сквозь землю провалиться.

— Так что скажешь? — спросил наконец Асп.

Тогда Пень встал.

— Вы что, не понимаете, что ли? Не хочу я быть, как он! Ни за что в жизни! Не хочу быть таким занудным придурком!

— Что ты несешь? — возмутился Асп.

В его крошечной черепушке не укладывалось, что не все мечтают быть юными дарованиями. Уши его покраснели, и мои тоже.

— Да он еще хуже Габриеллы! — не унимался Пень.

Он произнес это тихим скорбным голосом, словно ему было горько признавать это. Я понимал, что он прав. И Фиффи, и Данне, и Рыбная Тефтеля тоже понимали это. А уж Тина и подавно.

Только Асп никак не мог этого уразуметь.

— Пойди-ка лучше погуляй и успокойся, — сказал наконец учитель.

Но Пень и сам уже направился к двери. На этот раз он не опрокидывал парты на своем пути, как поступал прежде, а шел тихо и торжественно, держа бейсболку в руке и перебросив через плечо черную кожаную куртку. Выражение его лица было серьезным.

Он остановился у моей парты.

— Пойдем, — прошептал он.

Он хотел дать мне последний шанс доказать, что я не Габриелла. Он все еще надеялся, что я вот сейчас у всех на глазах швырну очки прямо в доску, встану и последую за ним — в свободную дикую жизнь, которая ждет нас за распахнутой дверью.

Пень слегка кивнул мне в сторону двери. Я покачал головой.

И он ушел.

В дверях он обернулся и, натягивая бейсболку, в последний раз посмотрел мне в глаза.

— Знаешь, Лассе, — сказал он. — Верни мне Блэки. Не хочу, чтобы он у тебя жил!

И Пень захлопнул дверь, чтобы все, что он сказал, осталось в классе. В воздухе повисла меловая пыль. Асп сунул в рот жвачку без сахара и велел нам подсчитать, сколько осадков выпадает за год в Валенсии.

Я чувствовал себя абсолютно вымотанным.