Когда нам семнадцать… - Александровский Виктор Николаевич (читать бесплатно полные книги txt) 📗
— Маклаков — не спорю, — возразила Тоня. — А Филя Романюк… Знаете, что сейчас делает Филя? — вдруг оживилась Тоня. — Сидит у телескопа и звезду высматривает. И отец, наверно, с ним!
Неожиданные слова Тони заставили нас невольно посмотреть вверх. Над нами серебристой дорогой пролегал Млечный путь.
— Вон созвездие Геркулеса, — показал пальцем Игорь, — а вон и те девять звездочек… А может, их уже десять стало?
Пристально всматриваясь в небо, он стал считать.
— Нет, так просто звезды не открывают, — рассмеялся Максим Петрович. — А впрочем, в девятьсот первом году новую звезду в созвездии Персея открыл киевский гимназист Борисяк. Он хорошо изучил звездное небо и заметил на нем «лишнюю»… Но появление этой, Филиной, звезды будет событием особого значения!
Монотонно и ровно гудел мотор, врезаясь в тишину ночи. Шумела за кормой вода. Я держал руку на руле, следил за стрелкой компаса, думал о Романюках. За какое дело они взялись! И как же мы, увлекшись пушкой, не сумели оценить этого?
Вовка, подливая масло в мотор, буркнул, что Филя вовсе не сидит у телескопа, а ездит с отцом на паровозе.
— Он же кочегаром устроился на все лето!
— Второе не исключает первого, — отозвался Максим Петрович. — И Ваня Лазарев пошел на время каникул работать. Руководит шахматным кружком при Доме культуры… У одного — астрономия, у другого — шахматы.
— Ну и хорошо… А вот что с Ольгой Минской? — снова заговорила Тоня. — Я приглашала ее поехать с нами — отказалась. Пришла провожать меня грустная-грустная.
— А! Наша староста всю жизнь такая, — усмехнулся Вовка. — Как монашка: засмеется и вдруг чего-то притихнет, словно смеяться грех.
— Хороша монашка! — возразил Игорь. — Английский изучает, музыкой занимается. Литературой теперь увлеклась… Нет, не в том дело!
— Я думаю, дома у нее неладно, — заметила Тоня. — Может, отчим плохо к ней относится?
Я сразу вспомнил тот разговор у нас дома за столом, когда выздоравливал после «дуэли», и вспомнил почти ненавидящее лицо Лазарева, когда он говорил о Бойко. Но воспоминание пришло и ушло…
— Берег! — раздался громкий возглас Максима Петровича.
Мы все взглянули вперед и только сейчас заметили, что стало светать. Между небом и водой протянулась темная полоса берега. Она все росла. И где-то в глубине ее мерцала красноватая точка.
— Править на огонек!
Моторка, словно почуяв близкое пристанище, стремглав понеслась вперед. Огонек на берегу разрастался, и вскоре стало ясно, что это костер.
— Приехали, ребята! — воскликнула Тоня.
Она встала и направилась вдоль борта к Максиму Петровичу. Но в тот же момент под днищем лодки раздался сильный скрежет. Неожиданный толчок выбросил Тоню за борт.
— Сели на мель!
Максим Петрович, выскочив из лодки, подхватил Тоню.
— Укройся тулупом! — отрывисто бросил Грачев.
Однако, как я заметил, Тоня не выполнила приказа. Очутившись в лодке, она схватилась за нагрудный кармашек под свитером, вынула из него какие-то бумажки и поднеся их к глазам, тихо вскрикнула.
Что это за бумажки? Я только успел заметить, что чернила на них расплылись. Тоня расправила листочки и тотчас стала сушить их на еще не остывшем глушителе лодочного мотора. И только после этого вылезла из свитера и надела тулуп.
Лодка плотно сидела на песчаной косе. Все наши попытки сдвинуть ее на глубокое место оказались напрасными. Но если бы нам даже и удалось это сделать, то в какую сторону плыть? Песчаная коса тянулась по обе стороны далеко.
Между тем уже совсем рассвело. От берега, где бледно догорал костер, нас отделяла довольно широкая водная полоса. На песчаной отмели сушились рыбачьи сети, лежали перевернутые кверху днищами лодки. За сетями перед толстым кряжистым деревом стоял человек, попыхивая трубкой. На нем была длинная рубаха, меховые унты, шапка с отвислыми ушами.
Максим Петрович крикнул. Человек вынул изо рта трубку, сказал что-то по-бурятски и продолжал стоят. Легкий наплыв волны с моря чуть шевельнул лодку, и мы поняли, что она сидит крепко.
— Вот что, ребята, послушайте меня, — сказал Максим Петрович. — Поплыву-ка я к берегу — пловец я неплохой — да привезу на подмогу рыбаков.
— Что вы? — всполошилась Тоня. — Вода как лед, уж мне-то поверьте, а плыть далеко!
Грачев тем не менее сел на край лодки и начал снимать свои тяжелые сапоги.
— Стойте! — взволнованно крикнул Игорь. — Стойте!
С этими словами он выбросил из моторки свои чудо-лыжи, встал на них и, взмахнув палками, двинулся по воде. Все это Игорь сделал с такой расторопностью, что нам оставалось только одно: смотреть на него. Лыжи неслышно скользили по воде. Палки с жестяными банками на концах глуховато хлопали при отталкивании, а лыжник уверенно продвигался к берегу.
— Эх, жаль, профессора с нами нет! — горевал Вовка. — А то бы понял, поверил, раскаялся.
Фигура неизвестного у костра при приближении Игоря точно окаменела, даже дымок над трубкой исчез. Но стоило Игорю приткнуться к берегу и вытащить на песок лыжи, как человек укрылся за деревом.
Игорь громко позвал его, но тот не шел. Снова позвал — никакого ответа. Тогда Игорь уселся возле костра и стал ждать.
Наконец из-за дерева, осторожно ступая, вышел человек. Над водой прокатились ясно слышимые слова с бурятским выговором.
— Однако, ты кто будешь?
Игорь рассмеялся. Это приободрило бурята. Тыча трубкой в сторону лыж, он стал медленно к ним приближаться. Не дойдя нескольких шагов, остановился. Из трубки обильно повалил дымок.
— Однако, эт сам парень делал или покупал?
— Сам, дедушка!
— Чудо! Какой чудо! А ну стань!
Но когда Игорь выполнил просьбу старика, тот замахал рукой в сторону моря:
— Ходи домой, хозяин, омуль пугать будешь!
— Что-о? — опешил Игорь. — Как так — домой?
— Ходи, ходи, — отчаянно замахал руками старик.
— Дедушка, там люди ждут! На мель сели!
— Какие люди? — Старик, казалось, только сейчас увидел нас.
Выбив из трубки пепел, дед столкнул в воду стружок и, приказав Игорю следовать на своем «чуде» впереди себя, поплыл к нам.
Да, это был старик бурят. С круглого морщинистого лица на нас смотрели узкие, с лукавинкой глаза.
— Здравствуйте, дедушка! — протянул ему руку Максим Петрович. — Вот хорошо, что вас встретили! Как ловится омуль?
— Омуль? — старик неодобрительно запыхтел трубкой. — Как ловится омуль, Бадма не знай.
— А вы сторож на рыбалке? — поинтересовалась Тоня.
Бурят, не отвечая, помог нам столкнуть с мели моторку, привязал за ее кормой свой стружок и пересел к нам, внимательно рассматривая наши лица.
— Откуда приехал? — спросил старик, набивая табаком трубку.
— Из Сибирска, — откликнулась Тоня.
— А зачем приехал?
Тоня посмотрела на Максима Петровича: «Сказать или нет?» Учитель кивком головы разрешил.
— Ищем партизана Зотова… Не знаете такого? — Глаза у Тони разгорелись, и она даже привстала от волнения.
Но Бадма точно не расслышал ее голоса в шуме заработавшего мотора.
— Эт лева маленько сверни, — сказал он сидевшему за рулем Максиму Петровичу.
Тоня повторила свой вопрос и добавила:
— Пушку мы его нашли, Зотова.
— Пушка? Какой пушка? — Старик с недоверием смотрел на Тоню. — Ты кто сам будешь?
— Ученица…
— Мы все из одной школы, ученики, — пояснил я, видя, что Тоня немного растерялась. — А Максим Петрович — учитель.
— Теперь эт направо маленько сверни, — продолжал невозмутимо Бадма.
— Странный старик, — сказала Тоня и, свернув калачиком ноги, притулилась к мотору.
Когда вышли на берег и подсели к костру, Бадма, снова засопев трубкой, как ни в чем не бывало спросил:
— Про кого эт меня спрашивал, девка?
— Про Зотова Степана Ивановича, — оживилась Тоня. — Он из Удыля, дедушка.
— Зотов? — Бадма молча отправился к сетям, принес котелок с рыбой и, устанавливая его на костре, вдруг обратился к Игорю: — Однако эт, парень, ты худо сделал — омуль пугал, Байкал сердил! Ух!
