Тоомас Линнупоэг - Мянд Хельо Аадовна (читать книги без регистрации полные txt) 📗

Тоомас Линнупоэг испустил долгий и покорный вздох. Он понял, что нет никакого смысла вступать в переговоры с Гласом Народа, — до окончания школы осталось уже немного, да и неизвестно еще, соблазнится ли Глас Народа шариковой ручкой, у него самого их две. Чего доброго, за обмен партами он заломит немыслимую цену. Похоже, это совершенно неважно, где Тоомас Линнупоэг будет сидеть: впереди или сзади, возле окна или возле печки, в среднем ряду или в крайнем, все равно он у преподавателей — как соринка в глазу.

— Ты должен был мне ответить, — напомнила учительница истории, — я жду.

— Там и вправду не было ничего особенного, — сказал Тоомас Линнупоэг. — Просто мы с Пеэтером отнесли ребятам тренировочные костюмы. У них физкультура на улице, без тренировочных костюмов нельзя, а ребята забыли свои дома.

Если бы Тоомас Линнупоэг сообщил о таком факте учительнице английского языка, она сложила бы молитвенно руки и воскликнула: «Dear me!» Но это была учительница истории. Она никогда не пускалась в пререкания, она лишь посмотрела на Тоомаса Линнупоэга долгим взглядом, и Тоомас Линнупоэг как можно крепче уперся ногами в пол, чтобы взгляд учительницы истории не смел его с лица земли.

Тоомас Линнупоэг получает замечание

Беспокойный дух Тоомаса Линнупоэга создавал для него дополнительные трудности уже зимою, теперь же, с наступлением весны, да еще после недельной экономии энергии, Тоомасу Линнупоэгу уже и вовсе не было с ним никакого сладу. Тоомас Линнупоэг ни минуты не мог посидеть на уроках спокойно и для преподавателей превратился в полном смысле этого слова в наказание.

Он то ловил зеркалом солнечных зайчиков, чтобы направить кому-нибудь в глаза, то старался сидеть только в профиль к учителю, а теперь вот забавлялся красной повязкой дежурного, которую незадолго до этого отобрал у Катрин Эхалилл.

— Тоомас Линнупоэг, — сказала учительница эстонского, хотя она была чрезвычайно терпелива, — если ты сейчас же не оставишь в покое эту красную ленточку, я повяжу ее тебе на голову. Ясно?

— Ясно, — ответил Тоомас Линнупоэг и мгновенно отложил повязку. Он не хотел сидеть на уроке с бантом на голове. Но предприимчивому духу Тоомаса Линнупоэга пришлось не по вкусу послушание Тоомаса Линнупоэга. Поэтому нетерпеливый дух Тоомаса Линнупоэга исподволь начал действовать, тем более, что урок эстонского языка уже сменился уроком русского, а беспокойному духу всегда был не по нутру детсадовский тон учительницы русского языка.

Учительницу русского языка, как и всех других преподавателей в конце последней четверти, обуревало желание спрашивать. Но она вызывала не по имени, а, к примеру, так: «Теперь пойдет отвечать тот, кому за партой тесно». И тогда наверняка должен был отвечать кто-нибудь из мальчиков. Или: «Пойдет отвечать, кто сидит спокойнее всех». После чего наверняка вызывалась девочка. Или: «Теперь пойдет отвечать тот, кто спит». И это значило, что настал черед Гласа Народа, он прекрасно говорил по-русски, и на уроках русского языка ему было скучно. Во время одной из таких реплик беспокойный дух Тоомаса Линнупоэга спросил у Тоомаса Линнупоэга:

«Как ты думаешь, Майя все еще сердится из-за разговора о свадьбе?»

Тоомас Линнупоэг пожал плечами. Ему не очень-то нравились такие вопросы. Но беспокойный дух Тоомаса Линнупоэга не обратил на это внимания и продолжал:

«Ты уже пытался загладить свою глупую выходку?»

«Если и пытался, какое тебе до этого дело? — огрызнулся Тоомас Линнупоэг и помрачнел, ему стало неловко. — На кой черт ты лезешь не в свое дело?»

«Ничего я не лезу, — ответил беспокойный дух Тоомаса Линнупоэга, прекрасно знавший, что после совместного похода к мастерам спорта Майя явно сторонится Тоомаса Линнупоэга и что Тоомас Линнупоэг не знает, считать ему Пеэтера снова соперником или нет. — Ничего я не лезу. Я только хочу выразить свое мнение. По-моему, Майя замечательная девочка».

«Я это и сам знаю», — сказал Тоомас Линнупоэг.

«Вот и прекрасно, — решил беспокойный дух. — А что она каждый день звонит Пеэтеру, это ничего не значит. Всем девочкам нравится звонить. Будь у тебя телефон, Майя звонила бы тебе по два раза в день».

Тоомас Линнупоэг молчал.

«К тому же Пеэтер ни разу не провожал Майю домой, и в кафе они не ходили, и конфеты на скамейке в парке тоже не ели».

«Откуда тебе это известно?» — быстро спросил Тоомас Линнупоэг.

«Мне ничего не известно, я так думаю, потому что знаю Пеэтера, — ответил беспокойный дух Тоомаса Линнупоэга радостно. Он был доволен, что Тоомас Линнупоэг оживился. — Если ты напишешь Майе хорошее письмо, она опять станет тебе улыбаться. Знаешь, как надо написать?»

«Ну?» — спросил Тоомас Линнупоэг.

«Ты напиши ей на русском языке, но латинскими буквами».

«Ясно», — ответил Тоомас Линнупоэг и написал:

Тоомас Линнупоэг свернул бумажку в шарик и бросил ее прямехонько на парту Майи, но так неудачно, что учительница заметила. За сегодняшний день Тоомас Линнупоэг порядком потрепал нервы всем учителям, и ему, естественно, не приходилось рассчитывать на милосердие. Учительница русского языка потребовала у Тоомаса Линнупоэга дневник и в графе замечаний записала: «Тоомас Линнупоэг вертится во время урока и посылает девочкам записки». И еще поставила ему двойку по русскому языку, потому что Тоомас Линнупоэг ни разу не поднял руку, хотя учительница весь урок спрашивала.

По мнению Тоомаса Линнупоэга, выставленная таким образом двойка являла собой величайшую в мире несправедливость, однако в настоящий момент Тоомас Линнупоэг был слишком благодушно настроен, точнее, находился под впечатлением написанного Майе письма — и поэтому не вступил в борьбу за правое дело. Но если бы бедняга Тоомас Линнупоэг догадывался о тех неприятностях, которые принесет ему эта двойка, он отнесся бы к данному факту своей биографии далеко не так легкомысленно.

Тоомас Линнупоэг на судилище

После уроков Катрин Эхалилл выскочила к учительскому столу и прогремела:

— Домой никто не пойдет! Никто! Проведем экстренное собрание.

— Экстренное собрание? — удивленно спросил Тоомас Линнупоэг и поднялся из-за парты. — А по какому случаю, можно узнать?

— Как?! — вскричала Вайке Коткас. — Вы слышали, что сказал Тоомас Линнупоэг? Получил двойку и еще спрашивает, по какому случаю! Неужели ты не помнишь о нашем решении — в последней четверти ни одной двойки! А ты снижаешь показатели всего класса.

— Я?! — изумился Тоомас Линнупоэг, и вдруг его охватила злость оттого, что именно Вайке Коткас на него накинулась. — Это поклеп! Я всегда повышаю показатели класса.

— Как это ты их повышаешь? — уже вопила Вайке Коткас.

— Ну, написал за тебя сочинение. Иначе ты получила бы двойку, — охотно объяснил Тоомас Линнупоэг.

Вайке Коткас вздрогнула, она так перепугалась, что мигом потеряла все свое орлиное достоинство, сделавшись куда меньше любого птенчика. Вайке Коткас, можно сказать, превратилась в крохотную мышку-полевку, которая ищет, куда бы спрятаться. Но Вайке Коткас вовсе незачем было прятаться. Никто, кроме Майи, все равно не поверил, что Тоомас Линнупоэг мог написать сочинение за Вайке Коткас.

Возникла небольшая пауза, и Тоомас Линнупоэг подумал, что самое страшное уже позади, но тут Катрин Эхалилл взяла бразды правления в свои руки.

— В последнее время ты такое выкидываешь, что, кажется, превзошел даже самого себя, по-моему, ты и не собираешься исправляться. Во-первых, ты умышленно опаздываешь в школу.

— Не умышленно, а непредумышленно, — поправил Тоомас Линнупоэг. — А насчет поведения ты ошибаешься, я единственный из всего класса добровольно пошел на выставку рисунков «протонов». А всех вас завуч ловил на лестнице и насильно затаскивал в зал.