Роликовые коньки - Сойер Рут (книги без сокращений .txt) 📗
Но она совершенно не понимала, какая тут может быть связь с Тони Коппино? Правда, дядя Эрл часто останавливался, прежде чем доводил мысль до конца. В таких случаях надо было дождаться, пока он договорит. Так поступила Люсинда и в этот раз.
Минуту спустя ее терпение было вознаграждено. Вилка и нож дяди Эрла опять опустились.
— По-моему, в этом году, Снуди, ты как раз получаешь что-то вроде такой прививки, — объяснил он. — Не важно, что ты сейчас не отдаешь себе в этом отчета. Главное, в будущем тебя минует одна из страшнейших болезней.
Слова дяди привели Люсинду в еще большее изумление. Первый раз в жизни она ела сегодня рябчиков, и они очень ей нравились. Однако тут она просто забыла об ужине. Рука с вилкой замерла в воздухе. Нож опустился на скатерть. А Люсинда, не сводя глаз с дяди Эрла, спросила:
— От какой же болезни я получила прививку?
— Одни называют ее ханжеством, другие — сословной спесью, — ответил дядя. Главное, Снуди, получить нужную, дозу антитоксина, прежде чем эта болезнь до тебя доберется.
Тут Люсинду одолел такой хохот, что кусок рябчика попал не в то горло. Потребовалось срочное вмешательство Луи Шерри. Только после того как он похлопал девочку по спине, рябчик нашел правильный путь. Лицо у Люсинды еще было красным от кашля, глаза слезились, но она уже снова весело хохотала.
— Спорим, дядя Эрл, я никогда не стану принадлежать высшему свету. На что вы хотите со мной поспорить?
Дядя вдруг тоже начал смеяться.
— Я спорю с тобой на пять тысяч долларов, Снуди, — ответил он.
Пройдет десять лет, и он заплатит по этому счету Люсинде в своем завещании.
Увы, у нее самой к тому времени даже воспоминания не останется о давнем пари с дядей Эрлом.
В театре давали спектакль «Веселый монарх». Это была музыкальная комедия, и в главной роли блистал Фрэнсис Уилсон. Люсинда ни разу раньше его не видела. Великий комик заставлял публику кататься от смеха. Когда спектакль наконец кончился, у Люсинды от смеха болели бока.
— Вот настоящий гений комедии, — сказал дядя Эрл. — Не понимаю, почему большинство человечества относится к этому искусству с каким-то пренебрежением. Бывают в жизни моменты, когда без раздумий отдашь сто долларов, только бы тебя как следует рассмешили.
«Сто долларов! — подумала девочка. — Да это же просто гигантская сумма!»
— Не надо платить сто долларов, дядя Эрл! — поспешно проговорила она. — Обещаю, в следующую субботу я рассмешу вас бесплатно!
Из театра они возвращались домой в каком-то «чужом кэбе». Люсинда удобно устроила голову на плече дяди Эрла. Ее одолевала дремота. На разговоры у нее сейчас не было сил. Но с дядей Эрлом они умели даже молчать по-особенному. Так уж как-то сложилось, что он стал Люсинде ближе всех остальных родственников. Газели были почти такими же, как сама тетя Эмили. Даже мама и папа не всегда вели себя так, как, по мнению Люсинды, им полагалось. А вот дядя Эрл… Их с племянницей могли отделять друг от друга столы, стулья, городские кварталы и даже океаны. Но что бы там ни было, Люсинда всегда чувствовала, что дядя Эрл так же близко, как и сейчас, когда она дремлет у него на плече.
Родство этих двух душ было больше, чем могут значить слова, взгляды, смех. Люсинда, например, совершенно не могла обходиться без своих роликовых коньков. Но даже то счастье, которое испытывала она, колеся вдоль и поперек большого города, не шло ни в какое сравнение хотя бы вот с этой поездкой в кэбе. Экипаж мирно поскрипывал на ходу, а она сидела, вплотную придвинувшись к дяде Эрлу. От этого высокого и надежного человека на нее веяло спокойствием и поддержкой, и Люсинда не сомневалась, что дружба их — на вечные времена.
Во второй половине следующего дня девочку ожидал новый сюрприз. Мистер Гиллиган собственной персоной явился за ней.
— Чай на троих и ирландская лепешка с изюмом, — едва переступив порог квартиры мисс Питерс, объявил он. — Надеюсь, мисс Люсинда, ты не откажешься от моего приглашения?
Люсинда, конечно же, не отказалась.
— Я буду готова через минуту, мистер Гиллиган! Только переоденусь и захвачу гитару. Наверное, вы с миссис Гиллиган захотите послушать музыку после чая?
Вскоре они уже спускались вместе по лестнице.
— Значит, ты сама играешь на этой штуковине? — поглядел мистер Гиллиган на гитару в чехле, которую Люсинда держала в руках. — Помню, как мы везли ее вместе с тобой из гостиницы. Трудно, наверное, было учиться играть?
— Да нет, мистер Гиллиган. Мне кажется, я с самого рождения играю на ней. Джоанна говорит, что меня нашли в капусте, а мама — что меня принес аист. Мне кажется, я рожалась все-таки по-другому. Но это не очень важно. Как бы я ни рожалась, со мной вместе уж точно была гитара.
Прибыв на место, Люсинда и мистер Гиллиган выяснили, что миссис Гиллиган уже намазала сковородку маслом.
— Сейчас домою изюм и поставлю на плиту, — сказала она.
Люсинда напросилась в помощницы и пошла вместе с хозяйкой на кухню. Войдя туда, она увидела, что кухня служит семейству Гиллиганов одновременно и столовой. Это открытие повергло девочку в бурный восторг.
— Как же это чудесно! О, миссис Гиллиган! — засмеялась она. — Если бы у вас с мистером Гиллиганом была столовая, как у всех, пришлось бы есть первый раз ирландскую лепешку не в кухне, а ведь это нельзя!
Миссис Гиллиган была пухлой, как булочка, и розовой, словно яблоко. Казалось, даже волосы, собранные в тугой пучок на затылке, подчеркивают ее округлость. Люсинде хозяйка дома показалась очень уютной. А той, в свою очередь, приглянулась Люсинда, и она тут же стала ее называть Маленький Мой Ягненочек. Ну, совсем как Джоанна! После этого Люсинда совсем запуталась. Она никак не могла понять: то ли миссис Гиллиган напоминает ей постаревшую Джоанну, то ли Джоанна похожа на миссис Гиллиган в молодости?
В маленькой кухне было так хорошо, что Люсинда немедленно прозвала ее «правильной кухней только для троих человек». На самую середину стола хозяйка водрузила подсвечник и горшок с красной геранью. Рядом с ними примостились ветчина, картошка по-ирландски, джем из крыжовника и, наконец, огромная лепешка с изюмом. Люсинда и миссис Гиллиган пекли ее вместе. Когда сковородку поставили на плиту и изюмины принялись одна за другой всплывать на поверхность жидкого теста, девочке показалось, будто она наблюдает за волшебством.
Вот наконец миссис Гиллиган разрезала лепешку на ровные треугольники, и как только у каждого на тарелке оказалось по большому куску, мистер Гиллиган устроил соревнование. Побеждал тот, кто намазывал на лепешку масла больше других. Когда с лепешкой было покончено, Люсинда вынула из чехла гитару и принялась петь песни, которым научила ее Джоанна.
Теперь Люсинда перебралась со стула на стол. Там она чувствовала себя почти как на сцене, да и хозяевам, которые в это время мыли посуду, было ее лучше видно на возвышении. Она пела о майской ночи, которую озаряет луна; о лужайке Крускинов и о Китти из Колерайна! Потом неожиданно выяснилось, что мистер Гиллиган тоже умеет петь, и тогда они спели с Люсиндой несколько песен хором. А потом все трое с сожалением обнаружили, что уже семь часов и Люсинде пора домой.
— Не успела прийти, а уже уходить, — с сожалением проговорила миссис Гиллиган. — Мне так хотелось, чтобы Маленький Мой Ягненочек еще у нас посидел.
— Не расстраивайтесь! Я скоро опять к вам приду! — поспешила заверить хозяйку Люсинда.
— Это уж точно, — засмеялась та. — Пусть мистер Гиллиган не надеется. Не будет ему от меня покоя, пока не доставит мне вновь Маленького Моего Ягненочка.
По пути домой мистер Гиллиган то и дело свешивал голову в люк, чтобы осведомиться, не трясет ли Люсинду и не слишком ли быстро он едет?
— Все хорошо, мистер Гиллиган. Все просто прекрасно, — тихо отвечала она.
Этот вечер исполнил Люсинду не совсем понятной ей радостью. У нее еще не было ни слов, ни житейского опыта, и она не могла все это осмыслить. Лишь позже она осознала то, что столь полно тогда прочувствовала. Она благословляла весь мир, и небо, и дорогу домой, и незнакомцев, и близких. И когда мистер Гиллиган бережно вынес ее на руках из кэба и поставил перед подъездом дома мисс Люси-милочки, Люсинда от полноты чувств прокричала совсем как боцман из «Бури»:
