Расмус-бродяга (с иллюстрациями) - Линдгрен Астрид (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
– Когда они заявятся, передавай им от меня привет. Пусть проваливают в море, а не то, мол, Божья Кукушка сделает из них винегрет.
Но Расмуса его слова не успокоили.
– Тётя Ольга видела однажды собаку без головы, а из шеи этой собаки вырывался огонь…
Оскар зевнул.
– У этой тёти Ольги, видно, тоже башки нет. Нет на свете никаких привидений.
– А вот и есть, – возразил Расмус. – Знаешь, что говорит Петер-Верзила? Мол, если в полночь обежать вокруг церкви двенадцать раз, явится чёрт и заберёт тебя.
– И правильно сделает. Чего ради бегать вокруг церкви среди ночи? Надо быть чокнутым. Пусть тогда пеняет на себя.
Оскару не хотелось больше говорить о привидениях. Его клонило ко сну. Расмус тоже был сонный, хотя он успел поспать немного на пригорке в сосновой роще. Он бы с удовольствием заснул, но эти шорохи и вздохи не давали ему спать. Оскар вскоре захрапел, а Расмус лежал в темноте и прислушивался.
И вдруг он услыхал голоса. Да, да, он в самом деле услыхал голоса!
Конечно, старые дома могут вздыхать ночью на ветру. Но тут послышались голоса, стало быть, явились привидения. С жалобным стоном Расмус кинулся к Оскару:
– Оскар! Привидения явились! Я слышу их голоса!
Сонный Оскар сел на еловой постели.
– Голоса?.. Какие ещё голоса?
Сон слетел с него. Он прислушался. Да, Расмус был прав. Где-то рядом слышались голоса.
– Ну и ну! – прошептал Оскар. – Никак опять придётся отправляться к ленсману.
Он подполз к окну, встал на колени и беспокойно уставился в темноту. Расмус тоже припал к окну. От испуга он стал кусать ногти.
– Самое время забрать деньги и смыться, – сказал кто-то, стоявший совсем близко от окна. И голос этот вовсе не походил на голос ленсмана.
– Положись на меня, – ответил другой, и этот голос Расмус узнал.
Голос Хильдинга Лифа Расмус узнал бы из тысячи голосов.
Расмус вцепился в руку Оскара, сжал её изо всех сил. Лиф и Лиандер были здесь, рядом, стояли у окна. Их он боялся больше, чем привидений и ленсмана.
И тут они вошли в дом. Караул! Вот они уже в кухне. Расмус слышит, как скрипят половицы у них под ногами. Что делают они здесь поздней ночью? Неужто нигде на свете нельзя спрятаться от этих грабителей?
Дверь из красивой комнаты Расмуса в кухню была полуоткрыта, и можно было расслышать каждое их слово.
– Я думаю, ждать дольше опасно, – сказал другой, по имени Лиандер. – Я буду сматывать удочки.
– Ну-ну-ну! – ответил Лиф. – Ни к чему нервничать, так можно всё испортить. Не дело сматываться сразу после того, как старуха лишилась ожерелья. Неужели ты не понимаешь? Мы никогда не были в Сандё, ясно тебе? Совесть у нас чиста. Кто станет жить две недели на постоялом дворе в нескольких милях от Сандё, если он замешан в этом деле? Это-то ты соображаешь?
– Неужели не соображаю? Ты твердил мне это по меньшей мере четырнадцать раз. И всё же я хочу взять деньги и отвалить, а не то мы тут досидимся со своей чистой совестью, покуда хорошенько не вляпаемся.
– Будет по-моему, – заявил Лиф. – Мы возьмём деньги в субботу утром и спокойно отвалим двухчасовым поездом. Тогда ни один чёрт не сунется со своими дурацкими идеями о пропаже ожерелья и прочего барахла.
Похоже было, что они вынули несколько досок. Потом Лиф тихонько, но с восторгом сказал:
– Сердце радуется при виде такой кучи денег!
На мгновение наступила тишина, потом Лиф добавил:
– Мне думается, ожерелье стоит пять-шесть тысяч, не меньше.
– И всё же я охотно избавился бы от него, – ответил Лиандер. – В Сандё всё прошло гладко, но это дело с Анной-Стиной мне не нравится. Гуляй со своими старыми, завалящими невестами, но делать с бабами дела!.. Этого я не признаю.
– Трусишь? – с презрением спросил Лиф.
– Не то чтобы я трусил… просто не нравится мне всё это. Что будет, если старуха очнётся?
– Не очнётся. Хватит с неё, она уже пожила на этом свете.
– Если… говорю я. Если она очнётся и расскажет, что было на самом деле, а ленсман прижмёт Анну-Стину и заставит эту дуру сказать правду про этого бродягу. А когда он поймёт, что про бродягу она наврала, ему понадобятся лишь какие-то пять минут, чтобы выжать из неё всё про нас с тобой. А ещё через пять минут ему будет ясно всё и про наши делишки в Сандё.
– Спокойно! – сказал Лиф. – Ты трендел об этом целый день, эту песню я устал слушать. Анна-Стина вовсе не чокнутая. К тому же старуха больше не разинет пасть.
Лиандер недовольно хмыкнул.
– И тайник для денег здесь что надо, – продолжал Лиф. – Хранить их здесь гораздо лучше, чем зарыть в лесу. Легко найти. И к тому же сюда никто не ходит.
– Если только ты не заглянешь сюда до субботы.
Лиф разозлился:
– Ты что, не доверяешь мне?
Лиандер хихикнул и сухо сказал:
– «Ты что, не доверяешь мне? – спросил Лис курицу и откусил ей голову». Я доверяю тебе настолько же, насколько ты доверяешь мне, разве непонятно?
Расмус с силой сжал руку Оскара. Больше он был уже не в силах терпеть. Это было ужасно, хотя интересно. Подумать только, есть на свете люди, которые желают другим смерти. И эти ужасные, жестокие грабители сейчас так близко от них, всего в нескольких метрах. Ему захотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда. И в то же время хотелось остаться и посмотреть, что же будет, его охватила жажда приключений. Он навострил уши и услышал, как снова стукнули доски, закрывая тайник. Ну, погодите! Посмотрим, что будет, когда они уйдут!
– Ну что, пойдём? – спросил Лиандер.
– Пойдём, – ответил Лиф.
Расмус было вздохнул с облегчением, но тут Лиф сказал вдруг нечто ужасное:
– Я только поищу свою трубку, я её забыл где-то здесь. По-моему, я положил её в комнате на окно.
«В комнате» означало, конечно, там, где лежали скорченные в углу Оскар и Расмус. Расмус прижался к Оскару, голова у него кружилась от страха. Он чувствовал, как у Оскара напряглись мускулы рук, и понял, что он готовится драться… Но ведь у грабителей есть револьверы… Видно, для бродяг настал последний час!
Быстрые шаги приближались, дверь распахнулась и свет карманного фонаря забегал по комнате. А посреди комнаты стояла мебель Расмуса. Но луч света быстро пробежал по ящику из-под сахара. Видно, грабителю не показалось странным, что он стоит здесь. Он не вскрикнул, не удивился. А что бы он сделал, если бы увидел Оскара и Расмуса! Они забились в угол и ждали. Мышцы Оскара напряглись ещё сильнее. Но тут…
– Да она здесь лежит, твоя трубка, – послышался голос Лиандера из кухни. – На этом окне.
Лиф быстро повернулся. Опасный луч света погас, и грабитель исчез, не заметив лежащих в углу бродяг. Это было просто чудо, потому что даже в самом тёмном углу не было полной темноты. Быть может, тот, кто ищет маленькую трубку, способен не заметить двух больших бродяг.
– Слепундра! – сказал Расмус, когда грабители ушли.
Он осмелился говорить, лишь когда они исчезли в ветреной ночи.
– Пошли, – сказал Оскар и взял свой карманный фонарь. – Пошли поглядим на этот распрекрасный тайник, который так легко найти. Силы небесные! До чего же это интересно!
Они бросились в кухню, Расмус был сам не свой от волнения. Он представил себе огромную сокровищницу, полную пятиэровиков.
Луч фонарика шарил по голым половицам. Оскар осмотрел каждую половичку, попробовал ногой, крепко ли сидит.
– Здесь этот тайник!
Он быстро вытащил неприбитую половицу возле очага, осветил фонариком пустоту под ней. Там была квадратная дыра, и в ней лежал пакет, аккуратно завёрнутый в клеёнку. Он развернул его.
– Ой! – воскликнул Расмус.
Там лежали плотно уложенные красивые пачки сто– и тысячекроновых бумажек, зарплата рабочих завода в Сандё. Пятиэровых монет здесь не было, но по испуганным глазам Оскара Расмус понял, что это тоже деньги.
– Надо же, сколько денег есть на свете, – сказал Оскар. – А я этого даже не знал.
Он радостно вздохнул.
Ожерелье тоже лежало, золотая цепь, а на ней висели большие зелёные камни.
