Место на земле - Теймур Мухаммед (книги полностью бесплатно .txt) 📗

Наступила ночь. Тревога охватила жителей деревни, когда со стороны площади донеслись какие-то странные звуки — будто кто-то рыдает в темноте. А к утру собака Атааллы пропала. Я обыскал всю площадь, но нигде не обнаружил ее следов. Она исчезла, и никто не знал, куда она ушла. Собака Атааллы покинула деревню, которую она любила. Покинула только потому, что боялась заразить жителей своей болезнью.

Всю свою жизнь она оберегала родную деревню и ушла, чтобы встретить смерть вдали от нее.

АБДАРРАХМАН ФАХМИ

«Простофиля»

Сегодня, проходя по одной из улиц на окраине столицы, я невольно обратил внимание на скромную, полустертую временем вывеску: «Хаджи Мухаммед аль-Хадек. Студенческая столовая». Прочтя эту давно знакомую мне вывеску, я невольно улыбнулся и пробормотал: «Хаджи Мухаммед — простофиля».

Так звали мы, студенты, хозяина этой столовой. Помню, три года тому назад я вместе с Абдель-Басыром, моим коллегой по юридическому факультету, снимал комнату в том самом доме, где помещалось заведение «простофили».

Абдель-Басыр был долговязым парнем, тощим, малокровным и бледным от постоянного недоедания.

Отец его, бедный феллах, мог посылать сыну не более двух египетских фунтов в месяц [30]. Из этой суммы мой коллега 80 пиастров отдавал за койку, а остальные 120 должен был растянуть на все тридцать дней месяца.

Я отлично знал по собственному опыту, что на 120 пиастров можно прожить впроголодь недели две, не больше, остальные же две недели моего друга кормил случайно обнаруживший его «простофиля» Хаджи Мухаммед аль-Хадек.

Вот как это случилось.

Однажды Абдель-Басыр зашел в столовую Хаджи Мухаммеда и заказал себе вареных бобов с лепешками. Поев, он подошел к прилавку и протянул хозяину пятипиастровую монету.

— С меня два с половиной пиастра, Хаджи!

Но Хаджи был занят другими клиентами и потому, бросив деньги Абдель-Басыра в ящик стола, продолжал свой разговор с каким-то посетителем. Рассчитавшись со всеми, хозяин долгим и испытующим взглядом посмотрел на Абдель-Басыра:

— Так сколько ты мне должен, сынок?

— Два с половиной пиастра, Хаджи! — отчеканил Абдель-Басыр.

— Хорошо, сию минуту, — сказал хозяин и протянул Абдель-Басыру сдачу — семь с половиной пиастров: втрое больше, чем он ожидал.

Абдель-Басыр очень удивился:

— Сколько вы мне даете, Хаджи?

— Семь с половиной. Ведь ты дал мне десятипиастровую монету.

Абдель-Басыр уже был готов воспользоваться оплошностью Хаджи, но тут же, преодолев соблазн, сказал:

— Нет, Хаджи, вы ошибаетесь: я дал вам только один шиллинг… [31]

Но Хаджи прервал его, настойчиво повторяя:

— Нет, боже меня упаси! Ты сам ошибаешься, сынок. Вспомни, если забыл: ты дал мне полреала [32]. Подсчитай-ка свои деньги и убедишься, что я прав!

Такой соблазн Абдель-Басыр преодолеть не мог. Он ушел, скрыв угрызения совести. Когда он рассказал мне и другим студентам эту историю, мы долго смеялись. Но и на следующий день Хаджи также сам себя обсчитал, и тогда мы решили, что он, должно быть, простофиля — этот почтенный Хаджи. Так он и прослыл у нас простофилей.

Итак, вывеска Хаджи воскресила в моей памяти недавние годы, и я решил заглянуть в «студенческую столовую» Хаджи Мухаммеда аль-Хадека.

Я вошел, уселся за столик и, как в студенческие годы, заказал вареных бобов с лепешками. При этом я украдкой посматривал на Хаджи Мухаммеда, сидевшего напротив за прилавком.

Невольно я вспомнил еще один случай из нашей совместной жизни с Абдель-Басыром. Как-то в начале месяца, получив от отца очередной денежный перевод, он пришел в столовую и заказал обычные бобы с лепешками. Поев, он подошел к хозяину, чтобы расплатиться, и протянул ему пятьдесят пиастров. Хаджи взял ассигнацию, но дать сдачи не спешил.

— А нет ли у тебя мелочи, сынок?

— Тут все мои деньги, Хаджи! — ответил Абдель-Басыр.

— Вот и оставь их у меня. Потом посчитаемся.

— Но у меня нет больше ни милима!

— А много тебе нужно пока?

— Хоть полреала!

Тогда Хаджи вручил ему полреала и сказал:

— За мной сорок пиастров, если, конечно, ты мне доверяешь.

— Ну что вы, Хаджи, — сказал Абдель-Басыр, — конечно, доверяю.

Однако, покидая столовую, он не мог отделаться от мысли, что хозяин способен позабыть о своем долге, так же как он забывал долги других. Но что поделаешь, — слово сказано, слово надо держать!

На следующий день Абдель-Басыр снова пришел в столовую, поел бобы, а потом спросил у хозяина свою сдачу. Но Хаджи ответил ему так:

— Да ведь нет еще у меня мелочи, сынок! А на сколько ты поел сегодня?

— На четыре пиастра.

— Вот и хорошо. Иди, сынок, я запишу. До свидания!

Итак, Абдель-Басыр стал каждый день заходить в столовую и есть в счет «своего кредита».

Но однажды, когда, по расчетам Абдель-Басыра, его «кредит» уже был исчерпан, он, поев бобы, подошел к прилавку Хаджи и протянул ему мелочь, чтобы расплатиться. Но Хаджи, как и прежде, пристально посмотрел на него и сказал:

— Твой кредит не исчерпан, сынок. У меня еще есть твои деньги.

— Не может быть, Хаджи! — воскликнул Абдель-Басыр.

Но Хаджи не унимался:

— Сынок, не горячись. У меня в книге все записано. А моя книга не обманет! У тебя еще осталось двадцать пять пиастров. Или ты хочешь, чтобы я чужие деньги присвоил? Боже меня упаси!

И Абдель-Басыр весь месяц ел в кредит, и кредит все не исчерпывался…

Когда в начале следующего месяца он опять зашел в столовую, Хаджи обратился к нему с такими словами:

— Слушай, сынок, как ты думаешь, не лучше ли будет, если ты опять кредитуешь меня пятьюдесятью пиастрами, которые я сейчас использую по своему усмотрению, а в конце месяца сделаем расчет?

Что могло быть лучше для Абдель-Басыра! Он принял предложение «простофили» и весь учебный год кормился в его столовой.

Все это я вспомнил, пока ел бобы и смотрел на Хаджи, который в это время листал свою книгу. Кончив есть, я с невольной улыбкой подошел к прилавку, чтобы расплатиться.

Хозяин посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом и сказал:

— Как поживает твой друг Абдель-Басыр?

— Он теперь важный адвокат!

— Это хорошо. Когда его увидишь, скажи ему так: «Хаджи Мухамед аль-Хадек приветствует тебя и передает, что ты остался должен ему семь с половиной фунтов».

Я был удивлен такому «привету»:

— Какие деньги, Хаджи-эфенди?

— Не задаром же я кормил его!

— Он ел в долг?

— Ну конечно. Только я всегда обманывал его при расчетах: говорил, что кредит еще не исчерпан. — Хаджи Мухаммед улыбнулся и добавил, барабаня пальцами по прилавку: — Уж очень он нуждался, бедняга. Жаль было его. До свидания, сынок. Так не забудь передать ему, что за ним долг. Пусть непременно заплатит!

Выходя из столовой, я еще раз посмотрел на вывеску и подумал: «Вот он каков — наш «простофиля»!»

Случай на остановке

Затруднения мои начались на прошлой неделе в полночь на площади аль-Атаби [33]. Чудесный был вечер! Я прекрасно провел время в обществе моего друга и истратил все, что было у меня в кармане. И вот, когда большие часы на площади пробили полночь, у меня с другом на двоих оказалось только два кирша. Впрочем, больше нам и не требовалось. Каждому из нас достаточно было одного кирша, чтобы сесть в трамвай, уплатить за билет и, усевшись поудобнее, закурить в ожидании своей остановки. Так мы и расстались. Мой друг жил в северной части Каира, я — в южной. Как он доехал, я не знаю. Что же касается меня, то я стал ждать свой трамвай.