Трофейная банка, разбитая на дуэли - Крапивин Владислав Петрович (читать книги регистрация .txt) 📗
Севкина вера не требовала от него ни молитв, ни соблюдения церковных правил. Она была внутри Севки. Она заключалась в надежде. Если не терять надежду, то в переплетении бед и радостей, которые существуют в жизни, радость и свет однажды окажутся сильнее. Пусть не сразу, пусть не в полную меру, но все же... Главное, чтобы вернулся папа, чтобы поменьше грустила мама, чтобы с ним, с Севкой, не случалось больших бед... И с Борькой. Правда, Борька другой веры (вернее, никакой, потому что считает: Бога на свете совершенно нет; но со временем, наверно, он разберется что к чему)...
Такие мысли появлялись (хотя и не надолго) у Лодьки, когда он проходил мимо похожей на чудесный город церкви...
Но надо сказать, что мы чересчур поспешили вслед за Лодькой на его пути к береговым откосам и Пескам. Дело в том, что и на нелюбимом Лодькой перекрестке был место, которое ему нравилось.
Напротив зловещего дома МГБ, на другой стороне улицы Семакова, стояло большущее четырехэтажное здание. Впрочем, и сейчас стоит. Однако нынче на него не обращают внимания, а в пору Лодькиного детства оно было одним из самых больших в Тюмени (пожалуй, первым после желтого четырехэтажного Горсовета в соседнем квартале) и, как все приметные дома, имело собственное имя — "Реконструктор". Лодька ни разу не мог докопаться — откуда это название появилось. И решил наконец: оно означает, что дом часто реконструируют. Несколько раз на Лодькиной памяти он горел, его ремонтировали, частично перестраивали, перекрашивали.
В пятидесятом году Реконструктор еще не был оштукатурен, и кирпичный рельеф побеленных стен вызывал мысли о старинных крепостях. Однако внутри дом — наоборот! — очень соответствовал современной цивилизации. Было известно, что в Реконструкторе немало отдельных (не коммунальных) квартир и что в нем есть действующие ванные комнаты и теплые туалеты. Не надо, как дома у Лодьки, бегать перед сном в промороженную деревянную будку на дворе, а ночью, если приспичит, к стоящему у двери ведру с крышкой... Но счастливчикам, обитающим в Реконструкторе, Лодька не завидовал (он привык довольствоваться в жизни тем, что есть) и даже ощущал к этому дому дружеское, почти родственное чувство: дело в том, что главный угол Реконструктора был плавно закруглен — также, как у Андреевского дома.
Однако основным достоинством четырехэтажной громадины Лодька считал книжный магазин.
Над неширокой дверью, что вела в магазин с улицы Республики, висела вывеска "Подписные издания". В середине пятидесятых, когда Лодька заканчивал школу, в стране разразился "издательско-подписной бум" и десятикласснику Глущенко (иногда вместе с отцом) случалось не раз приходить сюда до рассвета, чтобы занять очередь за талонами на Жюля Верна, Майн-Рида и двадцатитомную библиотеку приключений. Но в пятидесятом таких соблазнительных "подписок" еще не было. На полках в строгом единообразии стояли шеренги томов Ленина, Сталина и Маркса-Энгельса (одно собрание на двоих, потому что друзья, как Лодька и Борька). Отдел обычной, не подписной литературы был повеселее. Здесь порой удавалось ухватить очень даже неплохие книжки: "Морские рассказы" Станюковича, "Хаджи-Мурата" Льва Толстого, "Слепого музыканта" Короленко, а порой попадались и такие приключения, от которых сладко стонала душа: "Пещера капитана Немо" Игоря Всеволожского, "Дорогие мои мальчишки" Льва Кассиля, "Аэлита" (уже другого Толстого, автора "Буратино") и даже —Лодька видел один раз! — "Два капитана" Каверина. К сожалению, далеко не всегда в кармане были деньги. А пока сбегаешь домой или к маме на работу, выпросишь чуть не со слезами нужные рубли, вернешься — книжечка уже тю-тю...
Но в тот августовский день Лодьке несказанно повезло. В кармане вельветовых штанов лежали две новенькие (выданные мамой "на месяц вперед") пятерки, а на полке он в один миг зацепил глазом знакомый узор переплета. "Библиотека приключений"!
Этот золоченый орнамент с вплетенными в него корабликами, воздушными шарами, скрещенными клинками и пальмами был известен любому мальчишке, который хоть что-то смыслил в приключениях. Под корочкой с такой узорчатой рамкой не могло оказаться плохой книги. Можно брать смело, и несколько дней (или, в крайнем случае, часов) головокружительных событий и путешествий в загадочные страны человеку обеспечены...
— Девушка... товарищ продавец... вот эта, пожалуйста... она сколько стоит?
Нет смысла смотреть заранее, лучше купить сразу, а то вдруг кто-то еще...
У будочки с тяжелым, музейного вида кассовым аппаратом Лодька выложил обе пятерки, получил два рубля сдачи и наконец ухватил твердую, маленького формата книжку.
Называлась она "Путем отважных". Писатель незнакомый, какой-то О.Корнеев. Внутри орнамента картинка — несколько мальчишек в лесных зарослях. Похоже, что Лодькины ровесники (везет же людям!).
Лодька принялся листать, прислонившись боком к твердому прилавку. Молоденькая (вроде Галчухи) продавщица глянула с пониманием и отошла.
Больше в магазине никого не было. Пахло как в библиотеке. За окном вякали гудки "виллисов" и "побед"...
Первая часть называлась "Таинственный план". Первая глава — "Зашифрованное письмо". Правда начиналась глава не с тайны, а с обычной словесной перепалки двух братьев-мальчишек, занятых уборкой в квартире. Но ведь известно, что приключения начинаются иногда с простых, не предвещающих ничего необычного событий...
События начались через две страницы. Из окна квартиры, что была этажом ниже, по проволоке с блоками поступило для Феди Дымова (стати, судя по описанию, похожего на Борьку Аронского) зашифрованное письмо...
Лодька вздрогнул, когда услышал над собой деликатный кашель и вопрос:
— Мальчик, ты эту книжку просто смотришь или собрался покупать?
— Я уже купил... — И Лодька недовольно поднял голову (и подумал: "Хорошо, что успел.").
Рядом стоял тощий и высокий дядька в потертой замшевой куртке (в такую-то теплынь!), в круглой кепочке с клапанами и длинным козырьком. Лицо его было длинное, остроносое, с близко сидящими птичьими глазками. И вообще в длинном незнакомце чудилось нечто журавлиное. А может, что-то и от хищной птицы: уж как-то очень прицельно смотрел дядька на книжку.
— М-да... Жаль... — голосом завзятого курильщика выговорил он. — Девушка, а может быть, все же найдется еще экземплярчик?
— Нет, я же сказала, это был последний... — отозвалась та с досадой.
(И когда они успели переговорить? Во как Лодька зачитался...)
— М-да... — Незнакомец покашлял опять. — Мальчик, а может быть, ты мне уступишь эту книжку? А?.. Я бы даже... это... приплатил сверх магазинной цены...
Лодька возмущенно глянул в птичьи глазки. Что, этот тип считает его спекулянтом?
— С какой стати? И зачем мне ваши деньги!
Дядька покрутил головой на тонкой кадыкастой шее. Видать сообразил, что сказал не то:
— Да, конечно... Ты извини... Но дело в том, что определенная "стать" тут есть. Я объясню... Видишь ли, писатель, сочинивший эту книжку, мой брат... Когда она вышла, ему прислали из Москвы десять авторских экземпляров, а он их раздарил друзьям, не осталось ни одного. Легкомысленно конечно... Он рассчитывал, что купит в магазинах, да оказалось, что очень трудно найти... Вот я и хотел сделать брату услугу...
Пока незнакомец говорил, в Лодьке носились, как жужжащие самолеты — сумасшедшими спиралями, мертвыми петлями, штопорами — сотни всяких мыслей.
Неужели он, Всеволод Глущенко, стоит рядом с братом настоящего писателя? Такого чуда просто не может быть!.. Но ведь дядька не похож на вруна. Странный такой, некрасивый, но в его костлявой некрасивости есть что-то симпатичное — как в Паганеле из "Детей капитана Гранта", которых Лодька недавно снова посмотрел в "Комсомольском" кинотеатре. Если так, есть возможность завести с писателем знакомство! Конечно, слабенькая возможность, но все-таки есть! И тогда будет кому показать свою повесть "Тайна Изумрудного залива" — для отзыва и получения ценных советов. Повесть еще не написана, а только давно "сидит в голове", но вот теперь-то, может быть, и пришло ее время!
