Тысяча четыреста восемнадцать дней (Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны) - Митяев Анатолий Васильевич
Да, только настоящий бой выявляет до конца истинные возможности нового оружия. Но внедрению новой военной техники еще больше мешало прямое противодействие некоторых авторитетных военачальников, которые были упорными приверженцами старого оружия — пулеметной тачанки, сабли, так как этим оружием одерживали победы в годы гражданской войны. Им было трудно согласиться, что кавалерия как род войск приблизилась к закату, что грядущая война будет войной моторов и той войне будут нужны новые полководцы. По этой причине создавались заторы — ненужные, бессмысленные — на пути военных новаторов. Сколько драгоценной людской энергии ушло на преодоление тех заторов! В «Истории второй мировой войны» говорится: «В ходе технической реконструкции и организационной перестройки Советской Армии Центральному Комитету партии и Реввоенсовету СССР пришлось преодолеть имевшие место консерватизм, недооценку значения новой военной техники, и в частности танков, и преувеличение роли конницы в современной войне, фетишизацию опыта гражданской войны 1918–1920 гг.». Фетишизация — слепая вера во что-либо, слепое поклонение чему-либо.
Военачальником большой культуры и образованности, провидевшим ход будущих боев и сражений, был Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский. Будучи заместителем наркома по военным и морским делам и заместителем Председателя Реввоенсовета СССР, он много сделал, чтобы Красная Армия оснащалась современным оружием и имела передовую военную теорию. Незадолго до трагической гибели, 6 мая 1937 года маршал писал в газете «Красная звезда» о преодолении отживавших тенденций: «Прежде всего пришлось столкнуться с теорией „особенной“ маневренности Красной Армии — теорией, основанной не на изучении и учете нового вооружения как в руках наших возможных врагов, так и в руках советского бойца, а на одних лишь уроках гражданской войны, на взглядах, более навеянных героикой гражданской войны, чем обоснованных ростом могущества культуры, ростом крупной индустрии социалистического государства, а также ростом вооружений армий наших возможных противников из капиталистического лагеря».
Знаменательно, что М. Н. Тухачевский вместе с наркомом тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе был инициатором создания в 1933 году Реактивного научно-исследовательского института, который объединил усилия энтузиастов ракетного дела и поставил на твердую государственную основу разработку теории и практики «ракетного летания». «Мы уверены, — говорил в те годы еще очень молодой конструктор ракет Сергей Павлович Королев, — что в самом недалеком будущем ракетное летание разовьется и займет подобающее место в системе социалистической техники». Военачальнику нужно было обладать выдающимися качествами, чтобы в зародыше ракетного дела, в опытах исследователей-общественников увидеть — пусть неясно, как сквозь плотную завесу, — огромную ценность тех опытов и встать на сторону последователей Константина Эдуардовича Циолковского. Циолковского называли мечтателем, а смысл этого прозвания был в те времена не только романтический, приподнятый. Многим глухой калужский старик казался просто чудаком, забавлявшим себя и людей заманчивыми сказками.
Руководитель Реактивного института Иван Терентьевич Клейменов ездил к Циолковскому за советом, рассказывал о планах, вместе с великим ученым условились о терминах, которые будут применяться в ракетостроении.
За два года до создания Реактивного института у нас был опробован ракетный противотанковый снаряд на твердом топливе. В 1933 году были запущены первые две ракеты на жидком топливе, двигатели для которых изобрел Фридрих Артурович Цандер. В последующие годы советская ракета поднималась на высоту 3 километра — выше немецких и американских ракет того времени.
Боевые машины реактивной артиллерии: вверху — БМ-13, внизу — БМ-31. На первых машинах была заводская марка «К», она и дала повод назвать грозное оружие «катюшей».
Залп «катюши».
Реактивная артиллерия
Создавались тогда же 82-миллиметровые ракеты для запуска с истребителей по самолетам противника и ракеты калибром 132 миллиметра для бомбардировщиков. Первые стрельбы боевыми ракетами провел с истребителя летчик-испытатель Г. Я. Бахчиванджи. Особенно напряженно проходили опытные стрельбы в 1937 году. Казалось, уже все найдено, все придумано, но удачные запуски сменялись неудачными. Устройства для запуска ракет, находившиеся под крыльями, имели большое лобовое сопротивление и снижали скорость самолета. В холодную погоду ракеты летали хуже, чем в теплую. Бывало, что застревали, не вылетев, или кувыркались в воздухе. И все же настойчивые исследователи продвигались к цели. Наградой им за бессонные ночи, за дни, полные труда и тревог, было успешное применение авиационных ракет в боях на Халхин-Голе.
Под вечер 20 августа 1939 года, поддерживая наступавшую пехоту и танки, пять истребителей И-16 атаковали группу японских истребителей. Атака была необычной — по самолетам врага с расстояния в 2 километра наши летчики выпустили по 8 ракет, всего 40. Японцы, не приняв боя, ушли от невиданной опасности. Два вражеских истребителя на глазах нашей пехоты загорелись и упали. 21 августа истребители-ракетоносцы сбили 2 японских бомбардировщика и один истребитель. Всего группа по главе с летчиком-испытателем Н. И. Звонаревым сбила ракетами 13 вражеских самолетов. Эта чертова дюжина подтверждала, что у Красной Армии появилось новое грозное оружие.
Взамен сгоревших танков, сбитых самолетов тыл давал фронту новые машины. Плакат Л. Лисицкого.
Еще в 1933 году конструкторы Б. С. Петропавловский и Г. Э. Лангемак — оба участники гражданской войны, артиллеристы — высказали мысль о запуске авиационных ракет с наземных установок. То был первый шаг на пути к «катюшам». Реактивный институт занимался доводкой снарядов для «катюш» и разработкой тяжелых ракетных снарядов (PC) М-30 и М-31 калибром 300 миллиметров, способных разрушать прочные укрепления. Конструкторы И. И. Гвай, В. Н. Галковский, А. П. Павленко, Ю. А. Победоносцев, А. С. Попов создали пусковые установки, имевшие 16 направляющих, на которых находились ракетные снаряды М-13 калибром 132 миллиметра, весом 42,5 килограмма. Наибольшая дальность стрельбы была 8 километров. Полк, вооруженный «катюшами», за 8—10 секунд обрушивал на врага 384 снаряда общим весом 16 тонн, надежно поражая площадь почти в сто гектаров.
Летом 1942 года на фронт начнут поступать тяжелые гвардейские минометы — пусковые станки, заряжавшиеся ракетными снарядами весом по 72,5 или 92,5 килограмма. Позже будут созданы и подвижные установки для стрельбы этими 300-миллиметровыми снарядами — БМ-31-12. Дальность полета снаряда М-30 составляла 2700 метров, снаряда М-31 — 4300 метров.
В грунте средней твердости тяжелый эрэс выкапывал воронку глубиной 2,5 метра и шириной до 5 метров. За один залп бригада тяжелых гвардейских минометов выпускала 1152 снаряда общим весом свыше 100 тонн.
Другим важнейшим направлением работы реактивщиков было конструирование реактивных двигателей для самолетов. Наш опытный реактивный истребитель «миг» был поднят летчиком-испытателем Г. Я. Бахчиванджи в 1942 году, на месяц раньше того, как это было сделано в Германии.
Пушки и гаубицы
Мы коснулись новой, еще небывалой артиллерии — реактивной. Совершенствовалась перед войной и ствольная артиллерия, род войск со старыми крепкими традициями. Красная Армия получила в 1942 году 76-миллиметровую пушку ЗИС-3 конструкции В. Г. Грабина, о которой консультант Гитлера по артиллерии профессор Вольф скажет: «Мнение; что ЗИС-3 является лучшим 76-миллиметровым орудием второй мировой войны, абсолютно оправданно. Можно без всякого преувеличения утверждать, что это одна из самых гениальных конструкций в истории ствольной артиллерии». ЗИС-3 стала первой в мире пушкой, которую собирали на конвейере. Конвейерная сборка убыстряла производство этого великолепного орудия. Трудоемкость — в человеко-часах — при изготовлении нового орудия была в четыре раза меньше, чем при изготовлении пушки того же калибра образца 1936 года. Старая пушка состояла из 2080 деталей, новая всего лишь из 719.
