Трагический иероглиф - Коршунов Михаил Павлович (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
16
В физкультурном зале стоят ребята.
— Мы никогда там не были!
— Мы не сумеем!
— Нам страшно туда идти!
Ребята говорят, но не видно кому. Зал кажется пустым. Откуда-то сверху отвечает мужской голос:
— А в исполкоме вы были?
— Были.
— А в народном суде?
— Тоже были.
— Не побоялись?
— Нет. Не очень.
— Сходите и туда, если решили.
— Нам сказали, а не мы решили.
— А вы хотите, чтобы я туда пошёл? С таким позорным событием?
Алексей Петрович медленно спрыгивает с перекладины, на которой он подтягивался.
— Ну, Алексей Петрович, миленький… — говорит Лёлька.
— Алексей Петрович, ну пожалуйста, — в тон Лёльке говорит Таня.
— Нет, друзья, приказ издан, и не мне его отменять. Идите и боритесь сами.
— А вдруг не пустят? — сказал Ковылкин.
— Могут и не пустить.
— Почему это? — сказал Джавад. — Пустят.
— А вдруг пропуск надо? — сказал Славка.
— Вполне возможно. — Директор снял со спинки стула пиджак и надел его.
— А там тоже приказы издают? — спросила Искра.
— Издают.
— И вы их получаете?
— Получаем.
— И подчиняетесь сразу?
— Сразу подчиняемся.
— Это хорошо! — засмеялись ребята.
А Стаська даже разбежался и перепрыгнул через козла. И Славка разбежался и перепрыгнул.
Один брат Гракх и другой брат Гракх. Станислав и Вячеслав.
17
Надо было ехать на метро, а потом идти по бульвару.
Ребята несли с собой книги инвентарную и амбарную. Но это на всякий случай: вера в обмен угасла.
Ребята волновались, но каждый не показывал виду. Шагал беспечной походкой.
Увязался за ними и Трамвайчик. Вначале хотели его прогнать, а потом решили — пускай идёт. С ним веселее.
Предварительно ребята в школе совещались, думали: что, может быть, идти не всем? Выделить представителей, как ходили в исполком и в народный суд. Вовку, например, послать: у него красивые ботинки и белоснежный платок. Очень выгодное впечатление это производит.
Но Вовка затрепетал, как осиновый лист, и отказался. Раньше Вовка не знал, как трепещет осиновый лист, а тут узнал.
Тогда предложили пойти Марусе. У неё коса петелькой и всё очень хорошо. Но Маруся отказалась. Предложили и Вадьке Батурину. Но и Вадька отказался.
— Всем надо идти, — заявил Вадька. — На Птичий рынок все ходили и сюда должны. — Это Вадька заявил, пользуясь своей принципиальностью.
Опять совещались, думали. И решили наконец, что пойдут все, как ходили на Птичий рынок. Что Вадька принципиально прав.
Клавдия Васильевна о чём-то догадывалась. И Марта Николаевна, и Нина Игнатьевна. Странно поглядывали на уроках и, вроде внутри про себя, тихонько улыбались.
Алексей Петрович им что-нибудь сказал? Но он всегда держит слово.
Во всём. И на Алексея Петровича можно положиться.
На этот раз он тоже дал слово, что никому не скажет, куда и зачем пойдут ребята, если решат пойти. Потому что их борьба — пятого «Ю» и администрации школы — это не склока, а выяснение отношении, которые складываются в жизни. И выяснять отношения следует, уважая друг друга. Потому что, уважая противника, уважаешь и себя.
И про самостоятельность сказал и чувство ответственности. Надо уметь отвечать за совершённые проступки. Тоже сила и величие духа. Надо уметь и бороться за их устранение.
Ребята верят Алексею Петровичу. Он этого заслуживает. А слово своё он, конечно, держит. И сомневаться не надо.
Если Клавдия Васильевна и другие учителя о чём-то и догадываются, то виноваты в этом сами ребята: Вадька звонил из учительской в справочное бюро, проверял адрес. А этот адрес известен всем учителям.
Ребята оставили Трамвайчика на бульваре и вошли в подъезд. Пустят или не пустят?
Пустили. Пропусков не требовалось. Входи и проявляй чувство ответственности за свои проступки. Борись за их устранение.
В вестибюле за высокой стойкой сидел дежурный. Но только Джавад, подталкиваемый ребятами, решил к нему обратиться, дежурный встал и куда-то быстро ушёл по лестнице.
Ребята замерли в нерешительности.
Ещё какие-то люди быстро прошли по вестибюлю с папками и бумагами без папок. И тоже вверх по лестнице.
Потом кто-то спустился с лестницы и ушёл в коридор. Нельзя ведь только подниматься, надо кому-нибудь и спускаться. Это ясно. А то некому будет снова подняться…
Маруся заметила в углу вестибюля детскую коляску. И в ней ребёнка.
— Вот так ну! — сказала Маруся, совсем как Женя.
Ребята, конечно, подошли к странной коляске. Собственно, ничего странного — стоят же коляски около школы. А почему бы им не стоять и здесь?
Дима увидел на стене вывеску. Большую, стеклянную. По краям — огнетушители.
На вывеске было написано всего очень много.
Вернулся дежурный, поглядел на ребят и спросил:
— Вам что?
Ребята замялись. Если сказать что-нибудь определённое, вдруг тогда-то и выгонят. Или какой-нибудь пропуск спросят.
Джавад ответил:
— Нам министерство. — Потом добавил: — Вообще.
— Ответ конкретный, — сказал дежурный и заглянул в коляску.
Покачал её слегка.
Потом вернулся и сел за свою высокую стойку. Славка недоверчиво на него покосился.
Ковылкин вслух прочитал на стеклянной вывеске:
— «Второй этаж. Руководство. Министр. Заместитель министра. Первый заместитель».
— Сразу министр. Разве он нам нужен?
— Может быть, сразу и не надо, чтобы министр.
— Испугались, да?
— Нам приказ нужен.
— Гидрат втолат. Один приказ отменит другой, — бодро сказал Вовка.
Ковылкин прочитал ещё:
— «Главное управление школ. Инспекция. Управление по дошкольному воспитанию».
— Коляска приехала в дошкольное воспитание! — засмеялся Вовка. Он уже забыл, как трепещет осиновый лист.
— Нашёл время шутить, — сказала Таня.
— Значит, нам, как и всем, на второй этаж. — Славка всё ещё косился на дежурного.
Но у дежурного на стойке замигала электрическая лампочка, и он опять ушёл. Только не на второй этаж, а в коридор.
Лампочка была сигнальная. Наверное, она загоралась и в прошлый раз, но ребята не заметили.
— Конечно, на второй этаж — там руководство, — бодро сказал Джавад. Он тоже осмелел.
Все пошли на второй этаж. Славка нёс инвентарную книгу, а Стаська — амбарную. Очень солидно.
К детской коляске подошла мать и покатила коляску «на выход». Счастливая, она своё дело уже сделала. А ребятам только всё ещё предстоит. Встреча с кем? С инспекцией? С Главным управлением школ? С первым заместителем?
А может быть, надо было взять коляску? Ну, с Марусиным братом. Послабление какое-нибудь получилось бы. Если от иголки и молотка в суде не получилось, то в министерстве от коляски получится… Кто его знает.
Женщина с коляской кому-то даже крикнула в коридор — дежурному, очевидно:
— Всё в порядке!
Вот. В порядке у людей всё.
И вдруг Стаська тоже как крикнет испуганно:
— Трамвайчик!..
Женщина открыла двери и начала вывозить коляску. Этим воспользовался Трамвайчик и вскочил в министерство. Быстро потянул носом воздух и устремился на своих коротких лапах вверх по лестнице. Трамвайчик маленький, и его в вестибюле никто не заметил. Зато сверху он был отлично заметен.
Пятый «Ю», перепуганный, помчался куда глаза глядят. Только бы скрыться от Трамвайчика. Он всё погубит! Он ведь не ребёнок в коляске!
Дима скакал тройными прыжками. Стаська и Славка закрылись от Трамвайчика книгами. Искра, чтобы не потеряться, схватилась за Марусину косу-петельку, Вадька Батурин наскочил на столб, точнее — мраморную колонну.
Очень неприятное состояние — бежать куда глаза глядят. Потому что глаза никуда не глядят. Только так называется, что они глядят.
