«Грозный всадник», «Небывалое бывает», «История крепостного мальчика», «Жизнь и смерть Гришатки - Алексеев Сергей Петрович
Проехали казаки самые опасные места, миновали стрелецкие заставы, заслоны. Казалось, что все преграды уже позади. Как вдруг в лесу наткнулись они на засаду.
Завязался между стрельцами и казаками ружейный бой.
Стрельцов и числом больше, и в пулях нет недостатка. У казаков же свинец на исходе. Понимает Веригин: плохи дела.
Лежат разинцы за дубами, березами, отбиваются.
Стрельнули раз, стрельнули два. А в третий и стрельнуть у многих нечем.
Подполз к сотнику тот, что залег от него правее:
— Батька, свинца более нет.
Подполз к сотнику тот, кто лежал по левую руку:
— Батька, пришла погибель.
Хотел подняться Веригин в рост, дать команду к ручному бою. «Эх, была не была, погибать, так с достоинством». Да только в это время подполз к Веригину третий из казаков. Подполз, ругнулся недобрым словом и вдруг зашептал:
— Батька, а ежели нам откупиться? — Шепчет, а сам глазами косит на ларцы с казной.
— Откупиться? Ах ты собака! — взревел Веригин. На минуту задумался. Потом улыбнулся: — А ну волоки ларцы.
Бросился к ним советчик, придвинул поспешно к сотнику. Сбил Веригин прикладом замки, откинул крышки.
— Вот так, атаман! Вот так! — опять зашептал советчик. — Дозволь стрельцам прокричать о деле.
Не отвечает Веригин. Подхватил он горсть монет, бросил правому из казаков. Вновь подхватил, бросил левому. Бросил другим:
— А ну заряжай!
Сообразили разинцы, набили монеты в дула.
— Ну, а теперь голоси, — приказал Веригин советчику.
Догадался, в чем дело, теперь и советчик. Поднялся казак с земли, закричал стрельцам:
— Откупного даем, откупного! Жалует вас атаман серебром и медью. Жалует вас серебром и медью! — кричит казак и пересыпает в руках монеты.
Заслышав денежный звон, стрельцы и высунулись из-за укрытий.
— Пуляй! — закричал Веригин.
Стрельнули казаки. Дым туманом схватил деревья. А когда он рассеялся — нет стрельцов уже рядом. Трое лежат убитыми. Другие снова ушли в засаду.
Приободрились казаки и такую подняли стрельбу, что стрельцы отходили все дальше и дальше. А потом и вовсе оставили их в покое. Видать, и у стрельцов ружейный припас окончился.
Прибыл Веригин к Разину, вручает ему казну.
— Не гневись, батюшка атаман, — говорит. — Будет в ларцах недостача.
— Как — недостача? — насупился Разин.
Рассказал Веригин о стрелецкой засаде.
Слетела суровость с лица у Разина. Рассмеялся Степан Тимофеевич.
— Говоришь, откупились?
— Откупились, батюшка атаман.
Оскарка Чертенок пристал к разинцам возле Самары. Чертенок — это прозвище. Так казаки его окрестили. Был он то ли из-под Саранска, то ли из-под Алатыря. Родом мордвин. Немало было в войсках у Разина и мордовцев, и чувашей, и черемисов, и татар. Впрочем, Чертенок утверждал, что он русский.
— В России живу, потому и русский.
— Ну, а веры же ты какой?
— Веры я разинской. Оттого к вам и пришел.
Острым он был на язык.
Сражался Чертенок вилами. Другого оружия не признавал.
— Они острые, — объяснял Оскарка. — С ними в бою лучше. Это тебе не пищаль. Их заряжать не надо.
А заряжать ружья в те времена было целым делом. И порох и пули заталкивали через дуло.
Чертенок сразу же всем понравился. Был он веселым и добрым. К тому же умел рассказывать байки. Плел небылицы одна пуще другой. И всегда про одно: про царицу речную. И как выглядит царица речная, и что ест, и что пьет. Даже придумал, что в гостях у нее бывал.
— Аж под водой?! — поражались те, кто принимал любой вымысел за чистую правду.
— Под водой, — отвечал Чертенок.
Послушать Чертенка сбегались с различных мест. Разин тоже однажды слушал.
А как-то сотник Веригин, повстречав Оскарку и посмотрев на его вилы, в шутку сказал:
— Ты бы хоть пистоль или пищаль попросил у своей царицы.
— Да зачем мне пищаль, — начал Чертенок. И снова пошел про то, что вилами биться лучше. Их заряжать не надо.
— Ну так для других попросил, — подзадорил Веригин.
Плохо было с оружием в разинском войске. Пищаль или пистоль считались богатством.
— Для других попрошу, — согласился Оскарка.
И попросил.
Куда-то исчез. Три дня пропадал. Вернулся — в руках пищаль.
Все так и разинули рты. Сотник Веригин и тот поразился.
— Значит, не врал. Значит, царица имеется, — пошли голоса.
— А ну, еще принеси пищаль.
— Две принеси пищали.
— Можно и две, — ответил Чертенок.
Снова где-то он пропадал. А когда вернулся, глянули все и видят: как и обещано, несет две пищали.
Секрет оказался в простом. Знал Чертенок лесные округи. Уходил он в сторону от главных дорог. Подкарауливал одиночных стрельцов. Колол вилами. Забирал оружие.
Узнал о Чертенке Разин.
— Молодец! — похвалил Оскарку.
Приказал Степан Тимофеевич отрядить несколько партий смелых людей. Чтобы и эти ходили лесными дорогами и тоже оружие добывали. Называли таких смельчаков добытчиками. Чертенок с ними тоже ходил. Многие из них отличились. И Чертенок был всегда в первых, самым удачливым.
— Помогает ему царица, помогает, — шутили разинцы.
Мужичонка Фрол Скобеев надоел казакам до крайности. Не давал никому покоя. Приставал постоянно с вопросами: почему, отчего, отчего, почему?
— Почему казаки землю не пашут?
Объяснили ему казаки. Мол, не землю пахать, а страну охранять — для того казаки и созданы.
— Отчего слово пошло «дуван»?
Объяснили ему казаки. Давнее это слово. Когда делят они добычу, это и есть дуван.
И дальше таких «отчего», «почему» посыпалась сотня за сотней.
Поначалу с охотой объясняли ему казаки. А потом им так надоел Скобеев, что при виде его казаки бежали, как от самого лютого зверя.
Тогда принялся Фрол Скобеев донимать пушкарей:
— Что такое наряд?
Объяснили ему пушкари. Мол, наряд — это и есть сами пушки. Так называются пушки.
— А что такое раскат?
И про это объяснили ему пушкари. Мол, раскат — помост у крепостного вала или стены, на котором ставятся пушки.
Поначалу с охотой объясняли ему пушкари, а потом, когда вопросы посыпались градом, «Ах ты мучитель, аспид несчастный!» — взвыли, не выдержав, пушкари.
Оставив пушкарей в покое, взялся Фрол за стрельцов. Вслед за стрельцами терзал гребцов. Затем — драгун, пикиреров, гусар, мушкетеров. Даже приставшего к разинцам батюшку, словно палач, пытал. Этого, правда, про бога. Есть ли бог на земле? А если есть, почему не видно? Есть ли на свете ангелы? А если есть, почему не слышно? Существует ли ад и рай? И если да, то в ад или в рай попадет после смерти сам батюшка?
Не выдержал батюшка, послал его к черту.
Прошло какое-то время, и вот уже не Скобеев лезет к любому с вопросами, а сам на вопросы других отвечает. Пополняется армия Разина. Приходят в нее новички. Все интересно новеньким.
Одному объяснит Скобеев про верховой и подошвенный бой. Верховой, мол, происходит от слова «верх». Это тот бой, который ведется на стенах. А подошвенный — тот который идет внизу, то есть у стен, под стенами. Другому расскажет, что такое дуван. Про ломовую пушку расскажет третьему. Мол, ломовая она потому, что от слова «ломать» происходит. Из этой пушки по стенам бьют. Про морские, речные суда расскажет. Объяснит, почему одни лодки называются «бусы», другие — «насады». А есть еще салы. Мол, бусы — это большие морские лодки. А насады — речные. Насады они потому, что борта у них как бы нашиты, насажены. Салы же вовсе не лодки, а всего лишь плоты, и сделаны вовсе они не из бревен, а из пучков камыша. Человека держат они с трудом. А вот одежду свою, сбрую, сабли, пистоли и пики на них казаки перевозят.
Многое знал Скобеев. Рассказывал он интересно. Слушать его интересно. Лезут к нему с вопросами. Нет никому отказа. Подумал Разин и вдруг назначил Скобеева сотником.
Однако нашлись здесь такие, которые к Разину вдруг с обидой:
