Алтайская повесть - Воронкова Любовь Федоровна (первая книга .TXT) 📗
Настенька напомнила о весеннем гербарии. И юннаты принялись старательно собирать цветы и травы. А Марфа Петровна сказала:
– Собирайте больше цветов – венки плести будем!
И сама она, низко надвинув на глаза платок, рвала красные цветы и что-то напевала и чему-то улыбалась. Может, тому, что светит теплое солнце и земля расцветает; может, тому, что вокруг нее по зеленым склонам поют и смеются ее ученики, которым отданы вся любовь ее и все заботы. А может быть, Марфа Петровна еще раз почувствовала, что жизнь человека, любящего свою работу, всегда прекрасна – и на заре молодости, и на закате дней…
То один, то другой подбегал к ней с вопросами:
– Марфа Петровна, что это? Куриная слепота?
– Какая же это «слепота»! Это лапчатка. Цветок маленький, как золотая звездочка, и зелень нарядная, вырезная… А лютик, что куриной слепотой зовут, гораздо крупнее, грубее – приглядитесь как следует! В этой лапчатке есть дубильные вещества.
– Марфа Петровна, а это какая травка? Сверху листья совсем зеленые, а снизу – какие-то синеватые.
– Это травка – горечавка. Это травка добрая, помогает людям при болезнях сердца, желудок лечит… Желтыми цветами зацветет в июле – помните, такие крупные желтые цветы?
Иногда Марфа Петровна и сама срывала какой-нибудь стебелек, еще без цветов и без бутонов:
– А вот что это такое, кто скажет?.. Ну-ка, юннаты?
И заставляла рассказать об этом растении все: и как оно цветет, и когда цветет, и какими особыми свойствами оно обладает.
Когда поднялись высоко по долине, Костя, усмехаясь, сказал Манжину:
– Пока шли, весь учебник ботаники повторили. Ох, однако, хитрая же у нас Марфа Петровна!
Алеша Репейников, забежавший далеко вперед, вдруг появился на вершине зеленого увала.
– Сюда! – закричал он, размахивая шапкой. – Здесь озеро есть!
– Идем!.. – отозвалась Марфа Петровна. – Ребята, к озеру!
На вершине увала, на срезанном конусе, лежало круглое, как чаша, озеро. Оно было полно голубого хрусталя и света. Ни камышей, ни кустиков не росло на его берегах, только травы стояли – чистые, высокие. На берегах этого озера уселись отдыхать – будто пестрый венок лег вокруг голубой воды. Тут же занялись разборкой трав. Мальчики отбирали лучшие экземпляры для гербария, а девочки плели венки. Из самых красивых, из самых ярких цветов сплели венок Марфе Петровне, и она надела его поверх белого платка. Девочки тоже надели венки. И все глядели друг на друга и смеялись.
– Лида, Лида, – сказала подруге Мая Вилисова. – Ты погляди на Чечек! Погляди, как ей красиво в венке!
Чечек вскочила, подбежала к воде и заглянула в нее, как в зеркало. Черные косы ее коснулись воды, и оттуда, из светлой глубины, глянуло ей в глаза яркое отражение – смуглая девочка с красным венком на черных волосах…
Чечек, очень довольная, поглядела на всех блестящими глазами.
– Э! – задорно крикнула она. – А почему наши ребята без венков? Давайте их тоже нарядим!
Поднялся веселый шум.
– Нарядим! Нарядим! – кричали девочки.
– Вот еще! – возражали ребята. – Выдумали тоже!
Но девочки уже плели венки, заплетали зеленью красные, белые и желтые цветы. Настенька первая сплела венок. Она с лукавой улыбкой пошла по бережку и запела:
И все подхватили эту песню. Костя со страхом смотрел на Настеньку, которая подходила все ближе и ближе. Уж не вздумает ли она этот «вьюн» положить ему на голову?..
Между тем Чечек тоже сплела венок. Она торопливо связывала его зелеными травинками и тревожно поглядывала на Настеньку: зачем это она пошла в Костину сторону?
И все с улыбкой пели и ждали, кому наденет Настенька свой венок. Так и есть: идет к двоим, сидящим в стороне, – к Косте и Манжину. Манжин улыбался, добрые глаза его светились, как щелочки. А Костя уперся руками в землю, готовый вскочить и убежать в тайгу. Вот еще не хватало, чтобы на него, на такого большого парня, надели венок!
Настенька остановилась против Манжина, и Костя успокоился и даже чуть-чуть улыбнулся, искоса поглядывая на Васю. Но с последним словом песни Настенька вдруг повернулась к Косте и надела на него венок. Костя вскочил.
– Ну что это, однако! – проворчал он, весь красный от досады и смущения. – Ну вот еще! Не надо мне!..
Но все кричали, смеялись, хлопали в ладоши. Костя сердито снял венок, но Настенька опять на него надела. И чем больше Костя сердился, тем веселее смеялись все вокруг. Наконец Марфа Петровна сказала:
– Ну, Костя, ты что это дикий какой! Сегодня уж так будет – весну всегда в венках встречают. Раз пошел с нами, так и подчиняйся!.. Девочки, выходите, надевайте мальчикам венки – сегодня такой день!
И ребятам пришлось подчиниться. Кто с досадой, кто со смущением, кто с удовольствием, но все надели венки. И никто не заметил, как Чечек со своим нежным венком из лиловых фиалок подбежала к Косте вслед за Настенькой… и не успела! Она хотела было сдернуть с Костиной головы Настенькин венок из баранчиков и курослепов, но вовремя удержалась и тихонько отошла за спины подруг.
Больше всех был доволен этой затеей Алеша Репейников. Он весело сдвигал свой венок то на одно ухо, то на другое. И до тех пор двигал, пока не разорвал его и желтые цветы не распались на звенья.
– Эх, ну и сплели! – сказал он. – Не могли получше сделать!
Он собирал обрывки венка, пытаясь связать их. Что это: все в венках будут, а он – нет!
– Да вот у Чечек еще венок есть! – крикнула Лида Королькова. – Чечек, надень свой венок Алешке!
Все расступились, пропуская Чечек, и как-то вышло, что Чечек и Алеша стали друг против друга и все глядели на них.
– Ну, надевай скорей! – сказал Алеша, подставляя свою круглую белесую голову.
Но Чечек гордо поглядела на него, поджала губы, бросила лиловый венок на траву и отошла. Алеша, смеясь, поднял его:
– Ох, ты! Бросает!.. Ну и не надо, я и сам возьму!
– Становитесь в хоровод, ребятишки! – сказала Марфа Петровна. – Запевайте дружно!
Далеко улетела песня по окрестным горам. Ей вторили птицы в тайге. Ей улыбались сквозь сон раскрывающиеся цветы. И, может быть, сама Весна, услышав призывные молодые голоса, ускоряла свой шаг, поднимаясь в Алтайские горы…
Домой возвращались немножко усталые, с большими букетами трав и цветов для гербария. Мальчики теряли по дороге свои венки или вешали их на ветви лиственниц. Алеша Репейников надел шапку, а венок хотел оставить где-нибудь в кустарнике, но поглядел на душистые лиловые фиалки и надел его поверх шапки – уж очень красивый венок сплела Чечек!
Всем было хорошо, все были веселы и голодны, смеялись, подшучивали друг над другом, предвкушали веселый час ужина. И никто не знал, какой серьезный разговор разгорается у трех подруг, идущих сзади.
– Чечек, не отказывайся, – строго сказала Лида Королькова, – ты на Алешку злишься!
Чечек сдвинула черные брови:
– А что мне его – целовать?
– Фу, Чечек! – крикнула Мая. – Не притворяйся! Ты его просто ненавидишь! Я уже давно заметила. Тогда Анатолий Яковлич сказал: «Подержи мешок с овсом, пусть Алеша покормит кроликов», а ты сразу мешок и положила!
– Удивительно! – пожала плечами Лида.
– И еще и еще!.. – продолжала Мая запальчиво. – У него кролик убежал в сад, Алешка ищет, а ты видела, где он, и молчала. Почему это? И сегодня – взяла и бросила венок на землю!
– Ну и что же? – угрюмо сказала Чечек. – Ну, вот взяла и бросила. И не хочу Алешке надевать на голову, а буду всегда бросать!
– О-ей! – удивилась Лида. – Почему это? Он тебя, может, ругал?
