Все сказочные повести в рисунках В.Чижикова - Успенский Эдуард Николаевич (электронная книга .TXT, .FB2) 📗
— Почему вы, бабушка, такая мокрая? — спросил её мальчик. — Будто из болота вылезли?
— А я из болота и вылезла, — ответила старушка. — Я живу там, в болоте. Уж тыщу лет, наверное!
— Вот это да! Я и не слышал, чтобы люди в болоте жили. Да ещё тысячу лет!
— Конечно, — обиделась старушка. — Про Бабу Ягу вы все небось слышали. А я что? Я в ступе не летаю. Иванов-царевичей не кормлю. Я просто в болоте живу, и всё!
— Да знаешь ты её! Это же Кикимора болотная! — вмешалась Баба Яга. — Она тут живёт, по соседству. В гости выбралась.
— Вы, значит, Кикимора? Тогда я про вас знаю. Вы вместе с Лешим в лесу людей пугаете. Правильно?
— Какое там вместе! От него помощи дождёшься! Всё самой приходится делать!
Она немного успокоилась.
Всё-таки приятно — посторонний человек, городской мальчик, а о тебе что-то знает.
И они стали пить чай с брусничным вареньем и с клюквенным.
И разговаривать о том о сём. О пятом, о десятом.
О тринадцатом и четырнадцатом.
На столе стояло блюдечко, старушка всё время заглядывала туда. А по блюдечку каталось яблочко.
— А это что? — спросил мальчик.
— Это яблочко — по блюдечку, — ответила Баба Яга. — Подарок мне от Василисы Премудрой. Она погостить приезжала, вот и оставила. Она много чего придумывает!
— Что же по нему видно, по этому блюдечку?
— Да всё, что хочешь. Мы всё теперь знаем, что у нас в царстве делается! — сказала Кикимора.
— Да ты садись поближе и смотри. — Баба Яга подвинула мальчику табуретку.
Митя взглянул… и вот что он увидел.
Глава 2
Царь Макар
На берегу широкой молочной реки стоял царский дворец.
Было жарко. Жужжали мухи. От жары молоко кое-где скисало, и в затонах получалась простокваша.
Во дворце тихо. Все обитатели попрятались где-то от невыносимого солнечного зноя.
И только в тронном зале было прохладно. Царь Макар сидел на краешке трона и смотрел, как прислужник Гаврила неторопливо натирал полы.
— И как ты трёшь? Как ты трёшь? — закричал царь. — Кто ж так полы натирает? А ну дай мне! Я тебя враз обучу!
— Нельзя, ваше величество, — степенно ответил Гаврила. — Не царское это дело — полы натирать. Увидит кто — разговору не оберёшься. Вы уж сидите, отдыхайте себе.
— Тьфу ты! — вздохнул Макар. — И что это за жизнь у меня? Топором работать нельзя — несолидно! Полы натирать нельзя — неприлично! Ну скажи мне, Гаврила, есть мне житьё в этом доме?
— Нет, — ответил Гаврила, — нет вам житья в этом доме!
— Ну, а скажи мне, Гаврила, видел ли я в жизни чего-нибудь хорошее?
— Не видели, ваше величество. Ничего вы не видели.
— Нет… если подумать, — сказал царь, — то что-нибудь хорошее-то было.
— Ну… если подумать, — согласился Гаврила, — тогда было. Это понятно. — И он снова зашаркал щёткой.
— Эх ты, «было — не было»… Слова путного от тебя не услышишь! Вот брошу всё, — продолжал царь, — и уеду в деревню к бабушке. Буду рыбу ловить на удочку. Пахать, как все люди. А вечером на завалинке буду песни играть. Эй, Гаврила, — приказал царь, — подай мне сюда балалайку!
— Нельзя, ваше величество, — ответил тот. — Не положено вам на балалайке играть. Не царское это занятие. Я вам гусли дам. Хоть весь день бренчите.
Он снял со стены гусли и, шлёпая босыми ногами, подошёл к царю. Макар поудобнее устроился на троне и запел:
Тут он остановился.
— Эй, Гаврила, что я распашу-то?
— Пашенку, ваше величество, пашенку.
— Ах да, — согласился царь и допел:
— Эй, Гаврила, что я посею-то?
— Лён-конопель, ваше величество. Лён-конопель.
— Лён-конопель, лён-конопель! — повторил Макар и приказал: — Эй, Гаврила, спиши мне слова на бумажку. Уж больно песня хороша!
— Так я ж неграмотный, ваше величество.
— Верно, верно, — вспомнил Макар. — Ну и темнота в моём царстве!
В зал вошёл царский писарь Чумичка.
— Ваше величество, вся боярская дума собрана, — сказал он. — Вас одних ожидают.
— Э-хе-хе! — вздохнул царь. — А волшебное зеркало готово?
— Всё в порядке, ваше величество, можете не беспокоиться!
— Тогда пойдём! А всё-таки знаешь, Чумичка, — важно произнёс он, надевая корону, — быть царём так же плохо, как и не быть царём!
— Прекрасная мысль! — воскликнул писарь. — Я обязательно запишу это в книжечку!
— Глупость это, а не мысль! — возразил Макар.
— Не спорьте, ваше величество! Не спорьте! Мне виднее. Это же работа моя — ваши мысли записывать. Для внуков. Для них каждое ваше слово — золото!
— Если так, пиши, — согласился Макар. — Да смотри ошибок не наделай, чтобы мне не краснеть потом перед внуками!
Глава 3
Боярская дума
Боярская дума гудела как улей. Бородатые бояре давно не виделись и сейчас делились новостями.
— А я в деревне был! — закричал боярин Морозов. — В реке купался! Ягоды собирал — калину, малину всякую!
— Подумаешь, деревня! — отвечал боярин Демидов. — Я вот к Синему морю ездил. На песке жарился.
— Ну и что твоё море? — возражал боярин Афонин. — Тоже невидаль! Я вот по Молочной реке на плоту плавал и то молчу! Сметаны наелся!
Но тут тяжёлые дубовые двери распахнулись, и в зал торжественно вошёл царь. В руке он держал свиток. Следом за ним появился писарь Чумичка с пером и чернильницей в мешочке.
— Тихо! Тихо! — стукнул посохом царь. — Ишь расшумелись!
Бояре притихли.
— Все в сборе? — спросил Макар. — Или нет кого?
— Все, все! — закричали бояре с места.
— Сейчас проверим. — Царь развернул свиток. — Боярин Афонин?
— Здесь, — ответил боярин Афонин, тот самый, который плавал по Молочной реке.
— Демидов?
— Вот я!
— Ладно. А Морозов? Скамейкин? Чубаров? Кара-Мурза?
— Присутствуют!
— Хорошо. Ну что ж. — Царь положил свиток. — А что-то я Качанова не вижу. Где он?
— А у него бабушка заболела, — объяснил боярин Афонин. Самый бородатый и поэтому самый главный среди бояр.
— То у него бабушка, то у него дедушка! — разгневался Макар. — Вот посажу его в чулан, у него все бабушки сразу выздоровеют.
В это время два стрельца внесли в зал волшебное зеркало и сняли с него покрывало. Царь подошёл к зеркалу и проговорил:
Зеркало потемнело, и в нём появился парень в белой рубахе.
— В нашем царстве всё хорошо! — сказал он. — И беда нам никакая не грозит. А вот неприятности имеются, даже целых две.
— А ты давай по порядку, — приказал Чумичка. — По очереди.
— Перво-наперво, Соловей-разбойник объявился, сбежал из-под стражи. Двух купцов уже ограбил.
