Шпионка Гарриет - Фитцью Луис (читать книги регистрация TXT) 📗

— Какие-то такие венские сосиски, которых раньше никогда не пробовала, очень вкусные, с картошкой. Просто замечательный был вечер, — с этими слова Оле-Голли исчезла внизу.

Гарриет постояла минуту, напряженно думая. Потом медленно пошла в свою комнату. Ей было необходимо немедленно сделать несколько записей в блокнот.

В ЭТОЙ ШТУКЕ, КОТОРАЯ НАЗЫВАЕТСЯ «ЛЮБОВЬ», ЧТО-ТО ЕСТЬ. ПРИДЕТСЯ ОБ ЭТОМ ХОРОШЕНЬКО ПОДУМАТЬ, НО НЕПОНЯТНО, ДО ЧЕГО Я ДОДУМАЮСЬ. МОЖЕТ, ОНИ ВСЕ ПРАВЫ, ГОВОРЯ, ЧТО ТУТ ЕСТЬ ТО, ЧЕГО Я ВСЕ РАВНО НЕ ПОЙМУ, ПОКА НЕ СТАНУ СТАРШЕ. НО ЕСЛИ ПРИ ЭТОМ НУЖНО ЛЮБИТЬ ВЕНСКИЕ СОСИСКИ, НЕ УВЕРЕНА, ЧТО МНЕ ЭТО ПОНРАВИТСЯ.

Она захлопнула блокнот и побежала вниз.

Вечером, когда они с Оле-Голли смотрели кино по телевизору и одновременно играли в шашки, Гарриет заявила, думая о Гаррисоне Витерсе:

— Когда люди все время одни, мне их жалко.

— «И думы одинокий час блаженством наполняет нас», — спокойно произнесла Оле-Голли.

— Кто это?

— Вордсворт, «Одиноким облаком брожу».

— Ну а ты?

— Что я?

— Тебе их жалко?

— «Как сладко, как мимолетно сладко одиночество».

— А это?

— Уильям Купер, «Отдохновение».

— Оле-Голли, — повысила голос Гарриет, — ты пытаешься мне что-то сказать?

— Да.

— Тогда объясни.

— «Одиночество — страж посредственности и суровый друг гениальности».

— ЧТО ЭТО? — Гарриет уже почти кричала.

— Эмерсон, «Нравственная философия».

— ОЛЕ-ГОЛЛИ, — Гарриет встала. Она действительно страшно рассердилась. — Так тебе жалко или не жалко тех людей, которые одиноки?

— Нет, — ответила та, вопросительно глядя на девочку, — нет, мне не жалко.

— А мне жалко, — сказала Гарриет и снова села, а няня продекламировала:

Всего превыше: верен будь себе.

Тогда, как утро следует за ночью,

Последует за этим верность всем. [11]

«Иногда мне хочется, чтобы она просто заткнулась», — подумала девочка.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В субботу вечером мистер и миссис Велш собрались на большой прием. Разговоры об этом шли уже несколько дней, и теперь, когда они были почти готовы к выходу, все пришло в полный беспорядок. Мистер Велш сердился, потому что собирался надеть белый галстук и фрак и не мог ничего найти — запонок и тому подобного. Из чистки не успели вовремя принести платье миссис Велш, поэтому все находилось в полном расстройстве. Когда они наконец уехали в совершенно раздрызганном состоянии, Гарриет уже была рада, что их нет. Обычно в такие вечера Оле-Голли развлекала саму себя приготовлением новых невиданных блюд типа «Омара по-королевски» или «Солянки по-креольски», такого, чего ни она, ни Гарриет еще не пробовали. Сегодня она, однако, была в странном настроении.

Гарриет сунулась в кухню спросить, что будет сегодня новенького, но Оле-Голли посмотрела на нее, как будто в жизни не готовила новых блюд.

— Я сделала отбивные, спаржу и печеный картофель. Ты ведь любишь спаржу? — проговорила она, как будто не слыша саму себя.

Все это было очень странно. Гарриет заволновалась. Оле-Голли прекрасно знала, что Гарриет любит, а что нет. Впрочем, спаржу она любила. Она села за стол и уставилась на Оле-Голли, даже не ответив на вопрос о спарже, отвечать не было нужды. Оле-Голли проверяла, испекся ли картофель в духовке.

— Что мы сегодня будем делать? — осторожно спросила она.

— А? — отозвалась Оле-Голли.

— Оле-Голли, что с тобой происходит? Я спросила, чем мы сегодня займемся?

— Прости, Гарриет, не расслышала. Думала о другом.

Гарриет видела, как Оле-Голли нарочно весело улыбается, чтобы ее не спросили, в чем дело.

— Давай посидим на кухне и поиграем в шашки.

— На кухне? Но мы всегда смотрим телевизор, когда играем в шашки. Ты говорила, что оба эти занятия сами по себе довольно скучные, но если их совместить, они могут слегка занять ум.

— Да, — отозвалась Оле-Голли, вынимая спаржу из холодильника.

— Что ты тогда имеешь в виду под «посидим здесь и поиграем в шашки»? Тут же нет телевизора, — Гарриет начало казаться, будто она разговаривает с маленьким ребенком.

— Я просто подумала, — мы можем посидеть здесь ради разнообразия, — Оле-Голли повернулась к девочке спиной.

Вдруг в заднюю дверь позвонили.

— Кто бы это мог быть? — спросила Оле-Голли странным высоким голосом и, заторопившись к двери, чуть не опрокинула стул.

Гарриет с изумлением увидела, как Оле-Голли отворяет дверь и впускает мистера Вальденштейна, в добротном костюме, с букетом роз в руках.

— Ну, мистер Вальденштейн, — сказала Оле-Голли.

«Она знала, — подумала Гарриет, — с самого начала знала».

— Добрый вечер, мисс Голли, так мило с вашей стороны пригласить меня поужинать с вами и… — он взглянул на Гарриет, которая пронзила его возмущенным взором, — и с вашей очаровательной питомицей. — Он явно собирался сказать больше, но умолк и смешался под градом гневных взглядов, которые бросала на него Гарриет.

Оле-Голли взяла его под руку и подвела к столу.

— Гарриет, — начала она тем же напряженным голосом, — это мистер Джордж Вальденштейн. Мистер Вальденштейн, это мисс Гарриет М. Велш.

«Ну хорошо, наконец она запомнила М.», — подумала Гарриет. Девочка автоматически встала и подала руку мистеру Вальденштейну, который просто сиял от радости. Лицо его было невероятно чистое, усики поблескивали, а воротник рубашки светился такой белизной, что прямо ослеплял.

— Пора садиться, — объявила Оле-Голли.

Гарриет и мистер Вальденштейн сели. Никто не знал, что делать. Гарриет смотрела в потолок. Мистер Вальденштейн улыбался Оле-Голли, а та нервно суетилась у плиты.

— Мистер Вальденштейн, — начала Оле-Голли, но тот протестующе поднял руку:

— Джордж, пожалуйста.

— Ну хорошо, — хихикнула Оле-Голли. Гарриет никогда раньше не слышала, чтобы она так хихикала, и сразу же возненавидела эту манеру. — Джордж, хотите что-нибудь выпить?

— Нет, я никогда не пью. Тем не менее, большое спасибо, Катерина.

Похоже, Оле-Голли понравился его ответ. Гарриет перестала пялиться в потолок и посмотрела на няню. «Интересно, — подумала она, — почему эта старая толстая миссис Голли назвала ее Катериной? Никогда не думала о том, что ее зовут Катериной и она была маленькой девочкой и ходила в школу. Интересно, как она выглядела, когда была маленькой?» Сколько Гарриет ни пыталась, она не могла вообразить этот огромный нос на лице маленькой девочки.

Гарриет внезапно обнаружила, что мистер Вальденштейн уже давно неотступно глядит на нее. Ну хорошо, решила она, сыграем в гляделки, посмотрим, кто кого. Но его взгляд выражал невинное удовольствие, и она была разочарована. Казалось, он действительно думает о ней. Как ни сопротивлялась Гарриет этой мысли, ей пришлось признать, что в глазах его светится недюжинный ум. Он наклонился к девочке:

— Знаешь, Гарриет, у нас с тобой есть общий друг.

«Ну вот, — подумала Гарриет, — хочет со мной подружиться».

— Кто это? — как бы совершенно между прочим спросила она.

— Малыш Джо Карри, — просто ответил мистер Вальденштейн и весь просиял, как будто подвиг совершил.

— Правда? — Гарриет несказанно удивилась.

— Да, мы оба. Малыш Джо и я, заняты примерно тем же самым делом. Однажды мы разговорились и обнаружили, что знакомы с одной весьма симпатичной молодой особой.

«Если бы только взрослые знали, как глупо звучит то, что они говорят», — подумала девочка.

— Он сказал, что много раз видел тебя, когда развозил продукты, — продолжал мистер Вальденштейн.

— Он невероятно много ест.

— Неужели? Вполне возможно, он ведь еще растет.

— А ни в каком другом месте он меня не видел?

— Что ты имеешь в виду?

— Любое другое место, вот и все.

— Он всегда видит тебя, когда ты возвращаешься из школы.