Руди-Пятачок - Тимм Уве (книги полностью бесплатно .txt) 📗
— Познакомьтесь: это господин Жила, — представила мама. — А это Гаральд.
Господин Жила подошел к нам и спросил:
— Так значит, у вас есть свинья? Надо же — настоящая немецкая свинья! Я, между прочим, держу скотобойню. Раньше свиньи были вот такие же — поджарые, здоровые и резвые. А нынешние все на гормонах. Ну и мясо, соответственно, никуда не годится. Ну-ка, подай руку и поздоровайся как следует, — подтолкнул он своего сына и отвесил ему подзатыльник.
После этого они втроем вошли в здание, а мы остались ждать на улице.
— Неудивительно, что Гаральд вечно задирается и раздает подзатыльники своим одноклассникам, — заметил папа. — Яблоко от яблони недалеко падает.
— Этот господин Жила не такой уж и противный, — сказала Бетти. — Только грубоватый немножко.
Мы решили подождать маму в кафе, но в дверях нас остановил официант.
— Сюда со свиньями нельзя!
Папа хотел сразу уйти, но тут вмешалась Бетти:
— Почему? С собаками же вон можно. Значит, и нам тоже.
— Пойду спрошу хозяина, — смутился официант.
Руди стоял перед витриной со всякими тортами и явно хотел поскорее войти. Папе пришлось оттащить его за поводок, чтобы он случайно не разбил стекло своим пятачком.
Пришел хозяин кафе.
— Нет, к сожалению, со свиньей никак нельзя, — сказал он строго.
Но Бетти не желала сдаваться:
— Но это знаменитая беговая свинья! К тому же он только что принял душ.
Мужчина пристально посмотрел на Руди.
— Он очень спокойный — и мухи не обидит! — вставила Цуппи.
— Ну ладно, — кивнул владелец кафе, — у моего сына тоже есть маленький козлик. Садитесь за крайний столик и пообещаете мне, что свинья не будет расхаживать по залу.
Нам достался столик у самого туалета. Руди выпил немного лимонаду из пепельницы и спокойно улегся на полу. Мы тоже пили лимонад и ели булочки.
Скоро пришла мама. Мы сразу заметили, что настроение у нее улучшилось. Разговор получился коротким и все закончилось миром, сказала она. Об увольнении уже и речи не шло. Господин Жила рассказывал о котлетах и свиных ножках и нахваливал здоровых беговых свиней.
— Инспектор, конечно, удивился, узнав, что мы держим свинью, — рассмеялась мама.
— А Гаральд что?
— Он останется в моем классе. Конечно, озорничать он не перестанет, ведь ничего другого не умеет. Но мне кажется, что ему все же стало стыдно.
Господин Жила попросил, чтобы я обязательно звонила ему, если Гаральд будет хулиганить. А уж он тогда сам во всем разберется и задаст сыну хорошую трепку. Он просто не хочет, чтобы трепку парню задавали другие. А я сказала ему, что бить Гаральда не надо: это не поможет, с ним надо просто разговаривать. Вот вы и разговаривайте на здоровье, ответил мне господин Жила, если считаете, что от этого польза будет. У вас свои методы — у меня свои. На прощание Гаральд протянул мне руку и даже сказал «спасибо». Вот так-то.
— Бедный Гаральд! — вздохнула Бетти.
Глава 24
Три недели готовили мы Руди к самому важному забегу — на приз «Голубая лента Эгерсдорфа».
— Эгерсдорф для беговых свиней — то же самое, что Уимблдон для теннисистов, — объяснял Хинрихсен.
В Эгерсдорфе Руди предстояло помериться силами с самим чемпионом — Черным Бесом. По слухам, это была злющая свинья. Вдобавок совсем черная. Малте считал, что этот Бес — помесь домашней свиньи и дикой.
Черный Бес уже несколько раз выигрывал «Голубую ленту Эгерсдорфа» и вот теперь, на заключительных соревнованиях в этом году, должен был выступать снова. Этого, по крайней мере, хотел его хозяин господин Нис, владелец большой колбасной фабрики. Мы все с волнением ждали того воскресенья в октябре, на которое были назначены соревнования.
К этому моменту Руди уже успел принять участие в четырех бегах и три раза был первым, а один раз вторым. Он заработал пятьсот марок премиальных. Цуппи хотела купить на них автомобильный прицеп, чтобы возить Руди на соревнования. В багажнике нашего автомобиля ему было слишком тесно, он даже встать там не мог. А от долгого лежания у него затекали ноги, так что перед каждым забегом ему приходилось долго разминаться.
И вот настал решающий день. Утром мы насыпали Руди немного овсяных хлопьев — ему надо было подкрепиться, но не переесть. Потом вымыли его под теплым душем. Папа сказал, что это стимулирует кровообращение. Да и в машине не будет пахнуть свиньей. Этого опасалась мама. Впрочем папа, потеребив Руди за уши, заявил, что от него великолепно пахнет «…хм, сеном».
— Нет, — возразила мама, — от него пахнет навозом. И лежит он на соломе, а не на сене.
— Пора ехать, — поспешила напомнить Цуппи, чтобы папа с мамой не начали ссориться, — а то опоздаем.
Эгерсдорф оказался большущей фермой. Владельцы свиней съезжались туда издалека, некоторые приехали даже из Дании и Голландии. В каждом забеге участвовали четыре свиньи. Победитель переходил в следующий круг. Потом время, показанное в двух забегах, суммировалось и по результатам выбирались четыре самые быстрые свиньи-финалисты. Победитель последнего забега получал «Голубую ленту».
Рядом с беговой дорожкой установили нарядный шатер. Там играл духовой оркестр. И продавали сосиски, пиво и лимонад. Были еще тир и будка с сахарной ватой и глазированными яблоками.
Руди был в отличном настроении, он весело пробежал мимо свиней, которые сидели на привязи или стояли в загончиках. Только наш Руди гулял на свободе. На него можно было положиться. Мы знали: он не убежит, не потеряется и не выскочит на дорогу. Ведь в отличие от своих сородичей, Руди был городским жителем и прекрасно ориентировался в любой сутолоке: как-никак не раз путешествовал с нами по городу, даже ездил на метро и электричке. Папа называл его бывалым путешественником.
Ведущий соревнований предупредил, что в первом забеге побежит главный фаворит Черный Бес. Конечно, все ждали поединка между двумя основными соперниками — многократным победителем Эгерсдорфа и быстроногим новичком Руди-Пятачком. Мы пошли на трибуну, там уже сидели Хинрихсен с Малте и Морицем. Четыре беговые дорожки в Эгерсдорфе были разделены особой сеткой, чтобы свиньи не могли сойти со своей дистанции и случайно пораниться, ведь они мчались как угорелые.
По команде «Марш!» три свиньи выбежали из стартовых загонов и помчались к финишу, а Черный Бес рванул с места в карьер и полетел словно молния. Он был страшно лохматый, я таких никогда не видел, и казался совершенно диким.
— Это очень редкий вид ганноверско-брауншвейгской породы, — сразу определил Малте.
Скрежеща зубами от ярости, Черный Бес мчался вперед так, словно преследовал врага.
— Господи! — прошептал папа. — Не хотел бы я встретиться с таким в лесу!
И вот объявили забег, в котором должен был участвовать Руди. Мама свистнула в два пальца, и он сразу выбежал.
Руди замечательно стартовал — и финишировал с большим отрывом. Он слегка запыхался, но все же не так сильно, как три другие свиньи, которые повалились на землю за линией финиша, да так и остались там лежать, словно мешки с мукой. Руди показал замечательное время, даже лучше, чем у Черного Беса. Ему все хлопали, а нас поздравляли. Говорили, что «Голубая лента» у нас в кармане.
Услышав это, папа постучал три раза по дереву: он немного суеверный, возможно, из-за своей профессии, ведь древние египтяне постоянно обращались за прорицаниями ко всяким священным обезьянам и птицам.
После этого забега к нам подошел пожилой господин в высоких ботинках на шнуровке. Мы догадались, что это хозяин Черного Беса, потому что он вел его на длинном плетеном поводке.
— Меня зовут Нис, — представился он и процедил с кривой ухмылочкой: — Поздравляю, ваша свинья отлично пробежала, даже быстрее, чем моя. Но впереди еще три забега, все еще может измениться. — И еще раз криво улыбнувшись, поинтересовался: — А что, ваша свинья любит пиво? Мой Черный Бес его просто обожает.
