Полярная звезда - Вивье Колетт (прочитать книгу .txt) 📗
— Например, тот кадр, которым начинается мой документальный фильм… Помните, Лизетта, крупным планом — босая нога рыболова? Ну признайтесь, ведь она выражает сразу всё: человека, море, меня самого. В этой ноге — целый мир.
— Гениальная мысль! — воскликнула Элизабета проникновенным тоном.
Отрезая крылышко цыплёнка, Бернар улыбнулся ей.
— Вы преувеличиваете, дорогая! — скромно произнёс он.
— Нисколечко! Она совершенно права! — потрясая вилкой, вскричал аптекарь.
— Бернар произведёт революцию в кино! — перещеголяла их Марианна. — Впрочем, я уже говорила об этом Полю. Правда, Поль, я вам говорила?
— Что? Ах да, конечно, — ответил Поль. — Конечно, Марианна.
Все выпили за здоровье будущего революционера в киноискусстве, который очень мило принял эту дань уважения своей грядущей славе. Белое вино уже оказывало свое действие, и теперь речь шла о том, где лучше Бернару снимать свой будущий фильм. Элизабета произносила «свой фильм» так, словно перечёркивала этими двумя словами всё, что существовало до него. Одни считали, что на севере, другие — на юге. Бернар признался, что он подумывает о Мексике.
— Но это так далеко, так далеко! — возразила госпожа Клуэ, с мольбой сложив руки. — Боже мой, что станет с моей Лизеттой, пока вы будете в этой стране дикарей, где с вами может случиться всё, что угодно! Хватит с меня Марианны, которая собирается уехать на Мадагаскар.
— Теперь уже нет дикарей, моя милая, — весело возразил ей муж, — но всё-таки, Бернар, я как раз хотел сказать вам…
И, пока госпожа Клуэ, всё ещё взволнованная, ходила за крем-брюле, он после крайне многословного вступления подал мысль, что здесь, на побережье, имеются мало кому известные места, где Бернар мог бы — по крайней мере, так ему, господину Клуэ, кажется — найти эту столь желанную «атмосферу».
— Я пойду с вами туда, — сказал он. — Устраивает вас?
Бернар ответил, что его «это вполне устраивает».
— Да, кстати, о местах, — продолжал господин Клуэ, поворачиваясь к Полю. — Не вы ли спрашивали мою дочь, где находится ресторан «Полярная звезда»?.. Что такое, что с вами?
Поль выронил из рук бокал. Содержимое его залило скатерть и штанишки Поля.
— Ничего, ничего, — успокоила его госпожа Клуэ, которая уже внесла крем. — Марианна, вытри скатерть, а вы, малыш, идите сюда, я почищу вам штанишки.
— Нет, нет! — так пронзительно крикнул Поль, что все подскочили.
Он снова сел и уже тише добавил:
— Благодарю вас, мадам, мне очень хорошо и так.
— Оставь его, мама, — сказала Марианна.
— Ну да, оставь, ему так прохладнее, — с добрым смешком добавил аптекарь. — Так о чём мы говорили? Ах да, о «Звезде»! Вы искали её, мой мальчик?
— Да, — прошептал Поль, — то есть я спросил у Марианны…
— Неудивительно, что она не могла ничего ответить: «Полярной звезды» уже давно не существует! Прекрасный был ресторан, клянусь честью, и дела в нём шли великолепно: он стоял на бойком месте, в самом начале Большой улицы. Кому-кому, а мне кое-что об этом известно — ведь я, как вы меня видите, был школьным товарищем Пьера Бланпэна, его владельца. Прежний владелец ресторана умер, и Пьер женился на его вдове: повезло, что и говорить! К сожалению, мой Бланпэн странный тип, вечно витает в облаках; это привело к тому, что он в два счёта развалил всё дело, и ему ничего не оставалось, как во избежание банкротства за бесценок продать ресторан…
— …И купить таверну, — вставила своё слово госпожа Клуэ.
— Да, в припортовом районе. Поистине, можно сказать, скатился вниз. Так он протянул ещё несколько лет, болтаясь то тут, то там, и, надо признаться, чаще бывал на пристани, чем в своей лавочке. А в один прекрасный день, месяцев десять-одиннадцать назад, узнаю, что он нанялся на грузовое судно, совершающее рейсы в Португалию… Да, нанялся, никого не предупредив, из-за одного лишь упрёка, в сердцах сорвавшегося у жены. Ты, вероятно, помнишь эту историю, Марианна, она в своё время достаточно нашумела.
— Я, по всей вероятности, находилась тогда в Руане, — заметила Марианна.
— Да, пожалуй, ведь это произошло в середине октября… Во всяком случае, с тех пор о моём Бланпэне ни слуху ни духу, исчез, сгинул. Интересно на самом деле знать, что стало с его женой. Сомневаюсь, чтобы ей очень его не хватало: если говорить начистоту, он был плохим помощником. Но ведь она осталась одна с двумя детишками на руках, не считая ребёнка от первого брака. Да, поступок неважнецкий… Но таков он, этот Бланпэн, и, что самое замечательное, на него невозможно сердиться. Я твержу себе: «Ах, негодяй!» — а вместе с тем прекрасно знаю: появись он сейчас передо мной, как всегда с таким видом, словно только что с луны свалился, я подумаю лишь: надо поскорее откупорить бутылочку винца и спрыснуть его возвращение.
— Ну, не скажу о себе того же, — возразила Элизабета. — Бросить жену и детей — это позор!
— Да, позор, — вторил ей Поль.
Весь красный, возбуждённый, он нисколько не походил на того молчаливого мальчика, каким был минуту назад. Какой же злой человек этот Бланпэн, ничтожество такое! Вот почему тётя Мальвина всегда печальная, вот почему ей приходится мучиться, подсчитывать выручку.
— Стыдно! Стыдно! — продолжал он очень громко.
Господин Клуэ, привскочив, откинулся на спинку стула.
— Ну и нy! — сказал он. — Да вы-то что в этом понимаете? Нет, вы только послушайте! Берётся судить моего Бланпэна, словно знает его, честное слово!
— Правда, — заметил Бернар, — странный мальчик.
И все уставились на Поля, а тот, совершенно багровый, нервно теребил свою салфетку. Он готов был провалиться сквозь землю. Вдруг он вздрогнул, услышав слова, произнесённые Марианной.
— Он всегда такой, когда ему что-нибудь рассказывают, не обращайте на него внимания.
Она сопровождала свои слова понимающей улыбкой, окончательно смутившей Поля. Он решил, что она разгадала его тайну, но — странная вещь! — отнюдь не расстроился, а наоборот, почувствовал какое-то облегчение. Что так на него подействовало? Доброе вино или сердечность хозяев? Во всяком случае, он испытывал непреодолимое желание раскрыть своё сердце. Люди эти казались ему такими хорошими, они поймут, одобрят его. Но одобрят ли они его, узнав, что он, Поль, отмахнулся от ссоры? Это слово, которое в течение всего детства имело над ним роковую власть, положило конец его порыву, и, боясь поддаться соблазну, он, не раздумывая, выпалил первое, что пришло ему в голову:
— А я видел в витрине подарок Марианны. Если бы вы знали, до чего он красив!
Неожиданное замечание всех поразило, а Марианна, подскочив к Полю, своей сильной рукой зажала ему рот.
— Сейчас же замолчите! — крикнула она.
— Ничего подобного, пусть говорит, пусть говорит, наконец-то мы узнаем! — возразил Бернар, посмеиваясь исподтишка. — Поль, дружок, быстренько расскажите нам, что это за подарок.
— Не отвечайте, Поль, я вам этого никогда не прощу! — настаивала, побледнев, Марианна.
— Нет, он ответит! — сказала Элизабета. — Что это? Подушка? Веер?
— Ни слова, Поль! — завопила Марианна.
Она трясла его за одну руку, Элизабета — за другую, и он не знал, кого слушать. Но мальчик уже принял решение.
— Я и так слишком много сказал, — заявил он. — Тайна есть тайна.
— И я того же мнения, — отозвалась Марианна.
Поль понял её с полуслова. Тайна за тайну, справедливо, ничего не скажешь, и Марианна могла рассчитывать на его молчание. С этой минуты его охватило бесшабашное веселье, и, когда после обеда господин Клуэ предложил совершить прогулку, что «способствует пищеварению», Поль восторженно приветствовал эту мысль. Все втиснулись в машину — ведь у Бернара была машина, маленький четырёхместный «рено», которым семья немало гордилась, — и поехали, оставив дома госпожу Клуэ, которой надо было «управиться с посудой», как она выразилась.
