Начало рыбачьего патруля - Третьяков Юрий Федорович (полные книги TXT) 📗
Колька шел все быстрее и скоро опередил Витьку. Витька прибавил шагу. Колька тоже. Витька побежал. И Колька побежал.
Наконец Витька запыхался, сел на землю и расхохотался.
Колька с удивлением обернулся, очень злой.
— Эх ты, — сказал Витька, — дурак!..
— Ты, Витька, не очень… — еще больше обозлился Колька. — Ты не задавайся, а то…
— Конечно, — продолжал Витька, — дело не в том, напишут о нас или нет. Это я нарочно, чтоб тебя испытать. Самое главное — польза. А то читаешь: в одном месте мальчишка руду открыл, а в другом месте другой мальчишка — торф, третий еще что-нибудь, а мы ничего…
— Это так… — согласился Колька, остывая.
— Мы вот что сделаем. Сейчас я буду начальник, а на обратном пути ты. Идет?
— Ладно, — сказал Колька и перепрыгнул опять к Витьке.
Мир был установлен, экспедиция продолжала свой путь.
Путешественники у цели
Непонятно, откуда бралась жара в лесной чаще. Она, как видно, исходила отовсюду: и с неба, и от земли, и от нагретых стволов деревьев, и даже от сухой, горячей травы.
— Это нам здорово повезло, что такая страшенная жара! — с удовольствием говорил Витька. — Пусть бы еще жарче было! Как в пустыне Кара-Кум. Может, кого-нибудь из нас стукнул бы солнечный удар, а мы бы все шли и шли. «Несмотря на убийственный климат, путешественники продвигались вперед».
Колька молча плелся сзади, на каждом шагу вздыхая и ойкая. Он сопел и обливался потом, то и дело спотыкался. Все сучки обязательно старались зацепить его за рубашку или оцарапать, а колючки — воткнуться в босую ногу.
А Витька горевал:
— Чаща не особенно густая — вот беда! Надо, чтоб она была непроходимая, а мы бы сквозь нее прорубались — по одному метру в час! И чтоб вся она кишела змеями, скорпионами, громадными волосатыми пауками…
Колька встрепенулся и начал подозрительно смотреть себе под ноги и заглядывать в кусты.
— А еще плохо, — продолжал Витька, — что вода в ручье не соленая… Была б она соленая, могли бы мы испытывать зверские муки жажды… А это что…
Колька молчал.
Все гуще становилась чаща. Все таинственнее и непроходимее делались места. И тишина стояла вся пропитанная запахом трав и цветов… Это, наверно, были какие-нибудь особенные, дикие цветы и травы… Их нюхают, может быть, одни только медведи и волки да лечат ими своих детей зайцы…
И плохо, что все эти звери куда-то попрятались: Витька их ни разу не видел.
Идти стало труднее, потому что пришлось подниматься в гору. Когда же путешественники преодолели подъем, то, как пишут в книжках, «взорам их предстала» большая поляна на макушке горы, вся седая от кустиков полыни.
Витька перебежал полянку и остановился в восторге: она заканчивалась обрывом — великолепной огромной пропастью с угрюмыми выступами и нависшими кустами, с промоинами от ручьев, со змеями корней.
Даже Колька не выдержал.
— А красивый вид… — сказал он, становясь рядом с Витькой.
Ручей кончался в этом овраге, среди кустов.
Витька нашел место, где можно спуститься, и полез вниз, хватаясь за корни, за камни, и с середины спуска стремительно съехал на штанах по глине, напрасно стараясь зацепиться за что-нибудь. Вместе с ним съехала целая лавина сухой комковатой глины.
Очутившись на дне оврага, Витька подождал, пока рассеется пыль, и помахал Кольке, стоявшему наверху:
— Давай сюда!..
Колька боязливо опустил одну ногу, другую… и вдруг в туче пыли обрушился прямо к Витькиным ногам.
Он сидел, тяжело дыша, не выпуская из кулака сломанную ветку. Потом молча встал и стал отряхивать желтые от пыли штаны.
— Ничего… — утешил его Витька. — В ручье постираем. В мокрых будет даже лучше…
— Да-а-а… — затянул Колька, — тебе все лучше… Где ж твоя пещёра-то?
— Пещера, — поправил Витька и замолчал. Никакой пещеры в овраге не было. Ручей вытекал из какой-то ямки, среди частых и страшно колючих кустов.
Витька смело влез в воду и, увязая в глинистом дне, пошел, одной рукой раздвигая кусты, к истоку ручья.
В другой руке он держал наготове саблю.
Потыкав дно саблей, никаких полезных ископаемых Витька не обнаружил. Сталактитов и сталагмитов тоже.
Колька исподлобья наблюдал за ним.
Наконец Витька вернулся, воткнул саблю в землю и сел.
— Ну, где ж твои ископаемые? — спросил Колька.
— Нигде, — сказал Витька. — Но это ничего, что их нет… даже лучше… Со всеми знаменитыми путешественниками обязательно так бывает: идет он, идет на какой-нибудь Северный полюс, год идет, два года идет, придет, наконец, а там и нет ничего…
— Как — нет?
— А так. Снег и льдины, и больше ничего. Ну, может быть, какой-нибудь тюлень сидит или пингвин, и все… Давай лучше поедим.
Путешественники съели свое продовольствие. Колька немного повеселел.
Когда от продовольствия остались одни головы и кости, Витька сказал:
— Теперь давай пить. Давай пить как можно больше. Эта вода особенная. Такой воды нигде нет.
— Почему?
— Потому что она прямо из-под земли вытекает. Загрязниться не успела. Она, наверно, полезная — видишь, какая вкусная! Давай пить про запас.
Путешественники легли на живот и принялись пить. Они пили и пили, так что и встать потом было трудно.
— Вот, — сказал Витька, немного отдышавшись, — хоть мы и не открыли полезных ископаемых, зато открыли новый овраг. Сразу видно, что здесь не ступала еще нога человека! Надо его как-то назвать. Я уже придумал, как назвать. Овраг Выбитой Головы, вот как!
— Какой — выбитой? — без интереса спросил Колька.
— А глянь! — Витька показал на большой глиняный выступ вроде балкона на самом неприступном склоне оврага. — Видишь? Это голова. Посредине — нос, по бокам — два глаза, внизу — рот. Видишь?
— Ну… вижу… — неуверенно промямлил Колька.
— А вон то — усы?
— Ну… усы…
— И борода?
— Борода…
— Это богатырь! — торжественно сказал Витька. — Его древние люди сделали. Понял?
— Ну… понял… Только… как они туда залезли?
— Хо! Древние люди куда угодно могли залезть! Им было все нипочем! Любили они везде лазать! И эту голову выбили в скале.
Колька вяло кивнул и закрыл глаза, намереваясь задремать, а Витька отправился поглядеть, не забыли ли чего-нибудь в этом овраге древние люди. Они многое могли забыть или потерять: каменные бусы, топоры, дубины. Могли остаться черепа или скелеты. Может быть, какие-нибудь надписи, которые придется потом ученым разбирать целых сто лет.
Витька пошел по ручью, поднимая большие камни, тыкал саблей в дно. Он ковырял стенки оврага, ожидая, что вот-вот вывалится какая-нибудь кость или железка. Но ничего интересного не попадалось.
И вдруг Витька оторопел, как Робинзон Крузо, увидевший след на песке: возле ручья была постлана газета, и валялись пустая бутылка из-под лимонада, огрызки яблок, конфетные бумажки, яичная скорлупа и спичечный коробок с остатками соли. Тут же на кустике висело кукольное платьице, которое маленькая хозяйка куклы, очевидно, постирала, повесила сушить и забыла.
Витька проткнул эту позорную тряпицу своей саблей и стряхнул в ручей. Потом схватил бутылку и запустил ею в далекий камень с намерением разбить в дребезги, но, как всегда бывает в таких случаях, не попал, и бутылка мягко шлепнулась о землю.
Больше в этом паршивом овраге делать было нечего.
Он подошел к дремавшему Кольке и толкнул его в бок:
— Вставай, что ли! Чего зря торчать тут! Не спать шли!
Колька угрюмо поднялся и начал карабкаться вверх по откосу.
Экспедиция тронулась в обратный путь.
