Лысый остров - Михеева Тамара Витальевна (книги онлайн полностью txt) 📗
У Таха много детей. И язык у него хороший, может долго, красиво говорить. Если он уговорит Совет, что Локи — кедон, то Локи убьют. После него, его мамы и дедушки ничего не останется, даже песни, ведь имена кедонов не хранят в памяти. А после Таха останется много детей.
— Локи недавно исполнилось десять лет, — будто только что поняв что-то важное, сказал Дот. — Я знаю, он ровесник моего племянника Бира… Пришло его время выбирать ремесло…
— А тут мор, — вкрадчиво продолжал Tax.
— Будто сами Боги говорят нам, что Локи предназначено идти к ним.
— То есть, что он ведун? — насмешливо уточнил Дот. Tax промолчал, и Локи показалось, что он пожал плечами: думайте, как хотите, я сказал, как есть.
— Но Локи не проявляет себя, как ведун, — возразил И но, самый старший из Совета, глава Локиного рода. — Всех ведунов видно сразу, они не похожи на других.
— Локи тоже непохож!
— Да чем же? Тем, что кожа у него была белее нашей, когда он родился? Не забывайте, что его отец из чужой земли и был белокож. Солнце же приняло мальчика в свою семью, сейчас его не отличишь от остальных анулейцев.
— У Локи очень громкий голос, Ино, громче всех.
— Мы не знаем, какими голосами обладают люди из племени его отца. Может, голос тоже достался ему по наследству?
— Кажется, старый Ино жалеет сына своего рода и не хочет спасти других, — заметил Онго.
Онго огромного роста. Молодые деревья он с корнем вырывает из земли, хотя лет ему уже немало. Но его силу никто не принимает за дар ведуна. Онго можно понять — в его семье больше всего голодных смертей.
— Конечно, — спокойно согласился Ино.
— Разве отец не должен жалеть своих детей? Если мы выберем Локи, а его дед умрёт от горя и старости, одной семьёй в нашем роду будет меньше. Мы потеряем искусных гончаров. Не забывайте ещё, что Хвосты сильно виноваты перед гончаром Хотой: они убили его единственную дочь.
— Она сама лезла под стрелы, будто разум оставил её! — вспылил Фед, чей сын был одним из тех Хвостов.
— Зое хотела спасти отца своего ребёнка, мы не можем осуждать её, — возразил ему Вождь. — Зое убила случайная стрела, никто не хотел её смерти. Но мы виноваты перед Хотой. Хотя и он, и его дочь Зое тоже виноваты перед нами: им не надо было пускать чужеземца в свой дом.
— Разве бы ты или любой из нас оставил умирать в лесу раненого зверем человека? — спросил Ино. — Нет, за Хотой и Зое нет вины.
— Не время разбирать дела давних лет, — перебил всех Онго. — Каждая минута приближает смерть к нашему порогу. Надо решить, кто пойдёт к Богам.
— Надо отправить Локи.
— Нельзя его отправлять.
— Если он ведун — это его обязанность, его предназначение!
— А если кедон… тем лучше для народа, если он уйдёт. Может, мор и разразился из-за того, что он — кедон.
— Хота не переживёт.
— Локи будет оплакивать один Хота. У него нет матери, нет жены, нет детей. Лучше пусть горюет один Хота, чем многие — за кого-то другого.
— Ты говоришь жестокие слова, Tax.
— Если Локи оставить, мы всегда будем мучиться вопросом: не кедон ли он?
— Пусть уходит сейчас. Так будет лучше для всех.
— Жизнь ребёнка священна!
— Он же не умрёт, Дот, он отправится к Богам!
— И он спасёт свой народ.
— Все будут думать, что он ведун.
— Скорее всего, он и есть ведун.
— Это большая честь — в столь юном возрасте отправиться в Небесный дом, чтобы спасти свой народ.
— Пока мор не унёс сотни детских жизней, которые священны…
— Хорошо, — сказал Вождь, — пусть будет так. Tax и Онго, вы пойдёте к Хоте и сообщите ему и мальчику. Ино, приготовьте Локи одежду и рысь. Дот, Лии Фед, сообщите народу. Да не оставит нас милость Дождя и Солнца…
Я вздрогнул. Оказывается, Роська сильно сжала мне руку. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение.
— Что с тобой? — прошептала Роська. — У тебя такое лицо…
— А дальше? — спросил Максим, сердито глянув на нас.
Локи тихо улыбнулся:
— Меня подготовили. Надели золотую одежду, дали рысь. А я… Я плохо сделал, совсем плохо, но я не хотел к Богам, ведь оттуда не возвращаются, а я не хотел без деда. Он и так… ночами плакал, если думал, что я сплю.
Меня поставили в золотой круг, позвали огонь. А потом я плохо помню. Больно было, — он прижал руки к голой груди, там, где торчали вымазанные гуталином рёбра. — И пятки жгло. Я подумал: это Солнце. Может, уже попросить его и вернуться к деду? А потом я провалился.
— Куда?
Локи торжественно сказал:
— Меня спас Посланник. Я не помню, как. Я уже здесь проснулся. Он меня поил какой-то травой, как ведун. Радовался, что я ожил. Он сказал: «Теперь твоё имя будет Ньюли Бон. На другом языке это означает „заново рождённый“. Ты должен был умереть, но ты не умер. Я спас тебя. Так велели Боги». И он меня просил. Говорил: «Твой народ столько плутает в лесах и не может выйти к морю, а я знаю дорогу. Я помогу». Только, говорит, мне никто не поверит, надо, чтобы ты помог. Он прогнал мои волосы. Велел красить руки, ноги, живот — всё! Чтобы всегда было чёрное. И одежду дал. Одежду он сам сделал. Как наши женщины. Я вернулся к деду, но как будто не Локи, а другой мальчик. Никто не узнал. А я всё про всех знал. Я всё делал, как велел Посланник. Я подходил к каждому дому, клал руку на Тео и говорил, кто в доме живёт, кто ссорится, кто нет, потому что нельзя ссориться, живя под одной крышей. И говорил, у кого какое ремесло и сколько детей. Все поняли, что я ведун, которого послали Боги. И мор прекратился, охотники стали приносить еду. Я сказал, что сам выберу дом. Я поселился у деда. Так надо. Я сказал всем, что скоро придёт Посланник Богов и поведёт к морю. Все радовались. Он пришёл, сказал, что будет жить среди нас, что посмотрит, достойны ли анулейцы вернуться к морю. Он со мной о многом говорит. Говорит, что надо многое изменить, чтобы вернуться к морю. Он говорит, что Отцы ссорятся между собой и поэтому толку от них мало. Пусть правит один Отец. И ведун тоже не нужен, он сам, Посланник, будет говорить с Богами и лечить людей. Но люди не хотят, чтобы не было Отцов и ведуна. Посланник говорит: «Надо что-то придумать, Локи, чтобы уговорить их…» Но я не знаю, как мы будем без Отцов и ведуна. Может быть, он что-то напутал?
— И давно вы так живёте? — спросил Максим.
Локи задумался, подсчитывая или вспоминая:
— Природа сделала свой круг. Потом ещё пришла сестра-Весна, а потом отдала нас брату.
Мы переглянулись.
— А-а, — понял я. — Весна ушла, пришло лето, а природа сделала свой круг… Это, наверное, все времена года прошли, то есть год. Так?
— Да, скорее всего.
— Год и ещё весна-лето… Полтора года, — задумчиво проговорил Максим. — Ты что же, Локи, всё это время красишь себя этой гадостью?
— Надо. Посланник прогоняет Локи волосы, и Локи никто не узнает. Даже дед, — грустно закончил он.
— Локи, — распахнула глаза Роська. — Он что же, живёт с тобой под одной крышей и не знает, что это ты? Что ты не погиб?
Локи отчаянно замотал головой:
— Никто не погибал! Не пришёл бы Посланник, Локи ушёл бы на небо к Солнцу и Дождю! В меня ведь не попала стрела, я не наступал на подлую змею, меня не растерзал зверь — я бы не умер.
— Ты бы умер, — жёстко сказал Максим.
— Ты бы умер, как твоя мама.
— Нет, — твёрдо сказал Локи. — Я бы не умер, — потом он сник и заговорил как-то глухо. — Деда очень жалко. Он любил Локи, жалел. У него никого нет, только чужой чёрный мальчик. Он его тоже теперь любит. Говорит «сынок», как Локи говорил. И разговаривает со мной. Мне больно. Я слышу, как он скучает по Локи, — Локи опустил голову. — Но я не могу сказать ему, что я — Локи. Я должен помочь Посланнику. Весь народ ждёт, когда он поведёт нас к морю. Все этого хотят. В море живёт энко анулейцев.
Вдруг что-то пискнуло у Локи в кармане. Будто электронный будильник. Локи ойкнул и вскочил.
— Посланник зовёт меня. Надо уходить. Приходите ещё сюда. Я знаю: вы из племени того, кого любила моя мать.
