В рядах борцов - Гансовский Север Феликсович (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
— Разве я смотрю на эти портреты? — вздохнул Менсон. — Какое мне дело?
— Слышал? — шепнул Айк брату. Вслух он спросил: — Долларов по 5 заплатят?
— Нет, — ответил Джузеппе. — Это когда президента выбирают, — по пяти дают. За мэра по доллару, не больше. Ты ведь не голосовал за президента? Мал еще был?
— Не голосовал.
— Доллар — тоже деньги. — Джузеппе повернулся к Бриджеру. — А ты пойдешь?
— Нет! — Бриджер сидел, спустив ноги к воде. — За деньги я не голосую. Меня они не купят.
— Будешь голосовать за вашу рабочую партию? — спросил Джузеппе.
— Не удастся, — ответил Бриджер. — Эти мистеры из комиссии не дадут мне голосовать. У меня ведь прописки нет. А то бы проголосовал.
— А за Торнтона они разрешили бы. Им голоса нужны. И еще доллар получил бы.
— Плевал я на их доллар, — сказал Бриджер, — пусть они им подавятся.
Наступило молчание. Снова сиплый звук прополз по самой воде.
— Товарный, — сказал Бриджер. — Всё равно я буду работать на железной дороге. Они думают, что, если сунули мне волчий паспорт, — значит, конец. Нет. Я еще подержусь за реверс.
— Не возьмут они тебя, — покачал головой Менсон. — Раз ты в черных списках, — не бывать тебе никогда на железной дороге. Вот если только будет сильно не хватать людей… Но так не бывает. Безработных везде сколько хочешь.
— А вот и не везде!
— Не может быть!
— В других местах нет безработных!
— Где?
— В Советском Союзе.
— Ни одного безработного?
— Ни одного.
— И никто не ночует под мостами или в парках?
— Никто.
— Ну, знаешь… — Менсон слабо усмехнулся. — Если ты так считаешь, — пожалуйста. Я не стану спорить. Только я сам в это никогда не поверю.
— Вот я тебе послезавтра принесу одну газету. Там почитаешь.
— Спасибо, — сказал Менсон. — Спасибо. Я с удовольствием почитаю. Я люблю читать газеты, когда они есть.
Айк начал укладываться. Он постелил на газету пиджак, под голову положил ботинки и долго примеривался, стараясь лечь так, чтобы бедро не упиралось в бетон. Потом повернулся к брату.
— Джо…
— Ну?
— Ты сегодня весь вечер как в воду опущенный. Если ты что-нибудь нехорошее сделал…
— Знаешь что, — Джо резким движением поднялся и сел. В голосе у него слышались слезы. — Хватит. Если ты мне не веришь, тогда не говори больше со мной.
— Ну ладно, ладно, — сказал Айк. — Будем спать.
— Ни черта, — сказал итальянец. Он со злостью сплюнул на булыжную мостовую и растер плевок. — Ничего тут не выйдет, будь они все прокляты. Пойдем лучше в центр.
— Уже поздно, — сказал Айк. — Он рассеянно смотрел на решетчатые ворота консервной фабрики, возле которой они стояли. — Уже поздно, двенадцать часов дня.
— Пойдем в гараж, — настаивал итальянец.
Айк сунул руки в карманы. Они пошли вдоль фабричных корпусов к центру.
— Беспокоюсь я за мальчишку, — сказал Айк. — Кто его знает, откуда он взял этот доллар. Сегодня утром я хотел пойти вместе с ним, но он так расплакался от злости, будто я его ударил.
— Ничего, — сказал Джузеппе. — Он парень хороший. Я так удивляюсь на вас, как вы еще держитесь. Моетесь каждый день, у тебя вон брюки зашиты…
Айк посмотрел на итальянца. Тому было лет двадцать, не больше, но на впалых щеках у него были морщины, как у старика. Он даже не отряхнулся сегодня, когда встал, на пиджаке и на серых брюках его так и остались пыльные полосы от бетона, на котором они лежали.
Ближе к центру на улицах висели портреты Торнтона и Смита.
— Года четыре тому назад этот Смит разогнал демонстрацию швейников, — сказал Джузеппе. Он был ростом меньше Айка, и ему приходилось шагать быстро-быстро, чтобы не отстать. — Я тогда мальчишкой был. Швейники шли по Мейнстрит, а Смит (он был начальником полиции) пустил своих парней с улицы Стюарта.
— Я знаю, — ответил Айк. — У меня ведь отец тоже на швейной фабрике работал. Ему тут на улице два зуба выбили дубинкой. Потом посадили в тюрьму на полгода. Отец там и начал болеть.
— А про Торнтона ничего плохого не слышно, — сказал Джузеппе.
Некоторое время они шли молча, потом итальянец добавил:
— Но я всё равно за него голосовал бы, даже если бы что-нибудь знал. За доллар я за самого сатану сейчас проголосую: вчера весь день ничего не ел.
Они дошли до центрального гаража. Айк всё время думал о брате. Он был так подавлен, что не сразу понял, о чем говорит ему старший рабочий — коренастый седой мужчина в синем комбинезоне. Тот должен был еще раз повторить свои слова, чтобы это дошло до Айка.
— Иди в ремонтную группу. Работа на три дня. Да ты что, глухой, что ли?
— Ничего, — сказал Айк, — это я так. Спасибо.
Снимая на ходу пиджак, он бегом бросился в широкие ворота гаража.
Четыре часа он вместе с другими рабочими перебирал мотор у старого, выпуска 1946 года «форда», а когда позвонил колокол на обед, вышел на улицу. Ремонтный цех закрывали на час, надо было где-то переждать.
Высчитывая, сколько он получит за три дня работы, Айк пошел вверх по Мейнстрит.
Неожиданно небо потемнело. Пошел дождь. Сразу стало свежо, косые потоки ливня барабанили по спинам и плечам бегущих прохожих. Улица опустела — все спешили укрыться в магазинах и парадных.
Айк как раз был возле дверей универмага «Братья Браун». Пробившись сквозь толпу мокрых, пахнувших дождем людей, он поднялся на второй этаж. Времени у него было еще около получаса.
Минут десять он рассматривал безжизненные гладкие лица манекенов в отделах готового платья и разноцветные изделия из пластмассы в соседних залах. Вдруг через высокие окна на паркетные серые полы магазина брызнули солнечные лучи. Дождь кончился. Айк спустился в первый этаж.
Проходя по мебельному отделу за стеклянной дверью, ведущей в соседний зал, он заметил знакомую фигурку брата. Джо! Что он делает в магазине?
Айк подошел к двери и толкнул ее. Она не открывалась. Он толкнул снова.
— Окрашено. Неужели не видите!
Айк поднял голову. На покрытом белой краской косяке висел плакат: «Осторожнее. Свежая краска».
Айк постучал по стеклу. Но в магазине было шумно. Джо не слышал его.
Отделение электротоваров, от которого его отделяло стекло двери, было большим залом с выходом прямо на Мейнстрит. Вдоль стен помещения белыми глыбами стояли тяжелые громоздкие холодильники различных фирм. Середину зала пересекал прилавок. Здесь под стеклом были выставлены выключатели, плитки, нагреватели и другие мелкие товары. На задней стенке по обе стороны маленькой двери, которая вела во внутренние помещения магазина, на нескольких стендах лежали, стояли и висели различные лампы, пылесосы и другие приборы.
Двум продавцам здесь почти нечего было делать. В помещении находилось только три покупателя. Пожилой мужчина в черном костюме без всякого интереса рассматривал холодильник «Вестингауз», женщина в сером летнем пальто перелистывала на прилавке рекламный альбом. Молодой продавец с гладкими зачесанными назад волосами давал ей какие-то пояснения. Другая женщина лет сорока с дождевиком, перекинутым через руку, перебирала на прилавке электрические звонки различных систем. Лысый продавец в черном костюме и белоснежной рубашке ждал, пока она выберет. И еще в этом зале находился Джо.
Всё, что случилось дальше, происходило как в кино, когда сначала пускают эпизоды, снятые замедленной съемкой, а потом механик начинает гнать фильм с необыкновенной скоростью. Сначала всё было очень медленно, а потом страшно быстро. И Айк смотрел на то, что произошло, как зритель смотрит на экран в немом кино, потому что через двойную стеклянную дверь ему ничего не было слышно.
Сначала всё шло очень медленно. Пожилая женщина у прилавка положила один звонок на стекло и принялась придирчиво рассматривать другой. Лысый продавец неторопливо вытащил носовой платок из кармана и начал счищать пылинки с отворотов пиджака. Он искоса посмотрел на Джо, который стоял посредине зала, и равнодушно отвернулся.
