Мужчины двенадцати лет - Юнке Альваро (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Печальное дитя страдания, он с трудом мог усвоить что-либо из преподаваемых ему наук: чтобы научиться чему-нибудь, надо быть сильным и бодрым. Мозг Симона был подобен губке, которая впитывает воду и сразу же ее выпускает, а душа его была такой же хилой, бледной и истощенной, как и его тело. Печальная душа, изорванная, как старая тряпка.
Он подчинялся всем по привычке. Подчинялся учителю так же, как подчинялся хозяевам, а ученикам — так же как учителю. Но тот, кто подчиняется равным, всегда страдает. Бедному Симону приходилось дорого платить за свою робость: одноклассники кричали на него и колотили его. А Симону не приходило в голову, что он может ответить им криком на крик и ударом на удар. Он не знал, что у него есть право сделать это. Повсюду, где бы он ни находился, он неизменно чувствовал себя «маленьким слугой» — каким-то неживым предметом, не ощущающим даже самых тяжких ударов, глухим даже к самой острой боли.
Однажды в школе появился новый учитель — задумчивый человек с седыми волосами. Он сразу увидел, как туго приходится маленькому слуге, и решил поговорить с учениками.
Использовав момент, когда Симона не было в школе (а это случалось часто, потому что мальчик был очень занят), учитель попытался вразумить своих питомцев.
Они не должны так плохо относиться к этому мальчику, сказал он им. Неужели им доставляет удовольствие мучить его? Разве он и без того недостаточно несчастен? Быть слугой! Да знают ли они, сколько он зарабатывает в месяц? Даже сказать стыдно: пять песо! Пять песо за тридцать дней, в течение которых он изнемогает от усталости! Пять песо! Вот они все — дети из обеспеченных семей, знают ли они, что значит быть слугой?
Мальчики слушали в глубоком молчании, потрясенные, словно окаменевшие. Они вели себя дурно, это правда; но они не хотели причинить зло — они просто не задумывались над своими поступками.
В классе было восемнадцать учеников. И когда учитель кончил говорить, восемнадцать сердец взволнованно забились в ответ на его слова. И во всех восемнадцати сердцах сразу запела свою ласковую песню звонкая птичка раскаяния. Учитель продолжал развертывать перед ними картины безрадостной и трудной жизни товарища, которого они так обижали: тесная, жалкая каморка; больная мать, которая продает спички на холодных утренних улицах, а чаще всего просто просит милостыню, прижимая к себе двух младших дочурок, цепляющихся за ее юбки; маленькая сестренка, остающаяся по целым дням одна в холодной комнате, дышащая смрадом и пылью…
Один из мальчиков, слушавших учителя, не выдержал: уронил голову на парту и заплакал. У нескольких других тоже блеснули на глазах слезы.
Учитель обратился к Игнасио, старшему в классе:
— Ты должен взять этого мальчика под свою защиту, Игнасио. Не давай никому его бить и издеваться над ним. На переменах пусть он участвует во всех ваших забавах… Ты согласен?
Игнасио встал, словно собираясь отвечать урок или произнести длинную речь. Это был сильный, крупный мальчик, смуглый, с правильными, даже красивыми чертами лица, резко очерченным подбородком, с низким, как у взрослого, голосом. Он серьезно, даже как-то строго, взглянул на окружающих и сказал:
— Да, сеньор…
Казалось, он хочет еще что-то добавить. Но он ничего не добавил и сел на свое место. Его черные глаза сверкнули почти угрожающе, когда он обвел взглядом своих товарищей, ища среди них противника, с которым тотчас же готов был сразиться. Но противников не было: его окружали взволнованные лица, все глаза смотрели на него ласково и с одобрением…
Теперь уже трое мальчиков плакали, уронив голову на парту.
Учитель в заключение сказал;
— Очень хорошо, мои дорогие!..
И тоже замолчал так же внезапно, как раньше Игнасио, хотя, казалось, собирался было произнести длинную речь.
Когда на следующий день Симон пришел в школу, товарищи тотчас же окружили его. Один протягивал ему переводные картинки; другой, оказывается, сделал для него домик из спичек; третий раздобыл разноцветные шарики; четвертый подарил ему чистую тетрадку.
Из-за него возникали споры. Все хотели играть с ним. В конце концов Игнасио увел его на площадку для игры в мяч.
Играть в мяч?! Но ведь это было самой заветной мечтой маленького слуги. Он так долго лелеял, вынашивал эту мечту, что даже не решался никогда ее высказать. И теперь вдруг Игнасио положил ему в руки мяч и сказал:
— Бросай!
Но Симон не стал бросать мяч. Счастье его было так велико, что он не мог играть. Он прислонился к стене. Это был первый случай, когда товарищи видели его плачущим. Ни криками, ни побоями нельзя было выжать ни одной слезы из его глаз. Ведь он с самого раннего детства привык к крикам и побоям. Но к ласковым словам и подаркам, дружеским взглядам и детским играм он не привык. Ну как тут было не заплакать!
Пять дней длилось безоблачное счастье Симона. На шестой день он не пришел в школу. Учитель объяснил детям: Симон больше не будет учиться. Теперь он рабочий — он поступил учеником на фабрику, где раньше работал его старший брат. Брат, которому было четырнадцать лет, заболел туберкулезом, и ему пришлось уйти с фабрики. Симон занял его место. Необходимо было кому-нибудь зарабатывать те несколько грошей, которые прежде зарабатывал старший брат; без них семья умерла бы с голоду.
— Вы должны быть довольны, — закончил учитель, — на несколько дней вы сделали его счастливым. Наверно, эти дни навсегда останутся самыми счастливыми в его жизни. Может быть, бедному мальчику уже никогда не придется быть счастливым.
Игнасио, старший в классе, встал за своей партой. Он спросил:
— И больше он совсем не придет в школу?
— Как же он может теперь ходить?
— Я вот думаю… А если нам пойти поговорить с хозяином дома, где живет Симон?
Учитель не понял:
— Зачем?
— Я пойду, и еще человека четыре. Мы впятером будем его просить…
Учитель все еще не понимал:
— О чем?
— Мы его попросим, чтобы он разрешил матери Симона жить в их комнате бесплатно. Тогда Симон, может быть, мог бы уйти с фабрики и продолжать учиться.
— Возможно… Да, это возможно… — И учитель внезапно загорелся идеей Игнасио. — Очень хорошо! Да! Пойдите впятером. Самые старшие. Сегодня же, после школы и пойдите. Я вас провожу. Сначала сходим к матери Симона — она ведь нищенствует; продажа спичек — это только предлог, а на самом деле она просит милостыню на улице. Узнаем от нее, кто хозяин дома, и пойдем к нему. Прекрасная мысль!.. Ты, Игнасио, опишешь ему бедственное положение, в котором находится Симон, его несчастную жизнь… Нужно иметь очень черствое сердце, чтобы выслушать все это, не дрогнув…
Они узнали: хозяином дома был один очень богатый адвокат, который жил в северном районе города. Туда, во главе с учителем, направились все восемнадцать учеников. На углу они остановились. Пятеро выбранных пошли на квартиру к адвокату, а остальные вместе с учителем остались ждать результатов их похода. Когда Игнасио со своими четырьмя товарищами подошел к двери адвокатского дома, их встретил привратник в ливрее с галунами.
— Мы по делу к сеньору, — объяснил Игнасио.
— По какому делу?
— Делегация от учеников..
Привратник передал об их приходе другому привратнику, тоже в ливрее с галунами, и тот, доложив хозяину, вернулся и сказал, что они могут пройти. Прижавшись друг к другу, внезапно оробев, мальчики последовали за ним по целой анфиладе просторных комнат, уставленных роскошной мебелью, устланных пышными коврами, задрапированных богатыми занавесями. В одной из этих комнат они нашли хозяина дома. Это был невысокий, худощавый человек. На висках его мелькала седина; остальная часть головы сияла огромной гладкой лысиной. Он стоял у стола и внимательно читал какие-то бумаги. Привратник ушел. Мальчики стояли молча и ждали. Адвокат продолжал читать, словно в комнате, кроме него, никого не было.
Наконец он снял пенсне и посмотрел на пятерых детей:
