Марка страны Гонделупы - Могилевская Софья Абрамовна (книга жизни .txt) 📗
— Можно отправляться в путь-дорогу? — спрашивает Петя. — Ты готова?
— Куда же мы сегодня едем?
Петя достает из коробки марку с полосатой зеброй. Откуда она, эта марка? Из какой страны?
Мама, щурясь, внимательно разглядывает и говорит:
— Сегодня нам предстоит далекое путешествие! Мы отправимся с тобой в Африку. Знаешь, где Африка?
— Знаю! — с видом глубочайшей учености отвечает Петя. — В Америке!
— Ох, глупый! — смеется мама. — Африка — это Африка, Америка — это Америка! Совершенно разные материки. Вот посмотри, где Африка. А вот тут Америка… Смотри, какой между ними огромный океан. Скоро мы поедем с новой маркой куда-нибудь в Америку, тогда узнаешь, как это далеко от Африки…
Но Пете, в общем, все равно, где Америка и где Африка; главное, ему не терпится скорее отправиться в путешествие.
— Едем! — торопит он маму.
Конечно, все происходит не так, как ему это представлялось раньше. Рядом нет ни крохотной лодочки, ни кораблика, ни даже малюсенького самолета. Они не берут с собой чемоданов с вещами и не становятся величиной с хлебную крошку. Бывает это по-другому, но все равно очень-очень интересно!
Мама смотрит на географическую карту и, немного подумав, говорит:
— Прежде всего мы садимся с тобой на поезд и едем на юг, в Одессу.
— Сели! — подхватывает Петя. — Теперь едем…
Мамин палец уже скользит по географической карте.
— Вот она, Одесса! Нашел?
— Нет еще!
— А ты следи за моим пальцем.
— Вот, вот, нашел! У моря… эта самая… Одесса?
— Совершенно верно! «Скоро отчаливает наш пароход?» — спрашиваем мы у начальника порта. «Сию секунду!» — отвечает начальник. И мы скорее торопимся на пристань.
— Успеваем?
— Конечно. Вот он стоит у причала, великолепный многоэтажный пароход… «Он идет во Владивосток?» — спрашиваем мы. «Во Владивосток! — отвечают нам. — Скорей, скорей садитесь!..» Едва мы успеваем взобраться по трапу, как раздается команда: «Отдать концы!» И три гудка…
— Ну что ты, мама! — восклицает Петя. — Так не бывает. Сначала три гудка, потом убирают трап, а потом уж команда: «Отдать концы!»
Мама не спорит:
— Все эти морские обычаи я знаю не очень хорошо. Конечно, бывает, как ты говоришь, Петя.
— Дальше что?
— А дальше мы из Черного моря плывем в Средиземное море. Теперь нам нужно через Суэцкий канал пройти в Красное море. Это самый короткий путь из Одессы во Владивосток. Вот ой, Суэцкий канал! «Здравствуйте! — говорит нашему капитану египетский лоцман. — Вам нужно пройти через наш канал?» «Да», — отвечает капитан. И вот длинный караван судов идет по каналу. И вместе с другими — наш пароход…
Вместо каравана судов по Суэцкому каналу движется Петин палец. Опытный лоцман — мамина рука — показывает дорогу, а голос, неторопливый и певучий, продолжает рассказ, похожий на сказку.
Ее рука лежит у Пети на плече. Пушистые завитки волос слегка щекочут Петину щеку. Мама говорит:
— Мы прошли через Суэцкий канал и вышли в Красное море. Но тут капитан сказал: «Дальше наши пути расходятся. Мы держим курс на Индию, оттуда в Японию, а потом во Владивосток. А вам, судя по марке, нужно на юго-восточный берег Африки. Ничего не поделаешь, придется вам пересесть на самолет».
— А мы?
— Конечно, мы послушались капитана! Кстати, тут же нас приглашает один знакомый летчик. «Я лечу в Мозамбик, — говорит он. — Подходит вам?» «Подходит, подходит!» — отвечаем мы и прощаемся с капитаном, со всей пароходной командой. И вот мы уже в воздухе!
Теперь Петина ладошка поднялась вверх и летит над Африкой. Мизинец и большой палец оттопырены. Это — крылья самолета.
— Мы смотрим вниз. А внизу под нами вода, и на ней движется маленькая темная букашка. Это наш пароход плывет во Владивосток. Мы кричим и машем платками, но слишком высоко — никто нас не видит и не слышит. А мы летим все дальше, дальше…
— Фр-фры… — рокочет Петин самолет.
— И вот наконец мы над страной, откуда наша марка!
— Мама, держись! — кричит Петя на весь дом. — Мы идем на снижение… Мама, крепче держись, приземляемся. Стоп!..
— Дальше хочешь пешком?
— Хочу!
— Тогда пошли!
И они, пробираясь через густые заросли мимоз, перевитых лианами, смело идут дальше. Вдруг наступает ночь. Да такая черная! Как сажа из печки. Даже луны нет. Только звезды. Но какие это крупные и яркие звезды. И тут они видят…
Мамин голос переходит в шепот. Глаза становятся круглыми. Петя замирает:
— Что? Что видим?
— Вода в озере начинает колыхаться, и на поверхность вылезает… Мама шепчет одними губами и по слогам: — Бе-ге-мот. Огромный, блестящий. Он фыркает, сопит и так громко зевает, что его слышно на всю Африку.
— Неужели? — смеется Петя.
— Честное слово! — тоже смеется мама. — А в это время раздается рычание. Лев! Он вышел на ночную охоту. Он крадется по звериной тропе… А из зарослей тоже к озеру неслышной тенью скользит тигр…
— Сколько разных зверей! — удивляется Петя.
— Смотри, все они у тебя на марках. Вот лев, вот бегемот, а вот и тигр…
У Пети нетерпеливый блеск в глазах.
— Ну, а потом?
А потом у них с мамой наступает утро. Мама думает, что солнце в Африке по утрам бывает алого цвета, а лучи его — чистое золото. Они с Петей идут по берегу озера и видят, как на водопой спешат жирафы, рыжие, пятнистые, с длинными шеями и крохотными рожками на лбу. А на солнцепеке греется змея. Такая, как на зеленой марке. Ее кожа переливается разными цветами. Красивая, но очень опасная змея… Удав — вот как называется эта змея.
А потом они подходят к негритянской деревне. Это очень бедная деревня. Хижины сделаны из камыша, а люди живут почти впроголодь.
— А мы говорим, что приехали из Советского Союза? — спрашивает Петя.
— Обязательно.
— А они знают про Советский Союз?
— Очень мало. Но все-таки немного они знают и потому подходят смело, без боязни, и сразу начинают расспрашивать: «А что у вас сейчас в Советском Союзе?» — «Зима!» — отвечаем мы. «Зима? — удивляются они. — А что такое зима?» — «Холод и снег», — отвечаем мы. А они понятия не имеют, что такое снег и что такое холод.
— Разве у них в Африке не бывает зимы? — удивляется Петя.
— Зима-то бывает, но снега и холода — никогда! Зимой там — проливные дожди… А люди из негритянской деревни, — продолжает мама, — угощают нас кокосовыми орехами. Каждый орех величиной с футбольный мяч. Мы их разбиваем, а внутри — кокосовое молоко. Белое, сладкое, вроде растопленного мороженого. И вдруг…
Петя подскакивает на диване:
— На нас нападает слон! Или носорог! Или бегемот! А мы…
— Нет, милый, мы просто смотрим на часы. А время уже позднее…
— Ну, мама… Ну, мамочка, поездим еще, — просит Петя.
Но мама не согласна: пора спать, ведь завтра всем им рано вставать: и Пете, и маме, и папе… Надо выспаться.
— Я высплюсь! Честное слово, я высплюсь, мамочка!
Что и говорить — путешествия по марочным странам были очень интересны.
И все-таки самым заманчивым в марочном деле, самым пленительным была мена. Меняться марками было не просто интересно, а захватывающе интересно!
Хотя меняться приходилось не так уж часто, да и толку от мены было немного, все же самыми ценными Петя считал те марки, которые ему удавалось выменять.
Главным образом Петя менялся с Левой. А если с другими мальчиками, то непременно через Леву.
Это происходило так.
На одной из переменок Лева, увидев Петю, как бы мимоходом спрашивал его:
— Марки с тобой? На большой вали на верхнюю площадку. Будем меняться. У меня есть мировецкие!
При этих словах он обычно прищелкивал пальцами у самого Петиного носа.
Петя понимал, как плохо заниматься марочными сделками в школе, хотя бы и на переменах. И понимал, что мама не похвалила бы его, узнав об этом. И Петя очень не хотел, чтобы мама узнала об этом.
