Клуб одиноких сердец - Митрофанова Мария (книга жизни .TXT) 📗
Домой она вернулась совершенно опустошенной и разбитой. Как это нередко случалось после молитвенных собраний, она чувствовала безотчетную, но явственную ненависть ко всему окружающему миру, который казался ей огромной помойкой.
Мать была дома. Она открыла Оле дверь, услышав ее шаги на лестничной клетке и впустила ее в квартиру. Оля, не здороваясь, прошла в свою комнату, но мать не отвязалась, пошла за ней.
– Оля, нам надо поговорить, – твердо сказала Татьяна Викторовна.
Девочка обернулась и посмотрела на мать с такой гримасой отвращения, что та оторопела. Неужели ее дочь сейчас смотрит на нее, как на раздавленную жабу? А Оля и правда испытывала что-то вроде этого. Мать показалась ей какой-то ужасной старухой с искаженным ненавистью лицом, с трясущимися руками, вульгарной одетой и причесанной.
– Зачем ты взяла деньги, Оля? – тихо спросила Татьяна Викторовна.
Оля вся похолодела. Ей хотелось сказать что-то, как-то оправдаться, но язык не слушался ее, волна гнева поднималась откуда-то из глубины души. Она задыхалась, глаза застилала кровавая пелена, и вдруг колени ее подогнулись, и она упала прямо на пол, содрогаясь в конвульсиях и выкрикивая невнятные слова проклятий...
На следующее собрание Лена Потапова пошла без Оли. Она была сердита на Касаткину: обещала звонить и заходить, а сама... Когда подошел назначенный час, а Ольга не объявилась, Лена решила идти на собрание самостоятельно. Ее так приветливо встретили в первый раз, ведь не выгонят же теперь! На лестнице Лена столкнулась с Максом.
– Потапова, стой! – весело скомандовал он. – Я за тобой, между прочим.
– За мной? А меня дома нет! – ответила Лена. Ничего-ничего, она за ними бегала, как собачонка, теперь пусть они за ней побегают!
– Я хотел пригласить тебя купаться, – растерянно сказал мальчик.
В ответ на это Лена только фыркнула и побежала вниз по лестнице.
Крайц оторопел. Он остановился и стал протирать очки носовым платком. Потом пробормотал:
– Нет, этого так оставить нельзя! – и пустился вдогонку за Леной.
«Никогда не полагал, что мне придется выступать в роли Шерлока Холмса» – раздумывал он, следуя за Леной и изо всех сил стараясь не попадаться ей на глаза. Так они дошли до подъезда, за дверью которого Лена и скрылась. Макс недолго подождал, потом вошел следом за ней. Он услышал, как наверху хлопнула дверь, и путем недолгих размышлений определил, какую квартиру Лена выбрала целью своего похода. Но что-то подсказало ему, что не стоит туда стучать. Он остановился у дверей и прислушался, пытаясь понять, что там происходит, но услышал лишь слитный гул многих голосов. В квартире явно было много людей.
Тут скрипнула, приоткрываясь, соседняя дверь, и из-за нее выглянула худенькая пожилая женщина, похожая на старуху Шапокляк.
– А ты чего здесь торчишь? – заскрипела она неприятно-тонким голоском. – Ишь, стоит! А ну, пшел отсюда! Знаем мы вас...
– Сударыня, а можно задать вам пару вопросов? – спросил Макс, словно не обратив внимания на агрессивный тон старушки. Он знал, что на взрослых людей совершенно неотразимо действует его манера держаться. Так вышло и на этот раз.
– Задавайте, сударь, – в тон ему ответила старушка и высунула свой острый носик из-за двери.
– Вы не знаете случайно, кто проживает в этой квартире?
Макс указал на дверь, за которой скрылась Лена.
– А никто не проживает, – охотно сообщила старушка. – Приходят тут какие-то, да мы предпочитаем в эти дела не соваться. Нехорошая это квартира, молодой человек...
Макс понял, что пожилая женщина подтвердила его дурное предчувствие.
– А почему вы так решили?
Старушка оглянулась и, понизив голос до свистящего шепота, сообщила:
– Кричат они тут не своими голосами, аж страшно делается. И плачут, и смеются... Кто говорит – наркоманы тут живут. Как они выйдут отсюда – я сколько раз в щелку глядела! – так аж жалко смотреть. Все на вид вроде приличные, а идут-шатаются! А кто говорит – секция здесь!
Старушка поджала губы, решив, очевидно, что сказала уже более чем достаточно.
– Секта? – сообразил Макс.
– Во-во, секта! – закивала головой старушка. – Вон недавно по телевизору батюшка выступал, он все рассказывал, что в эти секты наркотиком заманивают. Так что, может, тут и то и другое сразу – секта и наркоманы тоже.
Макс схватился за голову. Ему сразу стало все понятно: и изменившийся внешний вид Оли Касаткиной, и ее пропажа, и то, что она так внезапно сблизилась с Леной! Ну конечно, они заманивают туда людей, которые чувствуют себя несчастными и обрабатывают их!
Некоторое время он колебался, думая, не начать ли ломиться в дверь, но потом принял решение и бросился вниз по лестнице, может быть, впервые в жизни забыв поблагодарить собеседницу и попрощаться с ней.
– Ишь, кинулся... – пробормотала старушка ему вослед.
Глава 9
Макс бежал к Оле Касаткиной. Если бы кого-нибудь в их классе спросили, где она живет, – никто, кроме Крайца, не смог бы ответить. Но на то он и Макс, чтобы все про всех знать! Он бежал во всю прыть, но уже с самого начала переулка понял, что опоздал. У подъезда Олиного дома стояла «Скорая помощь» и слышались рыдания. Плакала Татьяна Викторовна, Олина мама.
– Что случилось? – прошептал мальчик, и увидел, как из подъезда выносят носилки. На них лежала Оля, и лицо ее было белее, чем простыня. Она как-то болезненно сжалась в комок, руки и ноги подрагивали, словно их дергала за веревочки какая-то неведомая сила...
Уже потом, когда опасность миновала, когда усталый врач сказал, что Олина жизнь вне опасности, и она спокойно спит, Макс взялся проводить Татьяну Викторовну домой, чтобы она принесла оттуда Оле одежду для больницы.
Татьяна Викторовна была совершенно растерянна. Всю ее обычную уверенность как рукой сняло, когда она узнала от приехавшего врача, что у ее дочери передозировка наркотика. Ей очень нужно было с кем-то поговорить, на кого-то опереться, и тут подвернулся Макс. Он так солидно и спокойно держался, что несчастной матери даже не странно было разговаривать о своих проблемах с мальчишкой. Между тем, Макс рассказал ей все, что успел узнать.
– Так что, скорей всего, она принимала наркотики под принуждением, или вообще не знала, что она принимает, – закончил он. – Хорошо, что все так быстро выяснилось. Хотя, самом деле, это ужасно! Ведь все могло бы быть гораздо хуже!
– Да, но как, как я ее проглядела? – тихонько вздохнула Татьяна Викторовна. – У меня же никого, кроме нее, нет на свете, а я так мало уделяла ей внимания, все время пропадала на работе!
– Теперь все будет по-другому, – в тон ей отвечал Макс. – Мы ведь тоже виноваты. Видели, что с ней что-то происходит, чувствовали, но предпочитали не вмешиваться. Так что мы даже больше виноваты...
Они дошли до дома Касаткиных, и Татьяна Викторовна пригласила Макса зайти. Они пили чай, говорили об Оле, которая сейчас мирно спала в больничной палате; Татьяна Викторовна рассказывала мальчику про детство Оли, про то, что ее интересовало, чем она увлекалась, показывала ему детские фотографии дочери, и, постепенно, в душе мальчика вырастал живой интерес к этой девочке. Этот интерес был всегда, но до сих пор не проявлялся – из-за Олиной сдержанности, из-за занятости Макса.
Теперь он решил, что постарается сделать все, чтобы такого больше не повторилось. И в первую очередь для этого надо устроить всей компании душеспасительную беседу, и чтобы попало каждому по первое число! А потом нужно, пока не поздно, поговорить с Леной...
На следующий день Макс и наметил самое трудное. Он встал пораньше и, что вообще-то было для него не характерно, сделал гимнастику. Надо было быть в наилучшей форме.
Потом он отправился в гости к Лене, и волновался хуже, чем перед свиданием. То есть, обыкновенно ничто не могло вывести его из равновесия, а теперь он шел по улице, нарочно удлиняя путь, и судорожно соображал, как поведет разговор, что скажет сперва, что потом, и какой тон изберет для своей тирады.
