Рассказы о Вадике и Жене - Павлов Николай Данилович (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
— Тройки? Гм-м…
— Поправлю. Обязательно… Я докажу!
— Нет, не тройки. Хуже. Не люблю вот таких… слабовольных. И словам не верю.
— Я…
— Иди домой, — приказал отец.
Вадик не уходил. Ему хотелось тотчас побежать в школу, взяться за учебники, доказать, что он может трудиться и что его словам можно верить. Но ведь класс распущен на каникулы, Нины Матвеевны в школе нет и не будет до первого сентября…
— Даю слово… — тихо, но твердо произнес Вадик. — Честное пионерское! Тебе, папа, и всем.
Телеграмма с Урала
Близилась к концу третья четверть. Вадик держал слово: учился старательно. Он шел вровень с Сашенькой Желтовской, а по арифметике считался первым. Дроби он щелкал как орехи. Женя присматривала за ним, следила, чтобы «не разболтался». Да он и сам понимал: ведь четвертым классом заканчивалась начальная школа.
Встречая в своем коридоре Вальку Гребнева, Женя, хмурясь, спрашивала:
— Опять, поди, задачка не получается? Или…
— Угу… Нет, дроби туго даются, — отвечал тот, стараясь поскорее проскользнуть к Вадику.
— Понимаю: Вадик тебе нянька, да?
— Не лезь, не твоего ума дело, — огрызался Валька. — Любопытная Варварка! Всюду нос суешь, зубрила несчастная…
— Троешник! — не оставалась в долгу Женя. Потом, как большая, всплеснув руками, добавляла: — И куда только родители смотрят.
Валька менял тактику: криком Женю не возьмешь. Он, язвительно усмехаясь, говорил:
— Хм, у меня-то родители, а ты — безотцовщина. Вот ты кто!
Он чувствовал, куда надо бить, чтобы сделать больно. Женя со слов матери знала, что отец был геологом, он ушел с экспедицией и не вернулся. Осиротевшая семья переехала с Урала на Алтай. Женя втайне гордилась отцом, считала его героем.
— Не смей моего папу, трогать!.. Папа пропал без вести, когда важное задание выполнял.
— Без вести на войне пропадают. А чтобы просто так — не слышал.
— Ну, знаешь!..
Задохнувшись от обиды и негодования, Женя убегала к себе.
…У Жени было много хлопот. Хорошо, что Вадик, как говорила бабушка, «взялся за ум». В его тетрадках, будто грибы после дождика, пестрели красные пятерки. Но плохо, что он поддавался соблазнам Вальки Гребнева, который постоянно возился с почтовыми марками, со спичечными этикетками, с глупыми «опытами», вроде вытаскивания газетного листа из-под чайной посуды.
Женины упреки встречали отпор упрямого Вадика.
— Что ж, нам не дружить совсем, по-твоему? — запальчиво возражал он.
— Дружить, да не так.
— Опять начинаешь указывать? Сколько раз говорил… Лучше бы Верочку свою капризную воспитывала.
— Вадик! — обиженно восклицала Женя. — Не маленькие мы, умеем рассудить серьезно.
— Ладно, не кричи. Давай серьезно…
И в самом деле, иные разговоры им удавались.
— Ты слышал, что он мне сказал? Без вести, говорит, пропадают только на фронте!
— Ну, это вранье. В горах, в тайге, даже в степи зимой случается. Я в книжках читал.
Раньше Женя об отце почти не думала. По правде говоря, она и не помнила его. А теперь, глядя на карточку в альбоме, говорила: «Помню! Он высокий и сильный. Геологи все сильные». Она завидовала ребятам, прогуливающимся с отцами. «Эх, был бы жив папа… Как у Вадика, как у всех! — думала она. — Маме бы легче и нам с Верочкой лучше».
Женя многое научилась понимать. Когда, например, Вадику покупали новый свитер, и ей хотелось такой же, она не приставала к маме. Мама работала одна в семье — ей трудно. Мама сидела над чертежами по вечерам, но денег все-таки было в обрез.
Обидные слова Вальки Гребнева подлили масла в огонь. «Странно в самом деле, что геологов не разыскали. Хотя бы инструменты, одежду, какие-нибудь следы…». На расспросы об отце, мать, Анна Александровна, отвечала скупо, сдержанно.
Однажды Женя поведала свои думы и сомнения Вадику.
— Я бы нашел, — сказал тот.
В этих словах чувствовалась мальчишеская самоуверенность, но Женя не возражала.
Прошлым летом они снова ездили в деревню, и там Костя Криволапов дал им прочитать свою самую любимую книгу под названием «Два капитана». В ней описывалась история поисков Саней Григорьевым следов полярной экспедиции капитана Татаринова. Эта история часто припоминалась Жене. Ведь Саня Григорьев достиг цели! Желание узнать правду о подвиге и гибели отца становилось сильнее. «Неужели невозможно было найти хоть что-нибудь? Значит, плохо искали».
И Вадика волновала судьба геолога Рузина, Жениного отца. Они с Женей, действительно, нередко спорили, но если теперь кто-нибудь во дворе делал попытку ее обидеть, он, не колеблясь, вставал на защиту.
Были же люди, думал Вадик, которые знали место гибели геологов. Самую глухую тайгу можно пройти, если захотеть, на отвесные скалы можно взобраться; пустыню пересечь с верблюжьим караваном… Нет на земле преграды, которую человек не мог бы преодолеть.
Скоро он почему-то пришел к убеждению, что Женин отец погиб в Горном Алтае. Сомнения Жени, которая знала, что они тогда жили в Свердловске, а оттуда отца могли послать в любой район страны, Вадик разбивал неумолимо логичными, по его мнению, доказательствами. Где еще есть такие высокие и неприступные горы, как на Алтае? А полезные ископаемые? Недаром Алтай называют «кладом природы» и еще «сокровищницей»… И тайга, и водопады, и вековечные ледники. Разве не так?.. Ну, вот то-то же.
Достали карту Алтайского края. В правом углу, снизу — пустота, почти сплошное белое пятно с редкими линиями — волосинками, обозначающими тропы. Ни дорог, ни селений.
— Тут! — говорил Вадик.
Загораясь, он предлагал готовиться к большому альпинистскому походу, припасать веревки, ледорубы, альпенштоки и «кошки» — ботинки с шипами.
Только об этом заходила речь — Верочка Рузина тут как тут. Обязательно ей надо знать, о чем говорят старшие. От нее замыслы хранились в тайне, но она, хитрая, догадывалась. Верочка боялась, как бы ее не обошли в интересной игре.
Валька Гребнев ухмылялся, он ни во что не верил. Приезжавший из деревни на воскресный день Костя Криволапов заинтересовался планами. Но его Вадик убедить не смог. Костя посоветовал прежде всего написать в Москву, в самое главное управление по геологоразведке. И, кстати, Саня Григорьев не в год и не в два достиг успеха…
Авторитет Кости в глазах Жени был велик. Однажды вечером она решилась спросить у Анны Александровны адрес этого управления.
— Зачем тебе? — сказала та удивленно.
— Узнать место, где… наш папа погиб.
Анна Александровна бросила на дочь беспокойный, сердитый, как будто даже подозрительный взгляд. В это время вбежала Верочка.
— Тебя кто-то научил? — спросила мать.
— Нет… Да, Костя Криволапов советует сперва узнать район, а Вадик говорит — наверняка, в Горном Алтае…
— Узнать? — не на шутку рассердилась мать. — Вы что же задумали, горячие головы? Может быть, еще из дому сбежите?
— А меня они не возьмут, — захныкала Верочка.
Мать принялась ходить по комнате из угла в угол, сцепив руки за спиной. Женя заметила, что руки у нее вздрагивали. В лице не осталось ни одной доброй черточки — только суровость и раздражение.
Анна Александровна велела забыть и думать о глупой затее, выбросить ее из головы. Обвинила Женю в непростительном легкомыслии, а Костю и Вадика — в подстрекательстве. Она порывалась сейчас же пойти к Чудненкам, чтобы они образумили сына. Напрасно Женя пыталась убедить ее, что они пойдут на поиски, когда вырастут, Анна Александровна решительно ничего не хотела слушать.
Вечер был безнадежно испорчен. Женя замкнулась. Всегда она знала свою маму строгой, но чуткой и справедливой, любила ее всей душой. Сегодня мама впервые показалась ей слишком суровой и совсем несправедливой. Жене хотелось возразить, но она видела в глазах матери то вспышки злого огня, то бездонно-глубокую печаль, — и Женя молчала.
