Принц из Парижа - Неволина Екатерина Александровна (читаем книги TXT) 📗
Расчет оказался верен – красное платье не подвело!
– Ну как, Совицкий, впечатляет? – не удержалась от подколки Алиска.
Тот кивнул, все еще не находя слов.
– Рот-то закрой, а то слюна капает! – продолжала насмехаться подруга.
– Извини, – пробормотал Димка, – и вправду накапаю тут слюной, а ведь ты к уборке не приучена…
– Браво, Дима! – я захлопала в ладоши. – Давно бы так!
Он улыбнулся, явно польщенный.
И тут снова зазвонил домофон. Пришел еще кто-то из гостей.
Следующие полчаса мы с Алиской принимали визитеров. Всего, считая Димку, их набралось шестеро: две девчонки и четверо парней.
Беляев явился последним, зато немало удивил меня. Едва войдя в квартиру он, словно франт былых времен, поцеловал ручку хозяйке вечеринки, а затем и мне. Правда, сделал он это как-то равнодушно. Мне показалось, он единственный, кого не зацепило мое эффектное платье. Впрочем, оставалась надежда, что он просто «держит лицо» и не спешит проявить при всех свои чувства.
Вся компания собралась в Алискиной комнате, играла тихая музыка, а хозяйка обносила гостей угощением.
Приглашенные девчонки дичились и бросали на парней испуганные взгляды, словно те представляли страшную опасность. Между прочим, опасались они совершенно напрасно – ни один из ребят даже не смотрел в их сторону. Как и было запланировано, на этой вечеринке было две звезды: я и Алиска. И гости это прекрасно понимали. Мы были в центре внимания, и я бы чувствовала себя совсем счастливой, если бы не странная расстановка сил. Как бы я ни перемещалась по комнате, рядом со мной почему-то всегда оказывался Димка. Он следовал за мной словно верная тень. Беляев же держался в отдалении и разговаривал больше с Алиской, чем со мной.
Поймав мой раздосадованный взгляд, хозяйка вечеринки понимающе кивнула и предложила поиграть в шарады.
Это была интересная игра: ведущий загадывал какое-то слово и показывал его пантомимой, а остальные отгадывали.
Алиска загадала слово «любовь» и очень смешно кривлялась, закатывая глаза и прижимая руки к сердцу. Слово, конечно, тут же отгадали.
Когда очередь дошла до меня, я вдруг решилась и вместо придуманной заранее сценки, обозначавшей слово «свидание», подошла к столу, изобразила, будто вырываю страницу из невидимой тетради, а потом быстро заводила рукой, словно писала что-то. Моим словом было «записка». Я надеялась, что кто-то из гостей выдаст себя, но напрасно. Хотя, возможно, мне просто не хватило наблюдательности.
После шарад, самую сложную из которых загадал все тот же Совицкий, – его слово «вероломство» так никто и не отгадал – пришло время танцев.
Для начала, чтобы разрядить обстановку, включили бодренькую мелодию. Но вот и первый медляк. Алиса погасила центральное освещение и зажгла расставленные по комнате свечи. Получилось романтично и очень красиво.
Я посмотрела на Беляева весьма многозначительно, ожидая приглашения, но он отвел взгляд.
– Жан, потанцуешь? – передо мной, улыбаясь, стоял Димка.
Я была уже готова сказать ему какую-нибудь колкость, но обида на Беляева оказалась сильнее. «Приму приглашение Совицкого, а Лешка еще пожалеет и прибежит приглашать меня на следующий же танец!» – решила я и, благосклонно кивнув, встала с дивана.
Из динамиков звучала романтичная французская мелодия. Она кружила, зовя за собой. Если прикрыть глаза, забываешь, что рядом с тобой всего лишь скучный Димка, мой верный раб и сосед по парте – и тогда можно представить себе все что угодно.
Вот я на балу в пылающем огнями Версале. Под ногами – старинный паркет, по которому ступал Людовик Четырнадцатый, недаром прозванный королем-солнцем. Я ослепительно прекрасна в своем красном платье, сверкающем и переливающемся сейчас, при нарядном бальном освещении. Приобняв, меня уверенно ведет мой принц… Я смотрю на него, но не могу различить его лица. Слишком ослепителен белоснежный мундир с золотыми эполетами, слишком кружится голова, слишком томительно-сладок звучащий в ушах голос с мягким, свойственным только французам, прононсом…
О, это была восхитительная, почти божественная картина!
Но вот я открыла глаза – и сразу же пожалела о том, что это сделала.
Приглашенные для отвода глаз девочки-тихони так и сидели по углам, двое парней, Влад и Денис, переговаривались о чем-то у компьютерного стола, а Лешка Беляев… Лешка танцевал с Алисой, составив сегодня вторую пару.
Увидев эту, мягко сказать, неприятную картину, я сбилась с шага, споткнулась и едва не упала. Хорошо, Димка успел подхватить меня, а то не избежать мне позора на всю школу.
Лешка и Алиска выглядели вполне довольными друг другом и топтались посреди комнаты с не меньшим энтузиазмом, чем я еще совсем недавно.
Громадным усилием воли я все-таки взяла себя в руки. Уйти так, во время танца – значит признать свое поражение.
«Ну ладно, еще посмотрим, кто кого», – подумала я и назло всем положила голову Димке на плечо. Он напрягся, должно быть, не помня себя от счастья.
– Не обольщайся, Совицкий, ты у меня только для маскировки. Понял? – зло прошипела я. Его ухо как раз находилось рядом с моими губами.
– Ничего, я подожду, пока ты в своем Беляеве разочаруешься, – прошипел в ответ Димка.
Я была потрясена: вот он, оказывается, как заговорил! Вот что с людьми счастье делает – совсем страх потерял, грубит и пререкается!
Кое-как дотерпев до конца песни, я вернулась к дивану, но тут же была приглашена на следующий танец одним из парней, Денисом.
Вечеринка все очевиднее шла не так, как задумывалось. Около меня постоянно находился кто угодно, только не Лешка Беляев. Некрасивые девчонки, приглашенные нами для фона, вскоре ушли. Но это неудивительно – на них никто не обращал внимания, зато вокруг меня сгрудилась целая компания: Димка, Денис и Влад. Похоже, они наперебой пытались произвести на меня впечатление.
– Вот иду я недавно по улице, всего-то соседний район, не так далеко от нас, – рассказывал Денис, занимающийся каким-то из видов единоборств – что-то, заканчивающееся на «до», никогда не запоминала такие мелочи, – а мне навстречу парни. И смотрят на меня так подозрительно. «Ты, – говорят, – что, чурка?» У меня, вы знаете, мать молдаванка, от нее глаза косые достались. А я им, значит: «Сами чурки». Они все на понтах: «Мол, че рыпаешься, парень, пожалеешь!» Так понемногу до дела и дошло. Ну, тут я уж себя показал! Недаром с одиннадцати лет занимаюсь!
– Ну, ты герой, – бросила я, украдкой наблюдая за Алисой и Лешкой. То, что я видела, не нравилось мне все больше и больше. Он, похоже, приклеился к ней намертво, а она, кажется, была вовсе не против. А еще подругой называлась!
– Чтобы кулаками махать, много ума не требуется, – встрял вдруг Совицкий, и я даже не поняла, к чему это. Он, обычно такой послушный и тихий, сегодня словно рехнулся – мне возражает, каратисту Денису хамит… Какой-то в мире непорядок.
– Да, конечно, – хмыкнул Денис, глядя на Димку с осознанием собственного превосходства. – Будь ты не такой хлюпик, я бы тебе показал.
– Что показал? – продолжал задираться Дима, которому, похоже, уже сам черт был не страшен. – Вот и я о том же: некоторые только и горазды руками-ногами махать да хвастаться, а больше ничего не могут.
– Зато ты у нас, видно, больно умный, – недобро прищурился Денис.
Мне стало интересно: неужели подерутся?.. А ведь сразу видно, что Димка и Денис в разных весовых категориях. Димка – не слишком высокий, тощий, вон даже кадык выпирает. Денис – высокий и не то что толстый, но очень крепкий, плотно сбитый. – Ребят, чего спорить, – вмешался Влад, почесывая ухо прибившейся к нему Алискиной кошке, вновь соскучившейся по ласке. – Зачем ссориться из-за пустяков?
– А если не из-за пустяков? – не сдавался обнаглевший Совицкий. – Если мне не нравится, когда в герои лезут?
Как там в басне было: «Ах, Моська, знать, она сильна, коль лает на слона!»
– Прыгай, прыгай, попрыгунчик, – не обратив внимание на воззвание Влада, отозвался Денис. – Все равно все знают, чье внимание тебе не обломится!
