Некрасивая - Чарская Лидия Алексеевна (книги TXT) 📗
Я сидела над тетрадкой французских переводов, когда неожиданный незнакомый и звонкий детский голосок позвал меня.
— Графиня Гродская, в прием! — И маленькая шустрая девчурка с бойким ребяческим личиком, наскоро отвесила мне книксен и помчалась дальше.
С шибко забившимся сердцем поднялась я с парты, спрятала тетрадь в пюпитр или тируар, как назывались ящики учебных столов на языке институток и поспешила в зал.
— Должно быть, бабушка, приехала проститься! — вихрем пронеслось в моих мыслях и не без обычного трепета в ожидании свидания с ней, я вошла в «прием».
Огромную институтскую залу было трудно узнать в этот час, так ее преобразила присутствовавшая в ней пестрая толпа посетителей.
По четвергам и воскресеньям здесь были и нарядные светские дамы в светлых и темных визитных пышных туалетах, были и скромно одетые женщины были и дети, пришедшие вместе с родителями и родственниками навестить своих сестер институток. Здесь и там мелькали сюртуки и мундиры военных, отцов, братьев, дедушек и дядей, навещавших маленьких затворниц. Генеральские эполеты, красивые расшитые формы молодежи, скромная одежда братьев кадет и других учеников столичных учебных заведений, все это запестрило и замелькало в моих глазах, непривычных к подобному зрелищу. В зале стоял гул от нескольких десятков, если не сотней голосов, и от этого гула уши и голова моя наполнились звоном, а глаза застлались туманом, сквозь который я едва-едва могла бы отыскать знакомое лицо бабушки, приехавшей ко мне.
— Ло, дитя мое, я едва вас узнала! — услышала я знакомый голос и сразу увидела ее. Она стояла на самом видном месте посреди залы, в своем обычном сером шелковом платье, с ослепительным воротничком вокруг шеи и с высоко, искусно приглаженными снежно-белыми волосами. Из-за бабушки желтело высохшее и желтое как лимон лицо Зи, из-под руки которой торчала умная мордочка Ни. Ее черные, как живые коринки бегающие глазки и белые ушки были очаровательны. При виде меня, Зи, закивала головой и высунула свои огромные как клыки зубы, очевидно желая приветствовать меня одной из самых любезных ее улыбок. Что же касается до Ни… то…
Силы небесные! Что сделалось с маленькой собачонкой. Начать с того, что она залилась радостным лаем, задвигала ушами, завертела хвостом и стала рваться, как угорелая из цепко державших ее рук бабушкиной приживалки всем своим собачьим существом, порываясь ко мне.
Милая маленькая Ни! А я и не знала, что ты меня так любишь! Я и не подозревала что ты признаешь в этой безобразной неуклюжей институтке свою прежнюю знакомку Ло! Милая, маленькая Ни, спасибо тебе за твое доброе, преданное собачье сердце. И я стремительно бросилась навстречу приветствовавшей меня громким лаем болонке. Едва только я приблизилась к ней, как Ни, сделала отчаянное движение, кубарем скатилась с рук компаньонки и с тем же заливистым лаем, перешедшим в тихий, радостный и пронзительный визг, бросилась ко мне. Я невольно наклонилась к собаке и в тот же миг розовый язычок Ни прошелся по моим рукам, щекам, лбу и шее.
Я подхватила ее все еще тихо подвизгивающую от радости встречи на руки и прижимая к груди, подошла к бабушке.
— Добрый день! — произнесла я и целуя руку графини. Потом пожала всегда холодные и влажные даже сквозь перчатку пальцы Зи. Бабушка поцеловала меня в лоб и опустилась в кресло, обитое зеленым репсом и стоявшее под портретом одного из покойных царей. Зи поместилась на стуле рядом, я, не выпуская Ни из рук, на другом.
— Милая Ло, — начала бабушка, — лишь только счастливый визг Ни прекратился и все мы притихли, в ожидании ее первого слова на своих местах.
— Милая Ло, повторила бабушка, — я завтра уезжаю на всю зиму до весны за границу. Зи, поедет со мной. Вы проведете все время до мая одна, в институте. А первого мая или несколько позднее Зи приедет за вами и отвезет вас в Швейцарию, где я буду ждать вас обеих, а сейчас вы позовете вашу классную даму, я хочу вручить ей сумму денег, необходимую для молодой девушки ваших лет, когда ее родные уезжают далеко. Кроме того, я желала бы спросить ее, кстати, о ваших успехах и о впечатлении полученном ею от вас. Которая из ваших дам дежурит сегодня? — Закончив свою плавную, как журчащий ручей текущую речь, обратилась ко мне бабушка с вопросом.
— Лидия Павловна Студнева, дама немецкого дежурства, — отвечала я и голос мой почему-то предательски дрогнул.
«Вот-вот, показалось мне» — сейчас Лидия Павловна подойдет и скажет бабушке, что не смотря на то, что я учусь хорошо и выдержала экзамены прекрасно, класс не выносит меня, не терпит и мне станет от ее слов так мучительно-стыдно на душе, хоть сквозь землю провалиться. И едва чувствуя ноги под собой я передала Ни, бабушкиной спутнице и поторопилась подойти к высокой, стройной лет тридцати пяти даме, в синем платье с сухими как у цыганки черными волосами и серыми немного выпуклыми, глазами на худощавом энергичном и красивом лице.
— Лидия Павловна, моя бабушка, просит вас пойти к ней переговорить по делу! — делая по правилу институтского устава реверанс фрейлейн Студневой — произнесла я. Она тотчас же отложила вязанье, которым занималась дежуря в зале и, слегка обняв меня за плечи, пошла со мной по приемной.
— Ваша внучка, графиня — прекрасная девочка, — заговорила Студнева через две минуты, почтительно склоняясь перед бабушкой, — экзамены она выдержала блестяще и манеры ее не оставляют желать ничего лучшего. Вообще все начальство с Александрой Платоновной во главе и мы скромные служащие очень-очень довольны вашей девочкой! — заключила она, ласково улыбнувшись мне подбодряющей улыбкой. Бабушка положила мне руку на плечо и произнесла со своим обычным спокойствием в голосе:
— Очень рада Ло, что вы заслужили такой лестный отзыв в короткое время. Надеюсь что мнение о вас начальства не изменится и дальнейшее время вашего пребывания здесь, а теперь я попрошу вас, chere mademoiselle, принять на себя труд взять деньги назначенные мной Ло на ее маленькие потребности и распоряжаться ими, так как, вероятно, крупных сумм девочкам не полагается иметь на руках, — обратилась бабушка к Лидии Павловне и вручила ей небольшой конверт.
Затем она подала руку классной даме, и когда та отошла от нас, стала собираться домой. Отыскивая бабушкину муфту, на которой успела улечься Ни, я вдруг почувствовала чей-то пристальный взгляд, устремленный на меня.
Взглянула и вспыхнула от смущения и обиды. Большие лукавые и насмешливые глаза Незабудки, очутившейся с нами совсем неожиданно по соседству, впились мне пристальным, взглядом в лицо. Другая пара глаз таких же голубых и красивых, как две капли воды похожие на глаза Оли Зверевой также беззастенчиво и насмешливо, в свою очередь, рассматривали меня. Около Незабудки сидел розовый упитанный пятнадцатилетней кадетик, очевидно её родной брат и оба они, глядя на меня бойко и оживленно о чем-то шептались. Но вот поднялась бабушка, собираясь уходить. За ней Зи и мы все направились к двери. Проходя мимо скамейки занимаемой Незабудкой и её братом, я услышала относившиеся бесспорно по моему адресу произнесенные маленькой насмешницей стишки:
И тот же насмешливый голос прибавил еще тише, но так чтобы я могла услышать однако, обращаясь к соседу-кадетику.
— Послушай, Мишук, разгадай ты мне загадку: когда ум бывает глупым, как пробка?
И давящийся от смеха звонкий шепот мальчика, отвечал не медля ни минуты сестре:
— Когда он бывает в графине!
И оба и кадетик и Незабудка так и залились при этом торжествующим смехом.
Шутка была плоска и неостроумна, совсем ребяческая шутка, в сущности, но она почему-то уколола меня, залила мое лицо румянцем, а сердце обидой. Я не могла однако не понять тут же что злою выходкой Незабудки руководила, исключительно, зависть. Девочка не могла не услышать похвал, расточаемых на мой счет Лидией Павловной и расплачивалась за них теперь по-своему. Но… Мне все-таки было очень больно выносить все эти незаслуженные обиды, так нестерпимо больно, что моя маленькая душа разрывалась на тысячи кусков.
