Звено принимает решение(Рассказы) - Воробьев Владимир (книги .txt) 📗
А вышло так.
Шли мы с ней из школы через рощу. Ну, разговаривали, конечно. Я ей объясняю, что если электричеством освещать по ночам растения, то они скорее растут. Рассказываю о том, как землю в парниках можно греть электричеством. Она таращит на меня свои глаза и не мигает.
Вдруг что-то рыжее как метнется через дорогу! Лиса! Понимаешь, Борь, живая лиса!
Я за ней побежал, ору во всю мочь. Наташа — за мной.
— Ты чего, — кричит она мне, — лисы никогда не видал? — и смеется.
А что тут смешного? Ну и не видал. И ты ведь, Борь, тоже не видал, да?
Остановились. Смотрим: на снегу разные следы.
Наташа показывает, какие заячьи, какие лисьи. Знаешь, Борь, целая тропинка утоптана следами.
Потом Наташа и говорит:
— У нас в юннатском кружке есть мальчик, у него выдержка колоссальная, он летом ухитрялся птиц фотографировать.
— Выдержка, — отвечаю ей, — зависит от освещения.
— Да нет, это другая выдержка, не фотографическая.
И рассказала мне, как тот мальчик летом, не шелохнувшись, часами в траве просиживал или на дереве — ждал, пока какая-нибудь птица совсем близко сядет.
— А хочешь, — говорю я Наташе, — живую лису сфотографируем в упор, крупным планом?
— Ой, что ты? Сейчас зима, ждать холодно. А лиса ни за что не подойдет близко.
Я ей на это ничего не ответил, а когда пришли домой, сразу же засадил ее за работу.
Ты, конечно, догадался, Борь, что я надумал. Наташе устройство фотоэлемента недолго пришлось объяснять. Если говорить по-честному, здорово она соображает, хоть и девчонка. Только не стал я ей рассказывать, как мы будем фотографировать лису, пускай, думаю, свою конструкторскую мысль развивает.
Дал ей книжки — Мезенцева «Электрический глаз» и Клементьева «Зоркий помощник». Сам сел за уроки, а ее отослал домой. Я уже спать лег — вдруг Наташа опять прибегает.
— Я, — кричит, — знаю, как лису фотографировать. Я книжки прочитала!
Понимаешь, Борь, уроки не сделала! Точь-в-точь как мы с тобой раньше. Надо будет присмотреть за ней, а то она может двоек нахватать, как мы тогда, помнишь?
На другой день мы с Наташей прямо из школы в рощу побежали, чтобы успеть дотемна отнести туда наше оборудование.
В роще мы отыскали ту самую лисью тропу. Справа от следов установили на колышке фотоэлемент, слева — фонарик с эбонитовой крышкой, источник невидимого лучика. А на следах, чуть подальше, фотоаппарат и колышек с магнитом. Провода снегом присыпали, а мои и свои следы Наташа тоже хвоей и снегом забросала. Потом пошли домой.
Тут и я покой потерял!
Мне, конечно, хотелось, чтобы сразу все удалось. Потому что Наташа, думал я, может оказаться неустойчивой личностью, и первая неудача ее от техники отпугнет.
В этот вечер мы уроки вместе делали. Потом я ей про тебя рассказывал, про наш политехнический кружок, про ребят…
Утром мы встали раньше всех. Она даже раньше, чем я. И сразу побежали в рощу, хотя было еще совсем темно. Наташа, оказывается очень хорошо ориентируется на местности, и мы сразу нашли нашу аппаратуру.
Все было в порядке — магний сгорел, диафрагма сработала. Значит, снимок имеется. Помчались обратно домой.
Наши еще только встали. Мы сразу кюветы на стол и давай проявлять.
Ты, Борь, только не смейся. Проявили мы пленку и, еще мокрую, стали рассматривать.
Что такое? Наташа как захохочет, даже на стол повалилась.
Понимаешь, Борь, с пленки на меня заяц смотрит! Ну я же не виноват, что зайка лису опередил. Наши домашние все тоже очень смеялись.
Выходит, лиса умнее нас оказалась. Стороной обошла наш фотоаппарат. Ну я, Борь, теперь решил эту хитрюгу во что бы то ни стало сфотографировать.
А пока посылаю тебе фото зайчишки, а также мое и Наташи.
С приветом, твой друг Степа.
ЧАСЫ
Ну, двойку получил, вроде беда небольшая, а все же… А если еще двойка? Вот тут уже улыбаешься только для вида… Или родителей вызывают в школу. Тоже радости от этого мало. Но, конечно, вида не подаешь.
И вот однажды дома забыл я притвориться. Сижу за столом невеселый, а брат Сергей (он уже в девятом классе учится), спрашивает:
— О чем задумался, старик?
Это он тоже вроде шутит, а я вижу — он взаправду обо мне беспокоится.
— Да вот… — говорю.
И все рассказал.
Подумал Сергей и спрашивает:
— Хочешь, все переменится, и даже скоро?
Я только махнул рукой.
На другой день прихожу из школы, смотрю — часы висят над моей кроватью! Самодельные какие-то. Разрисованные. Циферблат у них большущий, с тарелку, и стрелка одна. Подхожу поближе — не тикают. Стрелка у них показывает туда, где на настоящих часах цифра четыре. Только здесь вместо цифры нарисовано, как я сижу и обедаю. Где должно быть пять — тоже я: на коньках мчусь, и даже золотые искры кверху взлетают. Вместо шести — опять я за столом. Кругом меня книги, книги. На одной можно даже прочитать «Арифметика». Понятно, — это я уроки делаю. Где быть десяти — я умываюсь; вместо цифр одиннадцать, двенадцать и дальше нарисована длиннющая горбатая кровать, я на ней, тоже длинный, сплю.
Тут скоро и Сергей пришел, кивает на часы.
— Ничего, — говорю. — А зачем?
— Увидишь. Только уговор — стрелку каждый час будешь передвигать сам, что она показывает, выполнять.
Сели мы обедать. Сергей мне настоящие часы показывает: на них ровно четыре часа. Взглянул я на наши, а стрелка показывает на картинку, где я обедаю. Выходит, что пока все правильно идет — выполняю указание.
После обеда взглянул на часы — пять. Тогда и на наших стрелку передвинул. Показывает теперь она, как я на коньках катаюсь.
— Хорошие часы сделал ты, Сережа! — кричу я ему. Схватил коньки и побежал выполнять.
На улице я про часы забыл, а когда меня домой позвали, пришел, смотрю — Сергей улыбается, а на наших часах стрелка показывает, как я за книгами сижу.
«Ладно, — думаю, — выполнять так выполнять». И занялся уроками.
Потом хотел я «Таинственный остров» дочитать, немного осталось, но Сергей на часы кивнул, на настоящие и на наши. На настоящих часах было десять. Перевел я стрелку и у наших. Показывает она, как я умываюсь, а дальше и вовсе — длинная-длинная кровать. Что ж, пришлось умыться и лечь спать.
Так и повелось.
Только по воскресеньям часы стояли. Делай, что хочешь!
И как-то так вот получилось, что и в самом деле я веселый стал, потому что все у меня хорошо: двоек нет, родителей в школу не вызывают. Даже в туристический кружок приняли.
А вчера я повесил наши часы над кроватью Сергея, потому что вижу: он что-то невеселый ходит.
