С папой на рыбалку - Караславов Слав Христов (список книг .TXT) 📗

— А говорили, что тут рыбы невпроворот! — виновато бормотал Афанасий.

Между тем упали первые капли дождя. Не успели мы опомниться, дождь полил как из ведра.

— Спасайся, братцы! — закричал дядя Рангел и, положив удочку на колышек, бросился к стоявшему вблизи навесу.

Мы с папой кинулись следом за ним. Позади неуклюже сигал на длинных ногах Афанасий. Раньше всех достиг укрытия дядя Кузман. Но хотя он мчался как настоящий спортсмен, его голубая рубашка успела потемнеть от дождя.

Под навесом стоял трактор и грузовик. Какой-то человек в синем комбинезоне лежал под грузовиком, и нам видны были только его ноги, обутые в пыльные чёрные полуботинки.

Мы вытерли мокрые лица, папа накинул мне на плечи свой свитер. У всех было весёлое настроение, и Афанасий убеждённо заметил:

— Сейчас, после дождя, начнётся такой клёв, закачаешься!

Никто на его слова не обратил внимания, только папа пробубнил себе под нос:

— Сперва надо дождаться погоды. Вон как обложило со всех сторон.

В это время из-под грузовика вылез молодой человек с недовольным лицом, чёрным от машинного масла.

— Что с ним такое? — спросил дядя Кузман.

— Леший его знает! — прохрипел парень в синем комбинезоне. — Со вчерашнего дня ковыряюсь, и никакого толку. Не заводится, и всё тут.

— Дай-ка я посмотрю! — сказал дядя Кузман и залез под машину. Рядом с ним пристроился шофёр.

Некоторое время спустя подал голос дядя Кузман:

— Рангел, ну-ка включи зажигание!

Дядя Рангел полез в кабину.

— Включи зажигание! — кричал снизу дядя Кузман.

— Включил!

Дядя Кузман вылез из-под машины и авторитетно заявил:

— Где-то закорачивает. Давай, Рангел, помогай.

Вскоре брезент был усыпан гайками, болтами, ключами, отвёртками. Афанасий промывал в бензине детали, папа копался под машиной, а дядя Кузман, молодой шофёр и дядя Рангел хлопотали у двигателя.

Настало время обеда.

Дождь уже перестал, и мы расположились под открытым небом. Достали всё, что принесли с собой. Поев, снова занялись грузовиком. Дядя Кузман подогнал к навесу свой «Москвич» и достал из багажника инструмент. О рыбалке все забыли.

К четырём часам удалось пустить двигатель. Дядя Рангел с торжественным видом выгнал грузовик на поляну и сделал на нём широкий круг.

— Что-то стучит! — сказал он.

Все опять склонились над мотором.

Когда солнце стало садиться, за руль сел дядя Рангел. Мы все забрались в кузов, и машина сделала ещё несколько кругов. Затем её опробовал папа, и наконец в кабину сел шофёр. Грузовик описывал дуги, рычал, пускал облака дыма.

После всех испытаний дядя Кузман загнал его задним ходом под навес и, протирая концами масляные руки, с удовлетворением произнёс:

— Заработал-таки. Фурычит!

— Ещё бы, как ему не фурычить! — весело вставил дядя Рангел.

— Эй, а наши удочки! — спохватился Афанасий.

Мы все побежали к берегу. Удочки лежали на колышках, черви расползлись в разные стороны.

— Вся наша рыбалка пошла прахом! — вздохнул Афанасий.

— Почему же? — удивился дядя Кузман. — Пособили человеку. Иначе кто знает, сколько бы ему ещё пришлось маяться.

— Верно! — согласился папа.

— На рыбалку мы и в другой раз можем поехать. А чинить грузовик не всякий день случается! — заключил дядя Рангел.

После этого мы погрузились в машину и сами не заметили, как очутились в Софии. До позднего вечера гостили у дяди Кузмана. Взрослые играли в бридж, а я в этот раз просмотрела всю телевизионную программу. Когда мы вернулись домой, папа отдал трёх карасей и неоперившегося карпика нашему мурлыке.

Глава девятая, в которой папа с дядей Рангелом держат экзамен на рыболова-спортсмена и мастерят подсачек

Рассказы Афанасия об огромных кленях и судаках разбередили папе и дяде Рангелу душу и лишили их покоя. Все мы день и ночь мечтали поехать на Искыр, на Вит, на Пане?гу и Янтру. В наших мыслях тихо плескались прозрачные воды Искырского и Батакского водохранилищ. Всякий раз, когда вечером рыбацкая компания собиралась у нас дома, разговор всё время вертелся вокруг карпа, усача, кефали. Игральная доска покрылась пылью, нам стало не до неё, всю неделю папа, дядя Рангел и я чинили удочки, привязывали крючки или строили новые планы. Однако все наши мечты разбивались о маленькую голубую книжечку, которую Афанасий то и дело показывал нам, а папа с дядей Рангелом, разглядывая её, сгорали от зависти. Признаться, я тоже мечтала иметь удостоверение рыболова-спортсмена и собственную удочку. Но до моего дня рождения было ещё далеко. Хотя Афанасий прав: получи я удочку раньше, что толку — ни на реку, ни на водохранилище мне с нею всё равно не сунуться.

В этот вечер папа с дядей Рангелом сидели в гостиной за столиком и задумчиво молчали.

— По части рыбалки мы с тобой уже и кандидатский минимум могли бы сдать! — нарушил молчание дядя Рангел. — А вот что касается этих законов да постановлений относительно лова рыбы, то здесь дело сложнее…

— Постановления как постановления… Вызубрил, и дело с концом, — самоуверенно возразил папа.

На столике лежала внушительная стопка книг.

— Взять хотя бы вот эту! Очень полезная штука: «Пресноводные рыбы и охота на них»!

— Чепуха! — презрительно бросил дядя Рангел. — Ну что нового ты из неё узнаешь!

— Тут изображены все рыбы, даётся описание…

— Нет! Надо завести тетрадь! Законспектируем всё и пойдём сдавать. Афанасий твердит, будто через две недели начнут принимать экзамен.

— Конспекты? — возмутился папа. — Мало я их писал в университете!

— Как хочешь, а я без конспекта не могу.

Так для них началась экзаменационная сессия.

На стене в папином кабинете появились две карты Болгарии: на одной были показаны леса и горы, города и сёла, а на другой — большие и малые реки.

За последние пятнадцать дней папа стал неузнаваем. Никогда прежде он не был таким скучным. Садился в кресло за письменный стол, и до меня доходил его тихий шёпот:

— Карп — пресноводная рыба. Его тело покрывает толстая золотистая чешуя; между головой и спинным плавником заметно выступает горб. Неопытные рыболовы часто путают эту рыбу с карасём и невольно становятся браконьерами, вылавливая вместо карася молодь карпа. Необходимо обратить внимание на то, что голова карася значительно короче. Карп живёт до двенадцати лет, и вес его достигает восьми килограммов. Нередки экземпляры и покрупней… — Тут папа вздыхает, по его пальцам пробегает нервная дрожь, и он закуривает. — Карп нерестится…

— Ани!

— Да, папа! Ты что хотел?

— Послушай-ка, о чём здесь пишут! Вес его достигает восьми килограммов!

Я молча стараюсь представить, как мы в один прекрасный день выловим такого карпа.

— Роси! Роси! — зовёт папа. — Пойди сюда на минутку.

В дверях показывается мама, она, как всегда, в халате, в руке у неё деревянная ложка.

— Роси! Вес карпа достигает восьми килограммов и даже больше.

— Ну и что? — равнодушно спрашивает мама.

— Представь себе на минутку, что мы поймали такого карпика!

Мама хлопает дверью, и мы слышим её сердитое удаляющееся бормотание:

— Нет, этого я представить не в силах.

Папа откладывает книжку в сторону (это общая тетрадь дяди Рангела) и обращается ко мне:

— У нашей мамы никакой фантазии! А ты можешь себе представить такого карпа?

— Могу! — отвечаю я, глазом не моргнув.

— Хм…

— Тот, что мы с Афанасием упустили, наверняка потянул бы на восемь килограммов.

Папа задумчиво грыз ноготь на пальце.

— Вполне мог потянуть на восемь килограммов. А упустил его Афанасий…

На экзамены мы отправились все вместе. Папа надел чистую рубашку и, хотя было очень жарко, завязал галстук. На остановке нас ждал дядя Рангел. Его брюки были хорошо выглажены, от него пахло одеколоном.