История Энн Ширли. Книга 3 - Монтгомери Люси Мод (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Клара резко обернулась и склонилась над гробом. Она отомстила за все зло, что он причинил ей. Она излила наконец свою ненависть. Глядя в холодное лицо покойника, она трепетала от удовлетворения и торжества. Все ждали, что сейчас она злорадно захохочет. Но этого не произошло. Гневное лицо Клары вдруг дрогнуло, сморщилось, как у ребенка… и Клара Уилсон заплакала.
Она повернулась к выходу. По ее увядшим щекам струились слезы. И тут Оливия Керк встала и взяла ее за руку. Какое-то мгновение женщины смотрели друг другу в глаза.
В комнате стояла такая тишина, словно кто-то невидимый приложил палец ко рту.
— Спасибо, Клара Уилсон, — сказала Оливия Керк. Ее лицо было по-прежнему бесстрастно, но в спокойном ровном голосе было что-то, от чего у Энн по спине пробежал холодок. Ей показалось, что перед ней открылась бездонная пропасть. Клара Уилсон, несомненно, ненавидела Питера Керка и живого и мертвого, но Энн поняла, что ее ненависть бледнела по сравнению с тем, что к нему испытывала Оливия Керк.
Клара вышла из дома, заливаясь слезами, а взбешенному Джеду пришлось как-то доводить до конца безнадежно испорченные похороны. Пастор, который собирался объявить последний псалом «Прими его, Христос!», вместо этого произнес прощальное благословение.
Джед не предложил, согласно обычаю, родственникам и друзьям попрощаться с усопшим. Он понимал, что после произошедшего оставалось только накрыть гроб крышкой и побыстрей закопать его в землю.
Энн спустилась по ступеням веранды и вздохнула полной грудью. Какая чудесная свежесть по сравнению с той душной комнатой, где излили свою горечь две несчастные женщины.
Набежали тучи, и стало холодно. Во дворе стояли группы людей, вполголоса обсуждая происшедшее. Им еще было видно Клару Уилсон, которая шла через пастбище к себе домой.
— Нет, каково? — ошеломленно сказал Нельсон Крейг.
— Ужасно… ужасно, — отозвался церковный староста Бакстер.
— Почему никто ее не остановил? — спросил Генри Риз.
— Потому что вам всем хотелось услышать, что она скажет, — отрезала Камилла.
— Это было нарушением… благопристойности, — сказал Сэнди Макдугал. Найдя подходящее слово, он с удовольствием его повторил: «Благопристойности. Похороны должны быть во что бы то ни стало благопристойными… благопристойными…»
— Господи, чего только не бывает в жизни, — , вздохнул Огастус Палмер.
— Я помню, как Питер начал ухаживать за Эми, — как бы подумал вслух старый Джеймс Портер. — Я тогда тоже ухаживал за своей будущей женой. А Клара была красоткой. И какой вишневый пирог пекла!
— Но на язык она всегда была резка, — сказал Бойс Уоррен. — Когда я увидел, что она пришла на похороны, я подумал: не к добру это. Но чтобы она выкинула такое, мне и не снилось… А какова Оливия? Вот уж о ком не подумаешь! Чудные они все-таки, женщины.
— Об этих похоронах мы теперь до конца своей жизни будем помнить, — заметила Камилла. — В конце концов, если бы время от времени не случалось что-нибудь в этом роде, история была бы очень скучным предметом.
Вконец деморализованный Джед собрал своих носильщиков, гроб вынесли из дома и поставили на катафалк. Когда он медленно выехал на дорогу в сопровождении траурной процессии, в сарае горестно завыла собака. Может быть, все-таки одно живое существо оплакивает Питера Керка? К Энн, дожидавшейся Джильберта, подошел Стивен Макдональд. Это был высокий человек с головой римского императора. Энн всегда симпатизировала ему.
— Снег, наверное, пойдет, — предположил он, нюхая воздух. — Ноябрь, по-моему, очень грустный месяц, правда, миссис Блайт?
— Да. Природа грустит об ушедшей весне.
— Да… весне. Я старею, миссис Блайт, и мне начинает казаться, что времена года изменились к худшему. Зима стала не такая, как раньше… и лето я не узнаю, а весну и подавно. Сейчас у нас вообще не бывает весны. По крайней мере так кажется, когда осознаешь, что с нами нет тех, с кем мы радовались весне. Бедная Клара Уилсон. Что вы обо всем этом думаете?
— У меня сердце разрывалось от жалости. Такая ненависть…
— Да-а… Видите ли, она сама была влюблена в Питера Керка… без памяти влюблена. Клара была самой красивой девушкой в Моубрей Нерроуз… черные кудри, молочно-белое лицо… но Эми была такая веселая, смешливая. И Питер бросил Клару и стал ухаживать за Эми. Странно мы все-таки устроены, миссис Блайт.
Ветер зашумел в елях, росших за фермой. Вдали, над холмом, где в серое небо вонзались пирамидальные тополя, пошел густой снег. Все заторопились домой, пока туча еще не достигла Моубрей Нерроуз.
«Какое право я имею быть такой счастливой, когда другие женщины так несчастны?» — спросила себя Энн по дороге домой, вспоминая глаза Оливии Керк, благодарившей Клару Уилсон…
Энн встала со своего места у окна. С тех лет прошло почти двенадцать лет. Клара Уилсон умерла, а Оливия Керк уехала на материк, где вторично вышла замуж. Она была много моложе Питера.
«Время добрее, чем мы думаем, — подумала Энн. — Нельзя столько лет держать в душе ненависть. Однако вряд ли я когда-нибудь расскажу эту историю Уолтеру. Она совсем не для детских ушей».
Глава тридцать первая
Рилла сидела на крыльце веранды, закинув одну ногу на другую — такие прелестные полненькие загорелые ножки! — и изнывала от горя. И если читатель спросит, какое может быть горе у девочки, которую все обожают и нещадно балуют, то пусть он вспомнит собственное детство и собственные страдания по ничтожному, как представлялось взрослым, поводу. Рилла впала в отчаяние по той причине, что Сьюзен собиралась печь «серебряно-золотой» торт для приютских детей, который ей, Рилле, надо будет отнести в церковь.
Не спрашивайте меня, почему Рилла считала, что лучше умереть, чем идти через весь Глен с тортом в руках. Детям в голову приходят самые странные идеи, и Рилла почему-то была убеждена, что показаться людям с тортом в руках постыдно и унизительно. Возможно, что эту идею заронила в головку пятилетней Риллы встреча с Тилли Корк, неопрятной старухой, которая жила на мысу. Тилли тогда несла по улице торт, а за ней бежали мальчишки и, издеваясь, пели:
