Лис Улисс и край света - Адра Фред (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗

— А как же, конечно, — отозвалась Анна. — Мало ли, вдруг вы что-нибудь сломаете и быстро сбежите!

— Но здесь упомянуты довольно нелепые случаи. Вот, например, количество ступенек крыльца.

— Это не нелепый случай, а очень важный. Здесь семь ступенек. Если при возврате квартиры их окажется, скажем, шесть или лучше две, то — штраф! За каждую ступеньку! Все справедливо!

— Помилуйте, сударыня, с чего это мы вдруг станем ломать ступеньки? — удивился Проспер. — Да и каким образом? Они выглядят довольно крепкими.

— Крепкие, да не очень. Молотками, топорами сломать можно.

— Но у нас нет никаких молотков, топоров.

— А за это не беспокойтесь, вот они — здесь, в кладовочке, — с готовностью показала Анна.

— Так уберите их отсюда, — предложил Проспер.

— Что вы, как можно! А вдруг вам захочется сломать ступеньку-другую!..

Обсуждение договора продолжалось не меньше часа. Антуанетта без устали выискивала в нем новые пункты один страннее другого. После чего разворачивалась бурная дискуссия, в которой Анна отстаивала свое право взимать с постояльцев самые несуразные штрафы. К счастью для лисов, ей все-таки иногда приходилось уступать перед магическим словом «гостиница».

Наконец договор был подписан, первая оплата произведена, и Анна оставила постояльцев одних, удалившись на второй этаж с громким причитанием: «Ах, что за апартаменты, просто королевские, буквально от сердца отрываю».

— Мэтр, надеюсь, нам не придется пожалеть о своем поступке, — сказала Антуанетта. — Насколько проще было бы иметь дело с гостиницей!

— Дорогая моя помощница, хочу тебе напомнить, что по нашим сведениям, в Вершине только одна гостиница, — ответил Проспер. — И можешь не сомневаться, что большинство наших конкурентов отправятся именно туда. Мне же все-таки хотелось бы оставаться по возможности незамеченным.

Антуанетта вздохнула.

— Я понимаю, мэтр. Я лишь посетовала на то, что здесь хуже…

— Зато здесь нет конкурентов, — улыбнулся Проспер.

Тем временем в гостинице «Два клинка и одни ножны» начали просыпаться первые конкуренты. А первым из первых оказался Константин. Он сладко потянулся, подставив морду робкому весеннему солнцу, и громко воскликнул:

— Евгений, подъем! Тебя заждались подвиги!

— Какие еще подвиги? — не открывая глаз, выдавил из себя пингвин. — И почему они ждут меня, а не тебя?

— Меня они тоже ждут. Но, хочется верить, не дождутся. Откровенно говоря, я бы предпочел, чтобы мы добились успеха, не совершая никаких подвигов.

— Так не получится, — промычал Евгений.

— Это верно. Хорошо, что ты это понимаешь, поскольку совершать их в первую очередь придется тебе.

Пингвин открыл глаза.

— Так не честно, — сказал он.

— Что поделаешь… Я не силен в честности.

Но Евгений уже проснулся и уступать не собирался.

— Подвиги должен совершать тот, кому больше нечем заняться.

— Ты имеешь в виду Берту? — удивился Константин. — И тебе не стыдно — подставлять подвигам вместо себя слабую самку?

— А тебе не стыдно подставлять подвигам вместо себя и слабой самки слабого самца? — возмутился Евгений.

— Дружище, ты не справедлив к себе! Какой же ты слабый самец? Ты ого-го какой самец!

— Нет, я слабый! И вообще, когда я говорил про того, кому нечем заняться, я имел в виду тебя!

— Меня? Еще чего! Я найду, чем заняться, и не сомневайся!

— А мне и искать не нужно! У меня уже есть занятие: я пишу автобиографический роман!

Константин сел на кровати и заинтересовано посмотрел на друга:

— Серьезно? И много уже накатал?

— Главу! — гордо ответил Евгений.

— Ух ты, целую главу! А про меня там есть?

— Нет, что ты! В этой главе я еще совсем маленький.

— Не вижу логики, — насупился кот. — Я тоже когда-то был маленький. Чем это я маленький хуже тебя маленького, что в главу не попал?

— Но это же мое детство! Тебя в моем детстве не было!

— Зато я был в своем детстве! Чем это мое детство хуже твоего, что не попало в главу?

— Константин, но это же моя автобиография, — заметил Евгений.

— А мою написать даже не пытаешься. Эх ты, а еще друг… — Кот обиженно уставился в окно.

Евгений почувствовал себя неловко.

— Ну… Константин, чего ты дуешься? Я про тебя напишу, просто еще немножко рано.

— В какой главе начнешь про меня писать? — строго поинтересовался кот.

— В тридцать первой! — не задумываясь, ответил Евгений, решив не посвящать друга в нюансы писательского труда.

— Ну и начал бы с тридцать первой! — не унимался Константин, которому понравилось обижаться. — Наверняка в предыдущих тридцати не будет ничего интересного! Их вообще можно сжечь. Все настоящие писатели сжигают свои неинтересные главы!

— Нет, они будут очень интересные, — возразил пингвин. — Вот хочешь, я тебе прочитаю первую главу и ты сам убедишься?

— Читай, — милостиво согласился Константин.

Евгений возбужденно сел на кровати и раскрыл тетрадь. Возможность поделиться с кем-нибудь своим творчеством его окрыляла.

— Глава первая, — начал читать Евгений. — Детство…

Константин слушал очень внимательно и, когда пингвин закончил чтение и вопросительно уставился на друга, сказал:

— Ну, в целом, неплохо. Хотя чего-то не хватает.

— Чего? — напрягся Евгений.

— Ммм… Думаю, как сформулировать. Чего-то важного. Ах да! В твоем повествовании не хватает кота!

— Да ну тебя, — разочарованно махнул крылом Евгений. — Я думал, ты серьезно…

— Я очень серьезно! Кстати, а твои родители действительно тебя не узнали?

Пингвин замялся.

— Ну, как тебе сказать…

— Понятно. Врешь на страницах собственной биографии.

— Не вру! Это не вранье, а художественный вымысел!

— А какая разница? — поинтересовался Константин.

— Так это же очевидно! Ложь это просто… ложь. А художественный вымысел… — Евгений задумался. — Это то, что должно было быть правдой, но почему-то не было.

— Ах, вот оно что! Тогда, может, ты объяснишь, почему твой художественный вымысел позволяет клевету на собственных родителей, а восторги в адрес лучшего друга — нет?

Евгений растерялся. Он попытался что-то промямлить в ответ, но замолчал, когда Константин огорошил его новой идеей:

— Давай впишем меня! Вместе! Я тебе помогу. Значит, смотри, художественный вымысел такой. Юный ты страдаешь от жестокой диктатуры родителей, которые тебя не узнают. Они отнимают у тебя рыбку и запрещают охотиться на планктон. Но тут появляется юный кот, которого занесла в Антарктиду жестокая судьба, от диктатуры которой он страдает. И вот этот кот помогает тебе сбежать за море, где нас захватывают в плен коварные пираты! Мы сначала страдаем от их жестокой диктатуры, а потом бравый кот вызывает пиратскую команду на дуэль и побеждает ее всю! Мы прибываем в Австралию, где знакомимся с Марио, и вместе с ним побеждаем тирана-кенгуру, который наслаждается своей диктатурой. Потом враги подсовывают тебе отравленный рыбий жир, ты пьешь его и сходишь с ума. Захватываешь Новую Зеландию, и от твоей жестокой диктатуры страдают сумчатые птицы этой страны. Но бравый кот…

— Константин! Это уже не художественный вымысел, а… я не знаю что! И вообще, это моя автобиография! Понимаешь? Моя!

— Тебе что, жалко? Пусть будет наша автобиография! Я стану твоим соавтором. А то мне не хочется ждать до тридцать первой главы.

— Тридцать пятой.

Константин ахнул.

— Как? Ты же сказал, что тридцать первой!

— А вот и тридцать пятой! Это тебе в наказание — за то, что хотел отнять мою автобиографию, переписать мою жизнь, сделать из нее третьесортную дешевку!

— Почему третьесортную? Это была бы первосортная дешевка! Эх ты! Ты мне больше не Несчастный! — Константин лег и демонстративно отвернулся к стене.

— Ну и очень хорошо! Я давно хотел тебе сказать, что ты… что я… — Евгений лег и демонстративно отвернулся к стене.

Явившаяся в скором времени Берта застала соратников в состоянии холодной войны.