Дети теней - Грипе Мария (первая книга .txt) 📗
Я поднялась, но Каролина продолжала сидеть на полу.
– Мне нужно выспаться. Спокойной ночи, Каролина!
Я забралась в кровать, повернулась к ней спиной и натянула на голову одеяло. Какое-то время было тихо, и вдруг снова раздался ее голос:
– Ты думаешь, я поверю, что ты спишь?
– Извини… ты что-то сказала? Я уже почти уснула.
– Да брось ты, Берта! Кого ты хочешь обмануть!
Я чуть было снова не расхохоталась, но вместо этого громко зевнула и притворилась, что сплю. А на самом деле навострила уши и слушала, что происходит. Дрова почти догорели, слегка потрескивали угольки. Других звуков не было. Что делала Каролина? Может, уже ушла?
Прошло несколько минут. Ни гу-гу. Ни малейшего движения. Наверное, действительно ушла.
Не тут-то было! Раз – и с меня стаскивают одеяло! Я вскакиваю и пытаюсь схватить его. Но она швыряет одеяло на пол и плюхается сверху. Сидит прямо, точно кочергу проглотила, и глаз с меня не сводит.
– Какой же ты бываешь противной, Берта!
– В каком смысле? Я противная, потому что спать хочу?
– Да не хочешь ты ни капельки. Если бы я сейчас ушла, ты бы и глаз не сомкнула!
– Почему ты так думаешь?
– Потому что очень хорошо тебя знаю.
– На твоем месте я не была бы так уверена.
– Да ладно! Если я кого-то знаю, так это тебя. А ты всегда на себя похожа, сестренка. И слава богу! За это я тебя и люблю. Никогда не меняйся.
Ее голос вдруг смягчился, она посмотрела на меня почти умоляюще.
– Я тоже не изменилась, Берта.
Я промолчала, и в ее взгляде мелькнуло любопытство.
– А почему ты ничего не спрашиваешь?
Я пожала плечами, напустив на себя безразличный вид.
– Интересно, о чем я должна спрашивать?
– Обо мне, конечно!
– О тебе? Нет, вы только посмотрите на нее! Да я уже забыла, когда последний раз о тебе думала. И быстро отдай мне одеяло! Я хочу спать.
Она поднялась, подошла к печке и встала ко мне спиной. Одеяло осталось на полу. Я было наклонилась, чтобы подобрать его, но тут же передумала. Не я его туда бросила. Пусть Каролина и поднимает!
– Сейчас же подними мое одеяло! – потребовала я воинственно.
Она неторопливо повернулась.
– Даже и не подумаю.
Я рассвирепела. Схватила ее за руку и, указывая на дверь, прошипела прямо в ухо:
– Вон отсюда!
Ее глаза сверкнули. Мне показалось, я сейчас задохнусь от злобы. И вдруг она присвистнула – и как дунет мне прямо в лицо! Стоит передо мной, сверкая глазами, губы трубочкой, и в лицо дует. Это окончательно меня взбесило. Но тут до меня дошло, как смешно все это выглядит. Бросившись на одеяло, я одновременно плакала и хохотала, до колик в животе. А потом лежала, икая и всхлипывая.
Такая встряска была для меня чересчур… Каролина села рядом и ласково погладила меня по голове. Сейчас она была серьезной.
– Берта, дорогая, давай поговорим! Хоть минуточку. Вы, наверное, удивились, что я не приехала вчера, как мы договаривались?
Я поднялась, взяла спички, зажгла лампу на столе перед кроватью, села на постель и успокоилась. Каролина подошла с одеялом и укутала меня.
– Не хочу, чтобы ты простудилась.
Потом она рассказала, что действительно выехала тем самым поездом, которого мы ждали. Но поезд был переполнен, а ей нужно было успеть переодеться до нашей станции. Но оказалось, что это совершенно невозможно. У туалета все время стояла очередь. Не могла же она войти туда юношей, а выйти девушкой. Вот это был бы номер! Поэтому единственное, что можно было сделать, это сойти на какой-нибудь промежуточной остановке, переодеться на станции и доехать к нам следующим поездом. Беда только, что в ближайшее время, вопреки ее ожиданиям, поездов не было, и пришлось ждать несколько часов. Одной, на холодном полустанке посреди глухомани.
– Почему ты не дала телеграмму?
Да уж, телеграмму! До ближайшего телеграфа было несколько миль…
Она смотрела на меня так, что я сразу поверила. Такой взгляд не обманывает. В Каролине не было сейчас ни самоуверенности, ни бравады – только смирение и кротость.
Я, конечно, устала, но как давно я мечтала об этом! Сидеть с ней рядом при свете лампы, разговаривать по душам, спрашивать и слушать. Каролина рассказала о Париже, о Максимилиаме, который ей очень нравился, и о Софии, которая не нравилась совсем.
Она очень хорошо говорила о Леони, девушке своеобразной и, наверное, непростой, но очаровательной. Как я и предполагала, Леони была к ней неравнодушна. А проще говоря, по уши влюблена – и это беспокоило Каролину.
Она замолчала, глядя куда-то сквозь меня.
– Тебе не кажется, что я очень странная?
– Ну да, а ты как думала?
Она кивнула и улыбнулась.
– Да я и сама так считаю. Иногда. Но чаще я кажусь себе абсолютно обыкновенной. Как бы то ни было, измениться я не могу.
– А ты когда-нибудь пыталась?
Она пожала плечами.
Время шло, уже начинало светать. Каролина описала свою жизнь в Париже, но ничего не сказала о Замке Роз, как поживают там Арильд и Розильда. В Париже Розильду показали врачу-специалисту. Она прошла курс лечения, но это не помогло. Врач сказал, что ничего не может для нее сделать. Во всяком случае, до тех пор, пока она сама не захочет выздороветь.
– А разве она не хочет?
– Не уверена. И в каком-то смысле я могу ее понять. Розильде кажется, что она получает от жизни больше, оставаясь немой. Ей не хочется растрачиваться на пустую, поверхностную «болтовню». Поэтому и не слишком огорчилась, что ее не смогли вылечить.
– Но ведь она калечит собственную жизнь! – воскликнула я.
– Нет, она так не думает. Она пытается чего-то добиться благодаря своей немоте. Ей кажется, это делает ее жизнь богаче. Когда ей нужно сказать что-нибудь другому человеку, приходится писать каждое слово, а значит, она обдумывает все намного серьезней, чем все мы. И потом, Розильда не хочет, чтобы ее жалели. Если ей потребуется сочувствие, она сама об этом скажет. Я, кстати, такая же…
– То есть ты вообще не хочешь, чтобы тебя жалели?
– Попробуй – увидишь!
Она засмеялась, довольная своим ответом, а я покачала головой.
– Нет уж, спасибо… Пожалуй, не буду.
Она встала, подошла к окну, раздвинула шторы.
– Скоро утро.
– Да, наговоримся завтра. А сейчас нам надо поспать.
Она кивнула. И точно как в моем сне – подошла и протянула руку, чтобы погасить лампу на столе передо мной. Я остановила ее.
– Нет, Каролина, пусть останется!
– Разве ты не ложишься?
– Ложусь. Но я хочу погасить свою лампу сама.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
За завтраком я рассказала о ночном явлении Каролины. Она и мама еще спали, а папа сидел с нами за столом, пролистывая утреннюю газету.
– А как она оказалась в доме?
Это спросил Роланд. И все тут же посмотрели на меня.
Действительно, как она вошла внутрь? Этот вопрос я ей так и не задала, поэтому понятия не имела. Не знаю, что меня дернуло за язык, но вместо того чтобы признаться, я сплела историю, будто Каролина разбудила меня, бросив в окно камешек. Я не хотела, чтобы они заподозрили, что Каролина попросту открыла дверь отмычкой, хотя, вероятно, так она и сделала. Каролина и не на такое способна.
– А потом вы, конечно, всю ночь сидели и болтали! – завистливо сказал Роланд, а Надя укоризненно добавила:
– Почему ты нас не позвала?
– Я ее только впустила. А потом пошла к себе и снова легла.
– Можно подумать…
В глазах Роланда читалось сомнение.
– А чего тут думать? Она меня ужасно разозлила. Заявиться среди ночи и даже не предупредить!
– Ей нужно было разбудить меня, – сказала Надя. – Я бы ее накормила.
– Думаешь, я не накормила? – вырвалось у меня сгоряча.
Они уставились на меня во все глаза. Покраснев, я объяснила, что отправила Каролину на кухню, и она сама сделала для себя бутерброды.
– Она же у нас как дома…
На самом деле для вранья особых причин не было, но я не хотела, чтобы меня подвергали перекрестному допросу из-за каждой мелочи.
