Верность Отчизне - Кожедуб Иван Никитович (читаем книги .TXT) 📗
Беседовали мы долго. Семен Алексеевич даже записывал что-то в блокнот.
— Мы, конструкторы, всегда прислушивались к мнению фронтовиков, стремились усовершенствовать боевой самолет. Дни и ночи проводили в конструкторском бюро. А рабочие, техники, инженеры — в цехах заводов.
Лавочкин поделился своими замыслами, расспросил и о моих планах. А потом предложил:
— Пойдемте в цеха: посмотрите, как создается самолет.
Осуществилась моя давнишняя мечта: я в цехах одного из заводов, где создавались наши могучие истребители.
Рабочие и работницы просили рассказать, как мы воевали на самолетах, созданных их руками. На прощание говорю им:
— Мы, фронтовики, всегда помнили о вас — творцах нашей могучей техники, о всех, кто героически трудился, выполняя заказы фронта. Спасибо вам: в воздушных боях отличные отечественные самолеты ни разу не подвели нас.
Довелось мне пожать руку еще одному замечательному человеку, о котором фронтовые летчики так часто с благодарностью вспоминали в воздушном бою. Это был конструктор вооружения Борис Гаврилович Шпитальный. Его оружием я сбил первый самолет в боях севернее Белгорода и шестьдесят второй — над окраиной Берлина.
Как сейчас, вижу и его: энергично очерченное строгое лицо, проницательный взгляд. Но стоит ему улыбнуться, и строгое выражение исчезает с его лица, и оно становится добродушным и приветливым. Говорит он быстро, четко, фразы, которые считает особенно важными, повторяет.
Много вопросов задает мне Борис Гаврилович. Делюсь с ним наблюдениями друзей и своими, рассказываю о боевых эпизодах, вспоминаю, как мы называли его оружие разящим мечом. Потом Борис Гаврилович заговорил со мной о моем будущем. Узнав, что я мечтаю о Военно-Воздушной академии, хоть временами и колеблюсь, он стал горячо советовать мне учиться.
На прощание Борис Гаврилович, дружески глядя на меня, повторил еще раз:
— Перед вами все дороги открыты. Вы закаленный воин, но думаю, что советы старшего и более опытного человека вам пригодятся. Советую непременно поступить в академию.
…Вскоре я был зачислен в Краснознаменную Военно-Воздушную академию. Я знал: нелегко будет сесть за парту после стольких лет почти нескончаемых боев. Заниматься придется много, упорно, без передышки. Но я готов был еще и еще раз преодолеть все трудности, все испытания, чтобы глубже познать теорию, не отстать от стремительного развития науки и техники. И не раз, приняв решение учиться, вспоминал дружеское напутствие Бориса Гавриловича.
…Участники воздушного парада усиленно готовились. На подмосковном аэродроме собрались испытанные боевые летчики, прославленные мастера воздушного боя, бомбового удара.
Группу Героев Советского Союза возглавлял генерал Юханов. Тут были Герой Советского Союза летчик-бомбардировщик Долина, дважды Герой Советского Союза Беда, вместе с которым мы потом учились в академии, и еще множество представителей всех родов авиации. Сколько было радостных встреч, дружеских разговоров, воспоминаний…
Передо мной была поставлена задача возглавить звено Героев Советского Союза в колонне истребителей. Мы должны были пройти на максимальной скорости во время воздушного парада. Тренировались на «ЛА-7» последней серии, слетались в мирном московском небе.
Все было готово к параду. Но 18 августа погода была нелетная — шел дождь, и парад не состоялся.
Ранним утром я услышал по радио фамилии летчиков, удостоенных звания Героя Советского Союза, награжденных орденами и медалями. Слышу и свою фамилию. Мне выпала великая честь: Родина удостоила меня третьей медалью Золотая Звезда. Не могу передать, что я почувствовал, узнав об этом, сколько нахлынуло мыслей, чувств, воспоминаний.
Чем же я, летчик-истребитель, могу отблагодарить мать« Родину за высокую награду? В дни войны я выполнял свой воинский долг, дав нерушимую клятву на верность Отчизне. Теперь я должен учиться и, овладев военными и политическими знаниями, новой техникой, вернуться в строй. Только так я смогу принести пользу Родине.
…Тот памятный для меня день я провел в семье Героев — в полку, с которым начал свой боевой путь. Я переходил из объятий в объятия, слышал искренние, задушевные слова. Снова я в кругу испытанных боевых друзей: тут и Василий Мухин, и Павел Брызгалов, Виктор Иванов, Кирилл Евстигнеев, Алексей Амелин, Николай Ольховский, Игорь Середа. Долго в тот вечер мы вспоминали товарищей, отдавших жизнь за победу над гитлеризмом, наших фронтовых учителей, героический путь полка. Говорили и о советских воинах, о закаленных в боях с немецко-фашистскими захватчиками частях и соединениях, которые с начала августа снова вели бои на земле и в воздухе, только теперь на Дальнем Востоке, громя японских агрессоров. Вспоминался мне Яков Филиппов, проходивший у нас стажировку. Теперь он, вероятно, участвует в воздушных боях.
…3 сентября Советская страна торжественно отпраздновала День Победы Советской Армии над японскими империалистами. Последний соучастник пресловутой фашистской оси Токио — Рим — Берлин был разгромлен. Вторая мировая война была закончена.
В родных краях
Занятия в академии начинались с 1 октября, и я, получив отпуск перед началом учебного года, решил отправиться в родные края, по пути побывать в Киеве и авиаучилище, где пять лет назад стал летчиком-истребителем.
Лечу на пассажирском самолете. Снова передо мной Днепр. Два года назад летчики 5-й воздушной армии вели ожесточенные бои над днепровскими переправами ниже по течению, в районе Кременчуга. А здесь прикрывали наземные войска летчики 2-й воздушной армии. Много подвигов совершили они в боях за Киев. Тогда отличился и мой боевой друг Александр Куманичкин.
В Киеве посещаю могилы генерала армии Н. Ф. Ватутина, погибшего весной 1944 года, и военного летчика П. Н. Нестерова, основоположника высшего пилотажа.
Вылетаю в Чугуев. Сколько раз сообщало Совинформбюро о боях под Чугуевом, о подвигах чугуевских партизан, о победах летчиков — воспитанников училища.
Вхожу в знакомые ворота. Так и кажется: сейчас увижу лейтенанта Тачкина, знакомых ребят — инструкторов, курсантов…
Хочется поскорее обнять старых друзей, своих однокашников — Коломийца, Панченко, Усменцева. Всю войну они, не зная отдыха, работали инструкторами и воспитали не один десяток умелых и отважных летчиков.
Оказывается, мои товарищи в Уразове — там, где мы, летчики полка майора Солдатенко, начали войну, где погиб наш командир, откуда улетел в последний бой Вано Габуния…
Тепло, радостно встречают меня в авиаучилище, не хотят отпускать. Долго беседую с курсантами, с инструкторами, рассказываю о боевых летчиках — питомцах училища: о Тачкине, Кучеренко, Море, Зимине, об Амелине, Башкирове, Александрюке, Васько, Скотном и многих, многих других советских асах.
Радует, что курсанты свято чтят традиции училища, дорожат его честью, затаив дыхание слушают рассказ о боевых делах старших товарищей. С удовольствием смотрю на полеты курсантов: летают они отлично… Наконец, от души пожелав им успеха, вылетаю в Уразово. Подо мной, на свободной советской земле, там, где наши войска вели кровопролитные бои с оккупантами, идут осенние полевые работы.
Уразовский аэродром узнаю издали. Первая эскадрилья нашего полка приземлилась здесь в феврале 1943 года, когда войска фронта вели тяжелые бои, отражая контрудар противника, и полк попал на острие удара.
Как тогда майор Солдатенко и все мы гордились первыми победами Михаила Пахомова! Вспомнилась первая моя неудачная встреча с противником здесь, над уразовским аэродромом, вражеские налеты на Валуйки; вспомнилась героическая гибель моего первого ведущего — Вано Габунии. И невольные слезы застилали мне глаза.
Старые друзья уже ждут меня. Вот они, все трое. Не успел я выйти из самолета, как они подхватили меня. Попадаю в богатырские объятия. Вижу знакомое улыбающееся лицо: ко мне спешит еще один старый друг — механик Наумов. Как же я рад всех их видеть, как тронут встречей!
Подхожу к самолету «УТИ-4». Механик Наумов по всем правилам рапортует:
