Пора забот - Урманов Кондратий Никифорович (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
— Ладно, — говорю, — в другой раз приеду, всем вам жилковые лески привезу…
— А крючков крупных привезете? — приступил ко мне Гена. — У нас тут нипочем нету…
— Обязательно привезу… Вы что же, договор заключили с рыбозаводом или как?
— Зачем договор… — ответил солидно Ваня. — Мы же не спекулянту сдаем, а государству. Обманывать нас никто не станет. Осень придет, а у нас будут деньги и на учебники, и на тетради, и на пимы.
Я смотрю на загорелых крепышей и думаю о их судьбе. Городские ребята летом стремятся в лагеря, в дома отдыха, на дачу с родителями, чтобы поправить здоровье, набраться сил, а у этих — свой лагерь — родное «море». Здесь они закаляются, накапливают знания, навыки. Это безусловно будущие рыбаки-промысловики. Они любят труд своих отцов, любят свое «море»…
Где-то за зданиями цехов слышны голоса. Ваня привязал новую леску к удилищу и, уложив все в лодку, командует:
— Поплыли!.. Скоро тетя Физа зазвонит к началу работы… — Он сталкивает лодку на воду и спрашивает, где я остановился.
— Рыбы я вам принесу на обед…
А маленький Саша, отчалив от берега, кричит:
— В другой раз приедете, книжки интересные привозите, про рыбалку, я очень люблю читать…
Ваня берет направление к выдавшимся далеко в «море» камышам. Гена и Саша плывут за ним. Я с завистью провожаю их взглядом.
А озеро все в блеске солнечных лучей — радостное и зовущее. Легкий юго-западный ветерок поднимает «валик» — то, чего так желал Ваня.
— Удачного вам лова, юные рыбаки!..
В полдень, возле строящегося нового цеха копчения, проходило собрание по сбору подписей под обращением Всемирного Совета мира. Собрание проводила учительница, депутат районного Совета Анна Федоровна, молодая девушка в белой кофточке с голубым бантом на груди, с высокой пышной прической. Говорила она хорошо, убедительно, словно сама пережила все ужасы войны.
— Мы за мир! Всем людям на земле хватит и места, и работы, и хлеба. На земле тружеников больше, чем империалистов, поджигателей войны, и мы — победим!.. — закончила она свою речь.
За ней выступил председатель колхоза — бывший фронтовик, потом колхозники, рыбаки и рабочие рыбозавода. Все они брали обязательства выполнить и перевыполнить планы. Особенно мне запомнилась маленькая женщина в белом платочке и большом резиновом фартуке с прилипшими блестками рыбьей чешуи. Из-под платка выбивались пряди посеребренных волос, а черные глаза горели гневом, когда она говорила.
На белом листке бумаги, испещренном различными подписями, я поставил свою и пошел проводить Анну Федоровну, Маленькая седая женщина с горящими глазами не выходила из памяти, и я спросил: кто она?
— Это вдова Матрена Орехова. У нее на фронте погиб муж и старший сын, эта женщина знает, что такое горе матери…
Некоторое время шли молча. Наконец я вспомнил о ребятах и попросил ее рассказать о рыболовецкой детской бригаде.
Анна Федоровна удивленно посмотрела на меня:
— А вы откуда знаете?
— Да вот узнал. Даже успел познакомиться с ребятами…
— У нас нет «детской бригады рыбаков», есть «Ванина бригада»…
— Но ведь это же дети? — допытывался я.
— Конечно, дети… — Анна Федоровна остановилась и строго посмотрела мне в глаза. — Вы, может быть, думаете, что я организовала ребят с целью извлечений пользы? Так вы ошибаетесь. Ваня Поярков сам организовал бригаду. Ни председатель колхоза, ни я в этом неповинны…
— Но ведь это же хорошо!.. — воскликнул я.
— Я тоже думаю… — И Анна Федоровна подробно рассказала мне обо всем, причем я видел, что она гордилась своими учениками, их поведением и настойчивостью.
…А было так.
На первом уроке Анна Федоровна обнаружила, что Саша Орехов не пришел в школу, но до перемены не спросила, ожидая, что кто-нибудь из ребят скажет о причине неявки. Ученик он был исправный, и подозревать его в намеренном прогуле нельзя было.
С наступлением весны заниматься становилось все труднее и труднее. Ребят отвлекала высохшая площадка возле школы, многие из них поглядывали в окно и плохо слушали урок.
А дни стояли ясные и теплые. С юга прилетело много птиц; скворцы разместились в приготовленных домиках и целый день пели; пролетали гуси, лебеди, журавли, утки. Все это было интересно ребятам, и Анна Федоровна скрепя сердце выговаривала им:
— Не вертитесь… В классе нужно слушать урок, а наблюдать за птицами в другое время… Из окна вы ничего не увидите…
Во время перемены и классы и коридор опустели. На поляне мальчики и девочки разделились: одни играли в лапту, другие в «классы». Анна Федоровна из своей комнаты видела, что среди играющих не было Вани Пояркова и Гены Речкина. Это показалось странным. Ваня, Гена да еще Саша Орехов всегда были зачинщиками всяческих игр. Она тихонько открыла дверь и увидела ребят у окна.
— Вы что же не играете? Эта перемена короткая…
— Не хочется… — как-то подавленно ответил Ваня.
— Сашки нет… — открылся Гена.
— А почему его нет? — спросила Анна Федоровна.
Ребята не знали.
— Он ведь далеко живет от нас, — сказал басовито Ваня. — Может, дома что случилось… После уроков сходим…
— Обязательно сходите, он ваш товарищ… А сейчас выйдите хоть на крыльцо, дверь откройте, пусть классы проветрятся. Сегодня тепло…
…После уроков ребята забежали домой, оставили сумки с книгами и отправились к Саше. Он жил почти на краю рыбачьего поселка. Маленькая избушка их стояла окнами на полдень и казалась веселой. На углу, под крышей, был прибит скворечник — это Сашина работа, — и поселившийся в нем хозяин распевал на все лады, надувая искристую шейку и поднимая нос кверху. Ребята с завистью посмотрели на скворца, в их скворечниках еще не поселились гости.
— А ну-ка по-петушиному… — обратился Ваня к скворцу.
Ребята постояли, послушали, но певец не выполнил их просьбы. Он заливался соловьем, кричал по-галочьи, стрекотал сорокой, свистел иволгой, рассыпал трели жаворонка, а по-петушиному петь не хотел. Ребята вытерли ноги о солому, брошенную у порога, и пошли в избу.
Саша лежал, разметавшись на кровати, и тяжело дышал. Сестренка Маша и братишка Коля сидели за столом и ели жареную рыбу.
Показав на Сашу глазами, Ваня спросил, что с ним.
— Мама говорит: горячка… — шепотом ответила Маша. — Ему то жарко, то холодно бывает…
— А за врачом ходили? — приблизившись к ней, так же шепотом спросил Гена.
— Был… Сказал — пройдет… Саша только сейчас уснул, всю ночь не спал.
В избе было тесновато. При входе, налево, стояла большая кровать, и в простенке, между окон, обеденный стол; за печкой — вторая кроватка, и у окна маленький стол с горкой книг и тетрадей. Это уголок Саши. Жили Ореховы бедновато. Сам Федот Михайлович и старший сын Василий погибли на фронте, Матрене Марковне приходится одной поднимать ребят на ноги. Целый день она на работе, и многие заботы по дому ложатся на “маленького хозяина”, как она зовет Сашу.
Ваня осмотрел комнату и удивился чистоте. Саша второй день болен, но за порядком кто-то наблюдает.
— Пусть спит, — сказал он Гене. — Пойдем…
А за дверью сказал Маше:
— Пока Саша болеет, помогай маме. Вас трое, а она одна…
— Я и то сама все делаю… — бойко ответила девочка.
— Проснется, скажешь, что мы приходили проведать…
Ребята долго шли молча, потом Гена сказал:
— Поправится Сашка, надо ему помочь с уроками…
— Ясно… — подтвердил Ваня. — А ты знаешь, отчего он заболел?
— Я, что ли, доктор? — недоуменно посмотрел Гена.
— Тут без доктора все видно… Не примечательный ты, вот что я тебе скажу. Все надо примечать… Ты сапоги его видел?
— Ну, видел.
— Какие они?
— Сапоги как сапоги…
— Значит, ты ничего не видел… Сапоги у него худые, «каши» просят… Промочил ноги, а весна — не лето, вот и простудился… Ему сейчас надо сапоги, это самое главное…
— У меня нет вторых сапог, а ботинки старенькие, — сказал Гена.
