Трагический иероглиф - Коршунов Михаил Павлович (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
Лейтенант сказал:
— Развернулись!
Пожарные с рукавом, крючьями и топориками кинулись в подъезд, где жили близнецы. Механическая лестница доехала до окон с музыкой. Лейтенант начал подниматься по лестнице.
Сбежался народ. Тоже интересуются: кто горит? Где горит?
Пожарники в дверях и в окне квартиры появились одновременно. Ребята увидели их и… онемели. Ещё бы! И другие гости онемели. Даже приёмник поперхнулся и онемел. Все… как дворник!
Лейтенант в окне спрашивает: здесь братья Шустиковы, которые изводят родных и весь микрорайон? Здесь ученики, которые тоже изводят родных и микрорайон? Дерутся. Нарушают порядок…
В комнате тишина. Ребята, объятые страхом, молчат. На них направлены шланги.
И близнецы молчат. Шланг — не кувшин. Он как даст — забудешь имя и фамилию.
А лейтенант извинился перед мамой и ещё сказал, что всё это относится к пятому классу «Ю». И что хотя сегодня и день рождения, но опять может быть драка. В любой момент, как пожар. И вот жители микрорайона обеспокоены и обратились в пожарную команду, чтобы пожарная команда присмотрела за братьями Шустиковыми и лично их гостями. Так что день рождения пускай продолжается, а пожарные будут присматривать.
Все стволы — на очаг!
И тут в комнате, при полной тишине и смятении, появился Трамвайчик. Он вошёл и застенчиво остановился посреди — маленький длинный пёс на коротких лапах.
А потом вошёл папа, взглянул на пожарных и удивился.
7
В школе идут уроки. Слышны голоса преподавателей.
В одном из коридоров прячется опоздавший: в школе везде опасно. Везде обнаружат.
В учительской тикают электропервичные часы, поворачивают диск с секундами. Каждая секунда на учёте, потому что учащиеся каждую секунду получают новые и новые знания. Идёт учебный процесс. А потом начинается тоже процесс… выветривания. Это когда учащиеся каждую секунду теряют приобретённые знания. В подобном случае выветривание нужно рассматривать как стихийное бедствие. Даже Марта Николаевна согласится с этим.
В пятом классе «Ю» — урок арифметики.
На доске написан пример с десятичной дробью, которую надо обратить в обыкновенную. Ребята пишут в тетрадях, обращают одну дробь в другую.
Стаська, как всегда, сидит во втором ряду на первой парте, а Славка — в третьем ряду на четвёртой парте.
Славка и Стаська тоже пишут в тетрадях, обращают дробь, но при этом поглядывают друг на друга.
Клавдия Васильевна в конце урока всегда берёт в руки журнал — это для выяснения степени выветривания знаний. А потом ещё отмечает, кто отсутствовал.
Близнецы ёрзают на партах, нервничают. Ну почему они не переродились в корне? В своё время. Ну почему?
Стаська даже не обращает внимания, что он лысый и что на это обратила внимание вся школа. И что его стучали по голове, как Славку.
Скрипнула дверь — это бродит опоздавший. Не рискует войти в класс. Урок ведёт сама Клавдия Васильевна, и мигом схлопочешь не только в журнал «О» (опоздал), но и замечание в дневник.
Клавдия Васильевна пишет на доске другой пример, когда наоборот — обыкновенную дробь надо обратить в десятичную.
— Стася, ты почему невнимательный?
— Я… ничего. — И Стаська поглядел на брата.
Они всё утро думали, что можно предпринять, чтобы исчез журнал. Так и не придумали.
В школу даже пораньше пришли, и со своим слесарным инструментом. Но вытащить журнал — дело невыполнимое. Никакой труд не поможет: шкаф — из толстых досок, каждая доска — из чистого дуба. А срез коры показывает, как устроен дуб и другие крепкие породы.
И вот ещё что… учительская не бывает пустой. Если учителя и директор уходят в классы давать уроки — совершать учебный процесс, — Дарья Ивановна всё равно сидит в учительской. Она завхоз. Учебным процессом не занимается.
Опять скрипнула дверь.
— Батурин, — сказала Клавдия Васильевна, — проверь, кто там.
Вадя пошёл проверить.
Опоздавший спрятался за угол. Но увидел Батурина и показал ему знаками — меня нет. Меня ты не видел. Опоздавший надеялся как-нибудь проникнуть в класс до тех пор, пока Клавдия Васильевна отметит опоздавших и отсутствующих.
Подобные случаи бывали. Удавалось.
Вадя вернулся на место и сказал:
— Там никого.
Слышно, как приехала машина. Это Шустиков-папа. Он поговорил с дедом Валерием и тётей Асей и уехал.
Стаська напряжён. И Славка напряжён. Но — никаких драк и столкновений.
Ребята не понимают, в чём дело. Обычно братья на первом же уроке начинали драться. А сегодня только поглядывают друг на друга и молчат.
Клавдия Васильевна подходит к партам, смотрит, как ребята обращают дроби.
У Димки Токарева с дробями не ладится и с ногами тоже: утром опять прыгал и не выяснил, какая нога толчковая.
— Токарев, — Клавдия Васильевна заглядывает к Диме в тетрадь, — потерял единицу. А я говорила: когда обращаете обыкновенную дробь в десятичную, не пренебрегайте единицей.
При слове «единица» Стаська и Славка вздрогнули.
Дверь опять скрипнула. Приоткрылась. Клавдия Васильевна была в глубине класса и не слышала. Дверь осталась приоткрытой. В щель наблюдал опоздавший.
Алексей Петрович сидит у себя в кабинете и читает записки, которые он снял со своей ручки-ракеты.
Зазвонил телефон. Алексей Петрович взял трубку. Это Шустикова-мама.
Она рассказывает Алексею Петровичу, что с детьми произошло чудо: они утихомирились. Совсем другие ребята. Вместе позавтракали и вместе пошли в школу. Может быть, повлияло животное? А может быть, и…
— А может, пожарная команда, — смеётся Алексей Петрович. Он просматривает одну из записок. — Мне вот тут сообщают, что всё в порядке. Лейтенант сообщает.
Ещё директор говорит, что в истории были войны, которые длились так долго — семилетняя, тридцатилетняя, столетняя, — что в конце концов можно было даже забыть, из-за чего они, собственно, начались, но они всё-таки кончились!
Клавдия Васильевна возвращается к учительскому столу, садится и берёт в руки классный журнал.
Открывает. Смотрит.
И ещё смотрит. И ещё… И ещё…
Она… ничего не понимает. Вдруг меняется в лице. Лихорадочно перелистывает журнал, страницу за страницей.
Опоздавший тихонько крадётся к своему месту.
За опоздавшим и за Клавдией Васильевной наблюдают ребята. Но Клавдия Васильевна настолько поражена чем-то в журнале, что даже не замечает опоздавшего.
— Что это? — говорит она едва слышно.
Опоздавший замирает.
Но Клавдия Васильевна по-прежнему его не видит, она видит только классный журнал.
— Что это?
Клавдия Васильевна смотрит на Стаську, потом на Славку.
Класс догадывается — случилось нечто невероятное. Ребята вскакивают с места. Обе партии. Они готовы к бою.
Вскакивают и братья.
Славка кричит и показывает на Стаську.
— Он первый начал!
Стаська кричит и показывает на Славку:
— А зелёнкой кто облил?
— А кто психом обозвал?
Близнецы устремляются друг к другу навстречу.
— А ты!..
— А ты!..
И обе партии тоже устремляются друг к другу навстречу.
…Семилетняя, тридцатилетняя, столетняя!..
Алексей Петрович продолжает разговаривать с Шустиковой-мамой. Он, как обычно, в хорошем настроении.
С утра все учителя бывают в хорошем настроении. К концу дня у многих настроение портится. Правда, с Алексеем Петровичем этого не случается. Он советует учителям: занимайтесь гимнастикой, укрепляйте себя. Добивайтесь атлетического равновесия… Брусья, канат, козёл, шведская стенка…
Алексей Петрович положил телефонную трубку, и тут в учительской появилась Клавдия Васильевна. Гребешок у неё в причёске перекосился и вот-вот упадёт. И сама Клавдия Васильевна перекосилась и вот-вот упадёт.
