Дневник Толи Скворцова, путешественника и рыболова - Орешкин Борис Сергеевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗

Немного погодя капитан поднялся, посмотрел на покрытое тучами небо и с равнодушным видом спросил:

— Где он, этот ваш колодец? Придется пить из него. Человек должен за день потреблять не менее одного литра жидкости.

Вслед за капитаном поплелся вниз Женька.

— Надо посмотреть, какую они там гадость пить будут! — сказала Татьяна Ольге, и они тоже пошли к нашему колодцу. А мы с Виктором еще долго потешались над их брезгливостью…

Погода портилась. Едва мы успели вскипятить чай (воды в нашем колодце накопилось достаточно), как начал накрапывать дождик. Мы схватили рюкзаки, сушившиеся у костра кеды, носки, одежду и с криками и смехом полезли в палатку, пустив в нее и Кучума. Сверкнула молния, и при счете «пять» ударил гром. Он так тарарахнул, что мы все сразу примолкли. И я подумал: напрасно мы поставили палатку на самой вершине холма, да еще под деревьями. Но менять место лагеря было уже поздно — дождь вовсю барабанил по брезенту палатки.

— Не прикасайтесь к крыше, а то она протекать станет! — скомандовал капитан, вытирая полотенцем мокрые волосы. Мы сбились в тесную кучу в самом центре палатки и молча прислушивались к раскатам грома. Вспыхивали молнии, раскалывая небо прямо над нами. И каждый раз после обвального грохота грома дождь припускался еще сильнее.

Обычно во время грозы я всегда про себя считаю секунды от вспышки молнии до раската грома. Так можно определить расстояние, отделяющее тебя от того места, где ударила молния. Ведь скорость распространения звука в воздухе около трехсот тридцати метров в секунду. Значит, если ты отсчитал, например, шесть секунд, то молния разрядилась почти в двух километрах от тебя. Но сейчас, сидя в палатке, подсчет вести было невозможно. Молнии сверкали буквально одна за другой, и нельзя было понять, какой из них принадлежит тот или иной раскат грома.

— Ой! — пискнула вдруг Татьяна. — На полу вода. Мы подмокаем!

И верно, сквозь брезентовый пол палатки начала проступать вода. Этого еще не хватало! Но ведь мы ставили палатку на самой вершине холма, здесь вода не должна была скапливаться! И все-таки ее становилось все больше и больше. Оля забралась на свой рюкзак, стараясь не замочить ноги. А Виктор, наоборот, положил рюкзак к себе на колени, чтобы спасти его от воды. После некоторого размышления я тоже последовал его примеру. Лучше сохранить сухой запасную одежду. Ведь ноги так и так у всех уже промокли.

Наконец ливень начал стихать. Раскаты грома уходили все дальше, и вспышки молнии были уже не такие яркие. Гроза кончалась. Однако мелкий дождик еще шуршал по крыше. Капитан, я и Виктор вылезли из палатки. Было сыро и холодно.

Прежде всего мы начали вновь разжигать костер. Сырые сучья никак не хотели гореть. Пришлось положить под них бересту из наших неприкосновенных запасов, которые носит с собой каждый настоящий путешественник. К бересте мы добавили кусок газеты и стружки, которые быстро настрогал Виктор. Тогда дрова разгорелись.

Сидя у костра я внимательно осмотрел нашу палатку, наклонившись почти к самой земле. Да, теперь было ясно видно, что палатка стоит в едва заметной ложбинке, хотя и на вершине холма. Это было для меня хорошим уроком. Не зря во всех наставлениях по туризму говорится, что палатку всегда следует окапывать небольшим ровиком для стока воды на случай сильного дождя.

Скоро дождик совсем прекратился. Татьяна, Оля и Женька вылезли из мокрой палатки и пристроились сушиться и греться поближе к костру. Мы с Виктором еще раз сходили за топливом и подбросили в огонь много сучьев. Вот когда пригодились сбереженные нами сухие одеяла! Девчонки закутались в них, мы переоделись во все сухое и начали сушить у костра намокшие во время дождя вещи.

От костра летели вверх искры, а когда налетал порыв ветра, то дым вместе с искрами наседал на нас и приходилось от него уклоняться и следить, чтобы одежду не прожгло. Но как мы ни береглись, все же в некоторых местах на одеялах и шерстяных носках появились дырки.

Мало-помалу в лагере все снова пришло в порядок. Мы согрелись, поели жареных грибов, еще раз выпили горячего чая с конфетами, переобулись и стали готовиться к ночлегу. При свете догорающего костра я занес самые важные сведения в походный дневник, залил угли остатками чая и тоже залез в палатку. Второй день нашего путешествия закончился. Назавтра нам предстояло идти через леса и болота прямо на Никулкино.

Эта вторая походная ночь прошла спокойно. Но зато утром, на рассвете, я проснулся от звука выстрела. Стреляли на краю болота, у леса… Виктор тоже проснулся. За стеной палатки тихо заворчал Кучум. Вылезать из палатки не хотелось. Глаза слипались. Я подумал, что бояться нам нечего, так как наш верный Кучум никого к палатке не подпустит. Голова моя снова опустилась на рюкзак, служивший мне подушкой, и я тут же опять уснул.

Глава 4

ДЕНЬ НЕУДАЧ

Утром погода улучшилась. Выглянувшее из-за облаков солнце быстро разогнало туман, застилавший болото. Мы позавтракали, свернули палатку, уложили свои рюкзаки и тронулись в путь. Нужно было пораньше прийти в деревню Никулкино, чтобы получить у мастера лодку и успеть приготовиться к водному путешествию.

— Внимание! — важно объявил капитан, посмотрев на компас. — Шагом марш!

И он первым начал спускаться с горы к болоту.

— Стойте!

Мы остановились, удивленно глядя на Виктора.

— В чем дело? — недовольно спросил капитан.

— А мусор? — вопросом на вопрос ответил ему Виктор.

И он показал на валявшиеся около нашего погашенного костра обрывки газет и конфетные обертки. Да… Ничего не скажешь… Трудное это дело — самого себя приучать к порядку. Если бы не Виктор, мы бы так и ушли, оставив после себя это безобразие. А ведь только вчера ругали других туристов!

Не глядя друг на друга, мы сбросили с плеч рюкзаки и в два счета убрали и зарыли в землю все до последнего клочка бумаги. И что самое удивительное, настроение наше после этого сразу улучшилось.

— «Шагай вперед, комсомольское племя!» — продекламировала Оля.

— Шагом марш! — бодро повторил капитан. — Идти друг за другом, Виктор — замыкающий. Азимут — 300!

Ну и любит же форсить наш капитан! Откуда он взял этот азимут? Ведь у нас даже карты настоящей нет, а без нее нельзя точно определить направление.

С появлением солнца еще сильнее запахло дурманящим болиголовом.

— Это не дурман и не болиголов, — поправила меня тут же Татьяна, — а багульник болотный!

Вот и она тоже вроде Леньки обожает всех поправлять. Особенно когда речь идет о растениях. Ботаника — ее конек. Не упустив случая, она принялась рассказывать о болотных мхах и кустарниках.

— У багульника листочки кожистые, продолговатые, сверху темно-зеленые, блестящие. А снизу у них рыжий войлок. Это вечнозеленый кустарник семейства вересковых. Применяется в медицине. Содержит много эфирных масел… А вот это, смотрите, болотный мох сфагнум. У него нет настоящих корней. Стебель мягкий, рыхлый, с тремя видами листочков: сверху — короткие, скрученные, в средней части — горизонтально расположенные, в нижней — длинные, обвислые, постепенно отмирающие.

Виктор, чтобы лучше слышать Татьянину лекцию, подошел почти вплотную ко мне. Я уступил ему свое место и пошел замыкающим. Не больно-то мне интересно знать про этот сфагнум без настоящих корней! Мох и мох. Ничего в нем такого нет. Его между бревен кладут, когда дома строят. Для конопатки. А багульник, или болиголов, как ни называй, все равно на болоте сразу отличишь: запах от него такой, что прямо с ног валит. Не долго и сознание потерять, если в самые заросли заберешься.