Осторожно, Питбуль-Терье! - Эриксен Эндре Люнд (бесплатные серии книг .txt) 📗
Стоны делаются громче и чаще, как будто мама там умирает. Хотя на самом деле она просто очень напугана. А страх — это всего лишь чувство. И оно наверняка исчезнет, если принять правильное лекарство. Вот оно, нужное слово, — лекарство!
Я со всех ног бегу к шкафчику с аптечкой, отсыпаю пилюль. Перед маминой дверью останавливаюсь и прислушиваюсь. Стоны не стали ни реже, ни тише.
Осторожно приоткрываю дверь. Мама лежит, спрятав голову под одеяло. Ее бьет дрожь. Теперь главное ее не спугнуть. Птичьими шажками я осторожно подхожу к кровати и шепчу:
— Мама…
Она кричит в ответ, рыдая:
— Ну что тебе надо?
А потом швыряет подушку прямо мне в лицо и визжит так громко, что уши закладывает:
— Пошел вон!
Сегодня ей, похоже, ничем не поможешь. И лучше держаться подальше.
Бункер
Я почти бегу в бункер.
Хотя зачем? Теперь, когда Курт видел меня с мамой…
Я сбавляю ход.
Ну хорошо, Курт видел меня с мамой. И даже посмеялся. Увидел и засмеялся, не успев подумать. Бывает. А теперь подумал, и все понял, и хочет устроить все по-хорошему. Слушай, забирай бункер себе. Тебе нужнее. Так говорят в таких случаях друзья.
Он видел, как я держал ее за руку, но это легко объяснить. У нее болит нога— вот что я могу сказать.
Да и на вид она наверно не такая безумная. А если он смотрел искоса, то она могла показаться и вовсе нормальной.
В бункере полная тишина. На двери висит большой замок.
Сперва я чувствую страшное разочарование, но оно тут же сменяется радостью: мне не надо объясняться с Куртом.
А проникнуть в бункер можно иначе. Раньше я думал, что навесные замки не поддаются. А теперь вижу, что его можно сломать. Нужны только ломик и вера в победу.
К сожалению, ломика у меня с собой нет.
Дома в сарае во дворе я нахожу нетолстый железный штырь, это как раз что надо. Иду назад. Тем временем поднялся сильный ветер. И на море волнение.
Стоя наверху откоса, я свечу вниз фонариком. Замок висит на месте.
Скатываюсь вниз. Торможу о дверь. Ставлю штырь враспор в замок. Теперь только навалиться посильнее, и дело сделано. Сколько раз видел такое в кино. Одно движение — и замок вскрыт.
Надавливаю, замку хоть бы что.
Я наваливаюсь что есть сил.
Вот ведь тугой замок попался.
— Приветик! — вдруг окликают меня сверху.
Я цепенею.
— Как здоровье нашей мамочки?
Ветер заглушает голос, но я все равно его узнаю. Это Рогер. Ярость захлестывает меня.
Я медленно поворачиваюсь.
Наверху склона стоят Курт и Рогер. У Курта мрачно горят глаза. Рогер скрестил руки на груди. Таким надменным я его раньше не видел. Курт сбегает вниз. Не глядя на меня, вырывает штырь. Я не сопротивляюсь, отступаю на шаг. Курт освобождает штырь из замка и зашвыривает его в снег. Потом выуживает из кармана ключ.
Подбегает Рогер. Он смотрит на меня с насмешливой издевкой.
Курт отпирает замок, распахивает дверь. Свет из бункера бьет по глазам.
Курт смотрит на меня. Лицо как камень, а глаза блестят, как клинок ножа. Он многозначительно хмыкает, поворачивается ко мне спиной и исчезает в бункере.
Следом заходит Рогер. Но в дверях он останавливается и меряет меня противным, оценивающим взглядом.
— Иди домой к своей мамаше, ты! — хмыкает Рогер.
И с силой захлопывает за собой дверь.
Ну все, хватит. Больше никаких куртов и рогеров. И пусть не мечтают, что я стану покупать им пиво и сигареты. И бункером моим пусть не думают пользоваться. Я выставлю оттуда и их, и этих их любительниц целоваться. Вот тогда поймут, каково это — лишиться бункера!
Для этого мне нужен только питбультерьер.
Питбуль на крайний случай
Питбулю-Терье удалось сохранить свой адрес в тайне.
Но: у Бернта в классном журнале есть все адреса. И он наверняка будет сам не свой от радости, что кто-то наконец-то решил навестить этого Терье.
Как знать, вдруг он мне за это даже плюсик поставит в своем журнале. Неприятно только, что надо тащиться к Бернту домой. Мало найдется более нелепых поступков, чем визит к собственному классному во время каникул.
Убедившись, что меня никто не видит, я шмыгаю к дому Бернта.
— Так вы с Терье подружились? — спрашивает Бернт, ища список в бумажных завалах на столе.
— Да.
— Но ты не знаешь, где он живет?
— Забыл спросить…
Бернт пишет адрес на листочке.
— Я так и чувствовал, что вы сойдетесь, — говорит он и довольно улыбается. Даже не догадываясь, что я не собираюсь дружить с Питбулем-Терье по-настоящему. Еще не хватало! У меня все ж голова на плечах. От Терье мне нужен только его питбуль. Но поскольку эта бешеная и чокнутая псина прилагается к Терье, придется мне, к несчастью, заодно вступать в отношения и с ним.
Оказывается, Питбуль-Терье живет в доме рядом с бункером. Читая таблички на домофоне, я обнаруживаю: «Торстейн и Терье». Торстейн наверняка его папа. Они живут на втором. Я выхожу из подъезда и рассматриваю окна. В одной квартире на втором этаже все окна темные. А в другой есть свет в гостиной.
Вдруг я пугаюсь. Где-то там страшный питбуль. Он сатанеет от любого пустяка. Чуть в дверь позвонили — он уже в бешенстве и готов тебя на части порвать.
Но если рассудить, разве не это меня в питбулях и привлекает?
Я возвращаюсь к дверям. Набираю побольше воздуха и нажимаю на кнопку «Торстейн и Терье». Вдали глухо слышится звонок. Я жду, что раздастся лай, но тихо. Может, пса нет дома?
Вдруг начинает шипеть домофон. Я дергаюсь со страха.
— Да? — говорит мужской голос. Он немного гнусавит, простужен, наверно.
— Здравствуйте, — говорю я.
— Тебе чего?
— А Терье дома?
Я стараюсь быть образцом вежливости. Ему ведь не позволяют водить в дом приятелей.
— А это кто? — хмуро спрашивает мрачный голос.
— Джим.
— Ты друг Терье?
— Да.
Становится тихо. Потом пикает домофон и раздается:
— Поднимайся!
Я медленно шагаю по ступеням. Возможно, если не спешить, питбуль постепенно привыкнет к моему запаху. И подобреет.
Мои шаги отзываются эхом. Я прямо вижу, как этот питбуль стоит за дверью и облизывается.
Я крадучись иду наверх. Еще не поздно отказаться от этой затеи, развернуться и уйти. Но куда деваться? Бункер оккупирован. А мама совсем ку-ку.
Я упрямо иду дальше.
На втором этаже одна дверь приоткрыта. Меня берет оторопь. Разве так обращаются с собаками-убийцами? Она же может выскочить в любой момент!
Я останавливаюсь. Сердце бьется быстро-быстро. Прислушиваюсь. Мне кажется, я хорошо слышу, как хрипло дышит пес.
Я проскальзываю в дверь. В квартире полный кавардак: прихожая завалена обувью, здесь же кучей лежат куртки и свитера. Вот что значит держать в квартире такую псину. Никакого порядка.
Я прокашливаюсь. Голос что-то дрожит.
— 3-з-з-дравствуйте?
В комнате кто-то возится.
— Да ты заходи, — говорит голос. — Терье скоро придет.
Наверняка папа Терье сейчас держит пса за ошейник. Иначе он вряд ли бы предложил мне зайти.
Я осторожно иду на голос. У квартиры вид, как после налета: на полу лежит несколько чемоданов, из них торчит одежда. Стопка старомодных пластинок упала и разметалась вокруг. Какие-то открытые картонные коробки составлены кое-как, по полу раскиданы детали лего и машинки. Я все-таки не понимаю людей: зачем держать собаку, от которой такой кавардак в доме?
