Дроздово поле, или Ваня Житный на войне - Кунгурцева Вероника Юрьевна (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Глава 5
Снова на юг
Как и следовало ожидать, птахи окрысились на кошку. И не мудрено: в первую же ночь хорошая Марта совершила покушение на жаворлёночка. Правда, птицы были настороже, и жаворонку удалось вовремя вспорхнуть, так что в лапах у Марты осталось всего несколько хвостовых перышек. Но и этого было достаточно — обе пташки покрыли незадачливую киллершу самой отборной бранью.
— Чтоб тебя коршун забрал! — орал в темноте жаворонок.
— Нет, коршуну с этой лахудрой не управиться! — выщёлкивал соловей. — Чтоб тебя помойный пес сожрал!
— Чтоб у тебя хвост облез!
— Чтоб ты от чумки околела!
Наконец Шишок не выдержал и запустил в птиц подушкой: дескать, чего разгалделись! А умная Марта молчала: в темноте мерцали страшные крокодиловые глаза.
Златыгорка спала исключительно на животе, вверх нечеловеческими выростами, а малые пташки забивались под теплые крылья хозяйки. Но теперь они вынуждены были взлететь повыше и оседлали ходики: слева примостился жаворонок, справа — соловей, а снизу, сообщая о времени, выскакивала кукушка. Образовался тройственный союз! Правда, жаворонок каждые пятнадцать минут призывал на голову механического сородича, мешавшего ему уснуть, всех железных ястребов на свете!..
А кошка по утрам терлась о первые попавшиеся ноги и сипло жаловалась, что злые силы лишают ее ночного ужина. Марта была всеядна, Шишок проверял: принесет отруби — кошка съест, положит дольку лимона — схряпает, сырую картошку — сгрызет, даже ядовитые бульонные кубики жрала. Зато шкура у Марты в самом скором времени заблестела, как шелк, и перестала стоять дыбом.
Бабушка Василиса Гордеевна приняла кошку с величайшим почетом, а когда Ваня заикнулся насчет ее прошлого — известно ведь, что у кошек девять жизней, так вот, мол, не была ли Марта в одной из этих жизней крокодилом — бабушка перетасовала все кошачьи жизни и сказала, что никакого крокодильего прошлого у Марты нет… Но Ваня все равно сомневался: может, тогда будущее у кошки не совсем беспорочное…
Кошка Марта казалась сверхпослушной, внешне это выражалось в том, что как ты ее ни положишь — позы она не поменяет… До тех пор, пока ты не отвернешься. Шишок проделывал над гибким кошачьим телом различные опыты: закручивал — Марта соглашалась быть хоть спиралью ДНК, лишь бы Шишку угодить, держал вниз головой — Марта терпела, сажал себе на колени кверху лапами — Марта стоически выносила и это. Правда, после ее наглаживали, как парадный костюм, и давали плошку молока. Даже кошкина пятнистость радовала домовика: дескать, точь-в-точь, как их камуфляжная форма, и не взять ли нам Марту с собой… Но тут Василиса Гордеевна воспротивилась: а я с кем останусь, когда вы все укатите?!
— Действительно! — чесал в затылке Шишок. — Придется оставить тебя, Марта, дома, хоть ты и выглядишь, как полковой командир!
Ваня перестал ходить в школу — чего уж тут… Да и бабушка Василиса Гордеевна обещалась спроворить такую справку, что не подкопаешься, как, мол, вернешься — снесешь директору.
Для Златыгорки Василиса Гордеевна сшила удивительную плащ-палатку из брезента. В спине камуфляжной куртки проделали дыры, куда продевались крылышки, ну а уж сверху надевался плащ. Посестрима со скрипом и тяжкими вздохами примеряла новую одежку — скрытые, крылышки казались чудовищным горбом… Но что поделаешь: горбатая — зато не крылатая!
Соловейко недоумевал:
— Зачем самую красоту прятать? И летать тогда как?
Жаворонок высказывал опасения:
— А нам с тобой они не вздумают костюмы сшить? Я надысь видел пса в лапсердаке — ужас!
— Пущай только попробуют!
Пару раз в избу забредал сосед Коля Лабода, но Ваня был начеку: Златыгорку прятали в сенной чулан. Коля просил взаймы, а сам шарил глазами по сторонам, неуклюже выпытывая: а разве к ним никто нынче не прилетел?..
— На самолете, что ль? — прикидывалась Василиса Гордеевна. — Не-е, никто у нас не был…
Вдруг соловей, подружившийся в конце концов с воробьями, юркнул с весенней воли в открытую форточку, и Коля принялся тыкать в него пальцем: а это тогда кто?! Ваня пожал плечами, дескать, случайная птица в окно залетела… Соловейко возмутился:
— Я — случайная птица?! Да закономернее соловья ничего на свете нет!
Мальчик знаками попросил его на время удалиться — жаворонок сидел в чулане, на плече посестримы. Разобиженная птаха, выпархивая в окошко, просвистела:
— Могу и вовсе не ворочаться! Подумаешь! Только хозяйку жалко… Заклюете вы ее тут!
Ваня с опаской покосился на Колю, но, как и следовало ожидать, тот ни словечка из птичьих речей не понял.
А Василиса Гордеевна соседу даже денег одолжила, чего никогда не делала. Но Коля и деньгам не обрадовался, заглянул на прощанье под стол и удалился. Подошли к окошкам — поглядели в тщедушную Колину спину.
— Жалко его, — сказала бабушка. — Да ведь куда! Потом хуже будет… Нехай думает, что она ему привиделась… Ничё, счас пойдет нажрется — да и забудет про все…
— Дурак он будет, ежели забудет! — сказал Шишок. — Я бы на его месте не забыл…
А Ваня Житный, высунувшись в форточку, принялся выкликать соловушку, вертайся, де, чего обиделся?.. Бабушка пошла выпускать Златыгорку из чулана. А домовик случайно сел на пульт — и телевизор опять включился.
На сей раз по телеку казали трупы… Шишок глаза выпучил от изумления: дескать, всего я ожидал от энтого каженника, но тако-ого!..
За кадром говорили, что это сорок пять мирных албанских жителей, расстрелянных югославской полицией у деревни Рачак, в Южной Сербии. А вот младенец, захлебнувшийся в крови собственной матери. ОБСЕ подтверждает все факты. Мировая общественность возмущена до предела!
— Ой, вру-ут! — закипятился домовик. — Эй, мировая общественность, ты их не слушай, ты сюда смотри! — И ткнул пальцем в экранного младенца. — Гляньте: это ж кукла! Ну и ну! Почто они глаза мировой общественности замазывают?! — оглянулся постень на Ваню. — А тут, — Шишок продолжал тыкать в экранных мертвяков, — навьё все несвежее, лежалое… Могилы, знать, раскопали да стаскали сюда навяков, видать, чтоб этот, как его… «ОБОССЭ» полюбовался. Срамота! Во-во, гляди, хозяин: этот навяк лет пять уж как упокоился… А эта навячка лежала в земле полгода… Я их, как облупленных, знаю — навяков этих… Дату смерти могу указать с точностью до минуты! Это кто ж такой спектакль устроил, заставил мертвяков роли играть? Посмертно записали в актеришки! Бр-р! Совсем охренел твой каженник!
А по телевизору вещали: переговоры в Рамбуйе по вине сербов фактически сорваны, Милошевич уперся и своих позиций не сдает. Госсекретарь Соединенных Штатов Мадлен Олбрайт заявляет, что пора положить этому конец…
— Конечно, пора положить конец брехне вашего каженника! Долго я терпел, но и мое ангельское терпение лопнуло! — воскликнул Шишок и так бабахнул по телевизору кулаком, что расплющил ящик в лепешку — только горячие внутренности брызнули во все стороны. Какая-то деталька угодила в Марту, мирно спавшую на валике дивана. Кошка отчаянно мяукнула и унеслась в кухню жаловаться бабушке на дурное обращение.
Ваня покачал головой. Ему казалось, что надо было просто на кнопку нажать, не все же каналы такие, как этот… Но что уж теперь…
Вечером, накануне отъезда, Василиса Гордеевна принялась прясть. Шерстяное облако оказалось на сей раз закатного цвета, и нитка из облака вилась кровавая. Златыгорка готовые нити накручивала на вытянутые Шишковы запястья, которыми он с готовностью ворочал (левая рука по такому случаю вновь показалась из рукава). Крылатая девушка напевала дивную самовильскую песню. Птахи, устроившиеся на плечах хозяйки, подсвистывали ей. Ваня сидел напротив, подперев щеку рукой, — так что стал на правую половину китайцем, — и блаженно улыбался.
И вот время пришло, и все — даже бабушка Василиса Гордеевна, даже кошка Марта — отправились на вокзал. Хорошая кошка то бежала своим ходом, то ехала у кого-нибудь на руках.
Когда проводник поинтересовался хозяином четвертого билета, — одно место, чтоб не вызывать лишних вопросов у возможного соседа, тоже выкупили, — домовик показал ему свою левую руку, кулак которой вмиг стал похож на голову самого домовика (а значит, и Вани). И шуица, поклонившись, невнятно пожелала проводнику доброго пути. Правда, мальчику показалось, что это Шишок занялся чревовещанием… Проводник мигнул и спросил: зачем же вы ребенку купили взрослый билет?..
