Игра со смертью - Воробей Вера и Марина (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
«Аквариумом» больные между собой называли непробиваемое, застекленное отделение для буйных.
– А мне все равно, – отозвал ась Туся. – Пускай сажают.
– А мне – нет, – твердо сказал Герман. – Мне не все равно.
У Туси опять возникло ощущение, как будто огромный красный цветок распускается у нее в животе.
– А тебе что за дело? – с притворным задором спросила она.
Герман откинул опустившиеся на лицо волосы и внимательно посмотрел на Тусю.
– Я сразу понял, что ты – особенная.
– И что во мне такого особенного? – иронично спросила Туся, хотя ей были до ужаса приятны слова Германа.
– Сияние. В тебе есть какое-то внутреннее свечение. Например, твоя подруга Лиза…
– А что Лиза? – напряженно спросила Туся. Она очень боялась, что он скажет что-то неприязненное, и с ним придется поссориться.
– Видно, что она очень хорошая, но в ней этого нет.
Туся даже устыдилась того, до какой степени ей была приятна похвала Германа. Она любила Лизу и руку бы за нее сожгла, но никуда не могла деться от тайного соперничества с ней. Лиза казалась ей удачливее, красивее и умнее. Поэтому, когда Герман сказал про сияние, Туся почувствовала, что краснеет от удовольствия.
– Жалко, что это понимаешь только ты, вздохнула она и представила себе Егора.
Вот бы он смеялся, если бы слышал слова Германа! «Внутреннее свечение – ха-ха-ха!»
– Этого достаточно, – самоуверенно сказал Герман. – Возьми, – и он протянул Тусе наливное, размером с кулак, яблоко.
– Спасибо, – сказала Туся и тут же вонзилась зубами в нежную мякоть. – Очень вкусно.
– Думаю, мы еще встретимся, – значительно произнес Герман и пошел прочь.
– Угу, – жуя яблоко, согласилась Туся.
9
Лиза опаздывала на урок и торопливо шла по школьному коридору, когда увидела Егора, идущего ей навстречу. Обычно Лиза старалась его избегать, потому что слишком хорошо помнила, каким жестоким он может быть. Но сегодня у нее было поручение от Туси, и Лиза не хотела ее подвести.
«Ей виднее, – думала Лиза. – И потом, что плохо для одного – хорошо для другого. Может, мы с Егором просто не подходили друг другу, а Туся будет с ним счастлива».
Так убеждала себя Лиза, хотя, по правде говоря, сама себе не верила.
Она решительно направилась к Егору.
– Можно с тобой поговорить? – спросила Лиза.
– Со мной? – удивленно вскинул брови Егор. – Интересно, что может быть общего у такого совершенства, как ты, и такого ничтожества, как я?
– Туся, – просто ответила Лиза. – Вот что у нас общее.
Она открыла рюкзак, чтобы достать записку, но Егор схватил ее за руку.
– Ты что? – испуганно воскликнула Лиза.
– Говорят, ты расплевалась с этим… как его…
Егор нахмурил лоб, делая вид, что никак не припомнит имени Максима.
– С Елкиным. Его зовут Максим Елкин.
– Ах, да! Говорят, ты рассталась с этим Палкиным. Это правда?
У Лизы появилось сильное желание дать Егору пощечину, но она сдержалась. Она помнила, как весной уже ударила Егора по лицу, и это воспоминание не приносило ничего, кроме чувства стыда.
«Прежде чем сказать грубое слово – сосчитай до десяти, а прежде чем ударить – сосчитай до ста», – часто говорит Лизин:– папа. Он вообще любит повторять древние китайские афоризмы.
– Тебе, как всегда, соврали, – ответила Лиза, стараясь сохранять спокойствие, хотя губы ее побелели от гнева. – Мы с Максимом не расставались. Мы с ним дружили и будем дружить всегда, хотя таким, как ты, этого, конечно, не понять.
– Дружили? Это теперь так называется? И Егор театрально расхохотался, хотя его глаза при этом оставались невеселыми и злыми.
Лизе стало неприятно, и если бы не поручение Туси, она бы сейчас же развернулась и ушла. Внезапно Егор перестал смеяться и немигающими глазами уставился на Лизу.
– Так, значит, ты сейчас свободна?
На секунду ей показалось, что в его глазах мелькнула неподдельная боль и самая настоящая надежда. Но только на секунду. Потом его рука сильнее сжала ее запястье, и он заговорил, злобно щуря глаза:
– Совсем меня забыла? А?
Лиза попыталась вырваться, но не смогла. Она оглянулась по сторонам, но звонок давно уже прозвенел, и все разошлись по классам.
– Не могу в это поверить. Ведь ты все еще любишь меня? Любишь?
– С чего ты взял! – возмутилась Лиза. Разговор затягивался и начинал не на шутку ее пугать.
– Да с того, что еще вчера ты о Тусе и знать не хотела, а сегодня подходишь ко мне, чтобы поговорить о ней. Ах, какая трогательная забота! А на самом деле тебе на Тусю чихать. Она для тебя только повод, чтобы ко мне подъехать. Так?
«И как я могла его любить? – подумала Лиза. – Какая гадость все, что он говорит! Бедная Туся, как она ошибается. Может, не отдавать ему записку?»
Но через несколько секунд Лиза решила, что каждый имеет право на свою жизнь и на свои заблуждения. Тем более теперь, после примирения, ей не хотелось перечить Тусе.
– На, это тебе, – сказала она, протягивая Егору записку и глядя в сторону.
– Что это? – удивился он. – Любовная записка? От тебя?
– Нет, – нехотя ответила Лиза. – Сам прочитай.
Егор с интересом взял в руки маленький конверт, приложил его к носу, вдохнул аромат цветочной туалетной воды и начал медленно разворачивать.
Внезапно из-за колонны школьного коридора выскочил Сюсюка и вырвал записку из рук Егора.
– Э-э-э, – запротестовал Егор. – Дай сюда! Это мое.
Но Сюсюка не послушал его. Он вложил записку во внутренний карман пиджака и с ненавистью посмотрел на Егора.
– Не отдам.
Раньше Сюсюка никогда бы не посмел так разговаривать с Егором. В их компании Егор был негласным авторитетом, его все побаивались: Но теперь Сюсюка как будто забыл об этом, он вел себя свободно и•вызывающе.
– Что ты делаешь? – в свою очередь спросила Лиза, подходя к Толе.
Она ничего не понимала, но почувствовала облегчение от того, что Егор не сможет прочесть любовную записку от Туси. А в том, что Туся писала именно о любви, Лиза не сомневалась ни секунды.
– Она попросила меня, – тихо объяснил ей Сюсюка. Так тихо, чтобы этого не услышал Егор. – Она передумала.
– О чем это вы шепчетесь? – подозрительно спросил Егор.
Его кулаки сжались, и он стал медленно наступать на Лизу и Толю.
– Беги к ней, – шепнула Лиза. – Скажи, что все хорошо.
– А этот? – Толя явно боялся оставлять ее наедине с Егором.
– А, с ним я разберусь.
Когда Сюсюка скрылся из виду, Егор пристально посмотрел на Лизу и проговорил:
– Что ж, если записки нет, так расскажи мне на словах, что в ней было.
– Конечно, расскажу, – сказала Лиза, пятясь от него. – Но только попозже.
– Когда это – попозже?
– После осадков в середине недели, – на одном дыхании проговорила Лиза и ворвалась в класс, где Кахобер Иванович уже провел половину урока.
– Можно? – робко спросила она, хотя знала, что классный руководитель, во-первых, добрый, а во-вторых, ее любит.
– Лучше поздно, чем никогда, – проговорил он, с притворным недовольством качая головой. – Стыдно, Кукушкина, садись.
А за дверью стоял одураченный Егор. Он все не мог понять, как так получилось, что он остался без записки, без подобострастного послушания Сюсюки и без Лизы. Ему потребовались добрые две минуты, чтобы сообразить, что ее странные слова об осадках в середине недели означают «после дождичка в четверг».
10
Как только Толя выбежал из школы, он сразу достал из кармана записку Туси. «Может быть, не читать?» – подумал он. Но потом твердо решил, что все-таки прочитает.
«Я же имею на это право, – оправдывал он сам себя. – Если бы не я, эту записку сейчас читал бы Егор. А я люблю ее, поэтому мне можно. Тем более что я никому не скажу».
Он развернул записку и начал читать. «Егор», «дорогой», «целую»… Эти слова жгли Толе глаза, и он не заметил, как из них потекли слезы.
Он разорвал записку на мелкие кусочки, но этого ему показалось Мало. Тогда Толя положил обрывки розовой бумаги в кучу листвы и поднес к ним зажигалку. Бумага воспламенилась и скукожилась. Горящие листки розового цвета походили на лепестки розы. Дым ел глаза, и, может быть, потому слезы никак не унимались.
