О чём думает моя голова - Пивоварова Ирина Михайловна (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
«КАК ПРОВОЖАЮТ ПАРОХОДЫ…»
Было утро. Было воскресенье. Мы с Колей сидели на дереве. На большой раскидистой ветке. Мы ели хлеб с вареньем и болтали ногами. Над нами важно проплывали толстые белые облака, а солнце светило изо всех сил, и макушка у меня стала горячая, как печка.
— Коль, давай каждый день по деревьям лазить! Утром будем залезать, а вечером слезать. И обедать будем на дереве, и уроки учить, а в школу ходить не будем.
— Давай. Я высоту люблю. Обязательно лётчиком стану, когда вырасту.
— Коль, а мне кем стать?
— Артисткой. Ты поёшь здорово.
— Правда, Коль?! Честное слово, я хорошо пою?
— Мне нравится. Вот ты вчера во дворе пела «Как провожают пароходы», а я сидел дома и слушал. Я даже радио выключил.
— А хочешь, я сейчас спою?
— Давай.
И я запела:
Я ужасно старалась. Украдкой я посматривала на Колю. У Коли было задумчивое и серьёзное лицо. Он смотрел вдаль. Может быть, он думал о том, как станет лётчиком, когда вырастет.
пела я.
И вдруг я услышала:
— Эй, Люська, где ты?
Под деревом стоял Павлик Иванов.
Мы с Колей замерли. От этого Иванова только и жди неприятностей! Ведь он всем разболтает, что мы на дерево залезли. И достанется же нам тогда от родителей! И во дворе станут дразнить «жених и невеста»…
Иванов походил вокруг песочницы, поглядел по сторонам.
— Люська! — заорал он. — Выходи! Я тебя нашёл! Ты в подвале сидишь!
В это время из подъезда вышла моя Люська.
— С чего это ты решил, что я в подвале сижу? — удивилась Люська.
— Да не ты! — сказал Павлик Иванов. — Тут Синицына где-то спряталась и оттуда поёт. Давай её искать?
— Вот ещё! — сказала Люська. — Сама отыщется… И потом, разве она умеет петь? Пищит, как цыплёнок. Слушать противно!
— Всё-таки странно, — сказал Павлик. — Где же она? Я слышал её голос где-то рядом.
— Да что ты заладил — «её голос, её голос»! Только и слышу со всех сторон: «Ах, какой у Синицыной голос! Ах, как Синицына хорошо поёт!..» Да если хочешь знать, это я её всем песням научила!
Это было такое враньё, что я чуть с дерева не свалилась.
— Спокойно! — сказал Коля. — Не волнуйся, а то они нас увидят.
— И вообще у неё слуха нет, — сказала Люська. — Ты даже не представляешь, как я с ней измучилась, пока я её научила петь «Как провожают пароходы».
— Не ври, Люська, — не выдержала я. — Как не стыдно врать!
— Ага! — сказал Павлик. — Она точно где-то здесь!
Люська завертела головой во все стороны.
— Ну вот, я пошутила, а ты уж и поверил, — сказала она громким голосом. — «Как провожают пароходы» — это она меня научила. И «Ладу» и «Русское поле». А зато я её арию Ленского научила петь. А арию Ленского в сто раз интересней петь, чем «Русское поле»! И пусть не воображает, что лучше всех поёт. Подумаешь, певица нашлась!
Она потянулась.
— Вчера Сергей Фёдорович приехал, — сказала она всё так же громко. — Привёз мне во-от такой арбуз! И груши во-от такие! И сегодня мы с ним идём на балет «Доктор Айболит». Сейчас надену своё синее платье, туфли надену новые — красные, с дырочками — и пойдём.
И она ушла.
Павлика позвали, и он тоже ушёл. Мы с Колей слезли с дерева.
Всё обошлось хорошо. Никто нас не видел. Никто не ругал. Я даже почти не поцарапалась. Солнце светило так же ярко. Облака были такие же белые. И было тепло. И было ещё утро. И было воскресенье. Но настроение у меня было испорчено.
— Она пошла смотреть «Доктора Айболита», — сказала я. — А я так давно мечтала о «Докторе Айболите»!
— Люсь, — сказал Коля, — ты ведь не кончила. Спой дальше, а!
— И туфли у неё новые…
Я посмотрела на свои потрескавшиеся сандалии.
— Люсь, ну спой, пожалуйста.
— И ей привезли арбуз. Всё-таки несправедливо. Почему всё ей?
— Ты будешь петь дальше? — сказал Коля.
— И груши, — сказала я.
И мне захотелось плакать. Тут Коля посмотрел на меня как-то странно.
— Ну ладно, я пойду, — вдруг сказал Коля. — Ты меня, пожалуйста, извини. Меня ждёт мама.
Он повернулся и пошёл.
— Коль!
Он не остановился. Он шёл к подъезду. Ну и пусть! Много о себе думает! Что я такого сказала? Ну что?
Коля уходил. Я знала, почему он уходит. Колина спина мелькнула на площадке второго этажа. Я знала, знала, почему он уходит!
— Постой! — крикнула я и побежала его догонять.
Я догнала его только на третьем этаже.
— Коль! — забормотала я. — Подожди! Ну подожди, пожалуйста! Я… я хочу тебе одну загадку загадать. Знаешь, какая загадочка отличная! Ни за что не отгадаешь. Правда-правда! Вот послушай… А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, кто остался на трубе?
— Знаю я эту загадку, — хмуро сказал Коля.
— Коль, — сказала я. — Ты не думай!.. Не думай… Честное слово, я не такая! Я прямо сама не знаю, что на меня нашло! Подумаешь — туфли! Да у меня ведь есть новые туфли! И арбуз — ерунда! Мой папа сколько хочешь таких арбузов может привезти… И груши…
Мы спустились с лестницы и вышли во двор.
— А ты всё-таки спой, — сказал Коля. — Ведь ты не кончила.
И я запела:
В окне в своём новом платье стояла Люська. Она ела грушу.
БЕДНАЯ ДАРЬЯ СЕМЁНОВНА!
Я лежала и думала:
«Я уже целых пять дней больна, а она ни разу ко мне не зашла! Какая же она подруга после этого?»
Подумаешь, обиделась на меня из-за какой-то чепухи! Я сказала, что она хоть и отличница, а глупая, книжек не читает, зубрит одни учебники… Так чего же обижаться, если это правда? И потом, у меня уже тогда температура высокая была — тридцать семь и две. Разве можно обижаться на больного человека?
Вот возьму и тоже на неё обижусь! И никогда не прощу! Пусть подлизывается, пусть прощения просит — ни за что её не прощу!
В прихожей зазвонил звонок. Пришёл Коля.
Он вошёл в комнату, сел на стул и сказал:
— Привет. Как себя чувствуешь? Как температура?
— Спасибо, Коль. Плохо я себя чувствую. Температура очень высокая — тридцать шесть и семь!
— Наверное, тридцать семь и шесть, — сказал Коля.
— Наверно. Может, даже больше. Знаешь, ничего есть не хочется, кроме апельсинов и зефира в шоколаде. Даже уроки делать не хочется. Я вчерашнее домашнее задание так и не сделала, представляешь?
— Представляю, — сказал Коля. — Это очень плохо. Запустишь всё. Ты и так последнее время на одних троечках ползёшь.
— Ну и что? — сказала я. — Хочу и ползу! Это, между прочим, не твоё дело!
— А чьё же? Кто, интересно, у нас звеньевой? Кстати, мы сегодня проводили сбор звена и решили ко всем отстающим прикрепить шефов. Коростылёва будет с Ивановым заниматься, Мухина с Длиннохвостовой, а к тебе прикрепили Косицыну, чтобы она тебя подтягивала. Ясно?
— Ещё чего не хватало! — закричала я. — Пусть только попробует меня подтягивать, я её с лестницы спущу!
Коля вытаращил глаза:
— Ты что, с ума сошла? Вы же подруги!
— Больше она мне не подруга!
— Не пойму я. То вас водой не разольёшь, а то друг на друга глядеть не хотите. Ненормальные какие-то!
И тут снова зазвонил звонок.
Уран, который лежал под моей кроватью, вскочил и помчался к дверям.
— Это Косицына, — сказал Коля. — Ну, я пошёл. Не буду вам мешать.
— Коля, не уходи! Не хочу я, чтобы она меня подтягивала, мы поссорились, понимаешь?
— Поссорились — значит, надо помириться. И вообще, хватит вам ссориться. Вы своими ссорами всему классу надоели.
