И солнце снова в небе - Фадеева Маргарита Андреевна (полные книги TXT) 📗

Маргарита Андреевна Фадеева, Анатолий Иванович Смирнов

И солнце снова в небе

В ТРЮМЕ

Я — Петрушка, живая кукла, и сшил меня мастер Трофим, мой отец. Он надеялся, что я сделаюсь его помощником и научусь его ремеслу, но эти надежды так и не сбылись. Не получился из меня ни портной, ни сапожник, ни кузнец, и виной всему — море.

Кукольная страна, в которой я жил, лежала на берегу моря, а дом мастера Трофима, окруженный душистым садом, находился на краю города. Из окна я видел безбрежный морской простор. Может быть, поэтому, а может быть, потому, что я такой непоседа, со мной всегда случались удивительные вещи. Так, однажды, по воле случая, я попал в самую настоящую пустыню. Сыпучие песчаные барханы были похожи на морские волны. Такой песчаный бархан мог очень просто засыпать человека. Я сам чуть не попал под такой бархан, только чудом спасся. Солнце едва не выжгло на моем лице все краски, а правитель пустыни чуть не превратил меня в раба. Мастер Трофим сумел отыскать меня, и я, невредимый, вернулся в мою родную страну. А в другой раз, когда я катался на лодке, ураганный ветер занес меня на незнакомый остров. Там росли высокие пальмы и расстилались рисовые поля. В джунглях бродили полосатые тигры и картаво кричали разноцветные попугаи. Там тоже я попадал в опасные положения, но благодаря своей смекалке и помощи добрых людей остался жив и благополучно вернулся на родину. Мой отец обрадовался и взял с меня слово, что я теперь никуда не уйду из дома и не оставлю его одного. На радостях я обещал ему это и вовсе не думал, что сдержать обещание будет так трудно, потому что море по-прежнему манило меня своей голубизной и простором, как будто сулило показать новые страны и познакомить с новыми людьми.

Каждое утро, когда солнце с синего неба заглядывало ко мне в окошко, я открывал глаза, вдыхал запахи цветущей резеды, спелых яблок и смотрел в окно на далекий морской горизонт. Нет ли нового корабля, который идет к нам в порт. Так было и в тот день, когда мастер Трофим уехал к Ваньке-Встаньке, чтобы помочь ему строить новый дом.

— Тебе придется пожить здесь одному, — сказал он. — Следи за садом и не уходи далеко от дома.

Проводив отца, я взглянул на море и увидел, что из-за горизонта выглядывают белые крылья парусов. «Интересно, из какой страны идет этот корабль?»-подумал я и побежал на берег. Там собралась толпа. С пригорка из соседней деревни бежали девушки в легких тапочках, в цветастых косынках. В руках они несли корзины, в которых рдела душистая малина, краснела спелая вишня. Женщины в длинных темных платьях тащили бидоны с малосольными огурцами, блюда с только что сваренной картошкой, куски дымящегося мяса. Сюда на берег сбежались мальчишки со всего города и, забравшись на тумбы, угадывали, что привезли на этом корабле. Ткацкие станки, мешки с зерном или свежераспиленные доски. Корабль остановился. Опустились огромные паруса, и матросы вместе с капитаном, высоким, широкоплечим человеком, сошли на берег. Они прошли мимо девушек с вишней и малиной, мимо крестьянок с огурцами и картошкой, мимо мастеровых, которые вынесли навстречу дубовые бочки, кожаные сапоги, соломенные шляпы. Матросы с капитаном поднялись на гору, и следом за ними помчались босоногие мальчишки. Матросы остановились у аптеки, а капитан вошел туда. Вскоре он вернулся, и вместе с ним вышел аптекарь. Он был без шляпы, венчик волос вокруг лысины стоял торчком, узенькая бороденка воинственно выставилась вперед, а очки сползли на нос.

— Берите все. Я вам подводу подам, — торопливо проглатывая слова, говорил он капитану. Подозвал ближайшего мальчишку и послал за лошадью.

Подъехала подвода. На телегу стали грузить ящики с бутылками, картонные коробки с порошками и мазью, пробирки с какой-то прозрачной жидкостью, пучки сушеных трав.

— А полынь вам не надо? — спросил я насмешливо, когда рослый капитан проходил мимо меня.

Он остановился, вынул изо рта дымящуюся трубку и, не глядя на меня, сказал:

— Берем и полынь, и пиявок, и сушеную малину.

Мою насмешку он не заметил, а я все так же насмешливо продолжал:

— Я знаю поляну. Там столько полыни, что можно целый корабль завалить. Надо?

— Надо. — Капитан повернулся и махнул рукой маленькому матросику, которого я сначала даже не заметил. — Иди сюда, Ежик. Пойдешь с этим парнем. Соберете полыни, сколько сможете. И несите на корабль.

Капитан с командой пошли к следующей аптеке, а я с Ежиком — на поляну.

— Тебя как зовут? — спросил Ежик и посмотрел на меня узкими глазенками.

— Петрушка, живая кукла, — представился я.

— Правда? — Глаза матросика из узких стали круглыми, а рот приоткрылся. Видно было, что он удивлен и не верит мне, и в то же время боится, и даже жалеет, что не пошел вместе с капитаном опустошать следующую аптеку.

— Не бойся меня, — успокоил я матросика. — Я такой же, как ты, мальчишка, только сшитый из материи. Не веришь? Вот пощупай. — Я подставил ему плечо. Узкая рука Ежика недоверчиво потрогала мое плечо, потом уже смелее дотронулась до спины, ткнулась в шею и по тянулась к глазам-пуговицам. Но я не дал дотронуться до них, шлепнул его ладонью по спине: мол, хватит, пошли за полынью. Ежик пришел в себя, поверил, что я ничего плохого ему не сделаю, и мы побежали на поляну, где я часто с Матрешками играл в братьев-разбойников и бабу-ягу. Полыни, действительно, было много. Даже воздух над этой поляной был горький. Я нагнулся и вырвал первый куст. Ежик тоже взялся за дело. И скоро возле нас выросла огромная пахучая копна.

Ежик рассказал мне, что живет он в большом городе. А недалеко от города раскинулась болотная страна, и поселились там болезни. Они часто проникают в город, и поэтому жители его постоянно болеют. А чтобы лечить их, нужно много всяких лекарств. И еще я узнал от Ежика, что живет он в небольшой избушке вместе с отцом. Его отец — ученый, и зовут его Гусиное Перо.

Мы нарвали две копны полыни и стали переносить ее на корабль. Я один раз взял такую большую охапку, что всем, кто был в порту, показалось, будто полынь сама шагает к ним на корабль, потому что меня не было видно среди сухих серых веток. В трюм, куда мы складывали полынь, матросы все еще грузили ящики, коробки и бутылки. Здесь, на корабле, у меня и мелькнула мысль; обязательно побывать в городе, где живет Ежик, и посмотреть на болотных жителей, которые напускают на людей болезни. Как знать, может, именно мне и удастся помочь бороться с ними.

— Поеду с вами, — объявил я Ежику.

— Нельзя. Капитан не разрешит.

— Без его разрешения обойдусь. — Я раздвинул кучу полыни и спрятался.

Ежик не стал спорить со мной. Он укрыл полынью мои ноги, синий колпак и поднялся из трюма на палубу. Над моей головой раздавались тяжелые шаги, скрипела якорная цепь. Потом захлопали паруса. Корабль качнулся и вышел в открытое море.

МОРОЖЕНОЕ

Сколько продолжалось наше плавание, не знаю. В горьком полынном трюме все время было темно, и никак нельзя было отличить день от ночи. Ежик приносил мне воду, что-нибудь поесть и рассказывал, как далеко мы уплыли.

Я с нетерпением ждал, когда кончатся надоевшая качка, скрип мачт, хлопанье парусов, когда, наконец, ступлю на новую землю.

И этот день наступил. Корабль остановился. Ежик зашел за мной. Мы взяли по охапке полыни и сошли по трапу на берег. Здесь собралась толпа людей. Я заметил капитана, возле которого стояла молодая круглощекая женщина и держала на руках малыша. Рядом старушка в выцветшем платке что-то говорила сутулому матросу с рыжим чубом. Она поднималась на цыпочки, чтобы быть поближе к нему, и все говорила и говорила.