Заповедник Сказок 2015 (Том 5) - Лебедев Валентин Витальевич (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗

ЗАПОВЕДНИК СКАЗОК 2015

Избранное

Том 5

Валентин Лебедев

Rara avis

ила-была стая городских ворон. Шумная и нахальная, как все вороны. Каждую весну в вороньих гнёздах появлялись птенцы. Они быстро подрастали, становились на крыло и с врождённой мечтой о серебряной ложке задиристо включались круговорот птичьей жизни. Собственно, кроме восторга полётов, им мало что было известно о жизни, ибо вороньи учителя всю историю с географией излагали неусидчивой и самовлюблённой молодёжи в простой формуле: жизнь — помойка, помойка — жизнь.

Глубокой философии здесь не было: помойка действительно была эпицентром жизни. Причём не только для ворон. Каждый неоперившийся желторотый птенец хорошо знал, что кроме ворон там испокон веков кормились и искали заветную серебряную ложку заклятые враги: крысы и кошки. За скудные жизненные блага и серебряную мечту между тремя кланами шла постоянная кровавая борьба.

Ещё были голуби, но этот разномастный народ был начисто лишён бойцовских качеств, и его всегда можно было с лёгкостью отогнать от кормушки — глупый и безвольный, он ни для кого не представлял конкуренции…

Кошки были главной бедой. Они частенько подкарауливали кого-нибудь на главном перекрёстке жизни. Немало зазевавшихся ворон навсегда оставило свои перья на помойке. Свой счёт потерянным хвостам вели и крысы. Однажды молодая ворона заприметила с ветки тополя, как большая белая крыса семенила к своей норе с какой-то крупной добычей в зубах. Прямо по её следам крался злой облезлый кот. Ворона каркнула. Крыса и без неё отлично видела опасность, но продолжала упрямо тащить в нору абсолютно бесполезную с точки зрения вороны вещь — растрёпанную книгу.

Будь то большой кусок сыра или батон колбасы, геройский поступок белой крысы был бы понятен. Но то, что она, в конечном счёте, распрощалась с жизнью ради какой-то книги, заставило ворону проявить любопытство. Выждав, когда кот, облизываясь, скрылся восвояси, ворона спрыгнула на землю и подскочила к загадочной штуковине. По жёлтым страницам в ряд мельтешили мёртвые чёрные крючки, вид которых действовал завораживающе. Ворона обошла вокруг, для верности клюнула несколько раз кожаный переплёт, но так и не поняла смысла разыгравшейся на её глазах трагедии.

В тот же день случай с крысой был подробно обсуждён на всеобщем вороньем собрании, и все согласились, что крыса вела себя нетипично. Поскольку надо было извлечь какой-то урок, то, в конце концов, решили, что крыса вела себя нетипично, потому что это была белая крыса, а странной она стала, потому что наелась опасной дряни. Какие ещё могут быть объяснения? Наверняка теперь злой облезлый кот тоже стал странным и смертельно мучается животом в своём тёмном подвале…

Но странным стал вовсе не кот, а та самая ворона, которую заворожили ряды чёрных крючочков на жёлтых страницах. На глазах у всех она утащила крысиную книгу в своё гнездо на старом тополе и, склонив голову набок, стала безотчётно вглядываться зоркими чёрными бусинками в загадочные значки. Никто не заметил, но в тот день в её левом крыле появилось первое белое пёрышко…

Скоро сказка сказывается, да не скоро мелет небесная мельница.

Много мусора перерыли на помойке вороны-соседки, прежде чем в гнезде была разгадана тайна чёрных крючочков, А как только открылась тайна, стала ворона полностью — от клюва до когтей и хвоста — белой. Теперь вместо мёртвых крючков она видела в книге живые картины жизни, которой другим воронам знать было не дано. Она хотела было рассказать всем вокруг о своём великом открытии, но в вороньем языке для этого не нашлось нужных слов. На всеобщих вороньих собраниях ее, на всякий случай, стали поклёвывать, а все женихи потеряли к ней былой интерес и переметнулись к серым галкам. Вскоре ворону объявили малахольной, а чуть погодя, и вовсе перестали считать своей. И когда, дочитав книгу до последней страницы, она улетела и не вернулась, все злорадно посудачили и на всякий случай перенесли свои гнёзда подальше от старого тополя, поближе к помойке…

Прошло время. Стая уже почти забыла историю с малахольной вороной, как вдруг однажды среди бела дня мир накрыла огромная тень, и, вздрогнув от страха, все увидели в небе огромную белую птицу, которая, гордо раскинув крылья, кружила в высоте над окрестностью. Вороны, крысы и кошки тут же с тоской попрятались кто куда. Только маленький серый воробышек остался сидеть на старом тополе перед книгой в бывшем вороньем гнезде. Нахохлившись, он заворожённо всматривался в поблёкшие ряды чёрных крючков на обветшавших страницах. В его крыльях кое-где пробивались редкие белые пёрышки…

Тень неведомой птицы охраняла его от хищных обитателей помойки, пока в один прекрасный день он не выпорхнул из вороньего гнезда, весь начисто преобразившийся.

Так и повелось. Всякий раз, когда тайна книжных знаков притягивала кого-нибудь в старое воронье гнездо, в небе появлялся небесный охранник и, дождавшись чуда преображения, уводил за собой в просторы голубого неба новую белую птицу. И было так много раз, пока ветер не истрепал в лохмотья волшебную книгу, с жёлтых страниц которой дожди смыли все загадочные знаки.

Вороны же продолжали жить на помойке, по-прежнему напутствуя птенцов старой сказкой о счастливой серебряной ложке и наукой войны всех против всех.

Марина Аницкая

Кастильо-дель-Фаро

з высоких стрельчатых окон библиотеки, выходящих в сад, сеется мягкий серый свет. Из распахнутых створок пахнет морем и травой. Под садом, сбегающим вниз крутыми уступами, клокочут и рассыпаются волны, набегая на берег. На столе звякает телефон. Женщина, стоящая у окна, вздрагивает, пробуждаясь от своих мыслей, подносит к уху изогнутый золочёный рожок.

— Всё готово, — говорит мужской голос, в нём слышится недовольство.

— Спасибо, Марио — отвечает женщина, собираясь повесить трубку.

— Донна Маргари! Не обрывайте связь! — голос становится громче, будто собеседник видит, что она собирается сделать. — Я продолжаю настаивать на личном присутствии! Вспомните, чем это закончилось в прошлый ра…

Женщина нажимает клавишу, и телефон умолкает на полуслове. Она на миг опускает лоб на сплетённые в замок пальцы. Широкие и длинные кружевные манжеты, единственное украшение её простого тёмного платья, опадают вниз, как морская пена, стекающая по скале.

— Прости, Марио, — шепчет она. — Это невозможно.

Женщина мгновение смотрит на свои руки. Очень медленно, очень аккуратно стягивает тончайшие кожаные перчатки. Прячет их в ящик стола, касается клавиши телефона и говорит в трубку одно-единственное слово:

— Просите.

Хлопает дверь, впуская гостя — хорошо одетого мужчину лет тридцати, невысокого, черноволосого, с умными пронзительными глазами и нервным лицом, которое небольшая остроконечная бородка делает почти треугольным. Он быстро обводит взглядом комнату — шкафы от пола до потолка, заставленные фолиантами, глобус сферы земной, глобус сферы небесной, широкий стол с лежащей на нём картой — и непроизвольно вздёргивает бровь. В этой строгой, светлой зале нет ничего ни от изящной гостиной, ни от гадательного шатра.

Хозяйка — женщина средних лет, которая была бы красива, не будь её черты столь строгими — медленно поднимается ему навстречу, кивает в знак приветствия и указывает на кресло. Гость кланяется и занимает предложенное место, непринуждённо закладывая ногу за ногу.