Наложница императора - Семенова Татьяна П. (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Сергей, конечно, вспомнил овечек из старого мультфильма «Пёс в сапогах», но ему было совсем не до смеха.
— Всё равно я буду просить князя помиловать её, — с маниакальным упорством произнёс он.
— Делайте, что хотите, а мы, в первую очередь, должны спасти Ваню. И лично меня совершенно не волнует судьба этой предательницы, — девушка резко отвернулась от генетика и перешла на китайский: — Многоуважаемый князь, как я поняла, у Фэйянь есть бумага, в которой говорится, что украшения — это подарок императрицы. Если мы предъявим эту бумагу суду, то нашего друга освободят?
— Думаю, да, — ответил князь и обратился к служанке: — У тебя есть эта бумага?
— Я отдала документ брату. Он спрятал бумагу дома, в тайнике. Но где этот тайник, я не знаю, — ответила Фэйянь.
— Уведите, — приказал князь слуге, и когда дверь за ним и Фэйянь закрылась, обратился к гостям: — За вашего друга можете не беспокоиться. Этот документ мы разыщем. Я лично отправлюсь в дом брата Фэйянь. А мои люди уже там.
— Но где указ? — спросила Аня.
— Вероятно, в том же тайнике, — рассудил князь Гун. — Отдыхайте и не думайте ни о чём плохом. Слуга покажет вам ваши комнаты.
Глава 30
ПУТИ НЕБЕСНЫЕ ВСЕВЕДУЩИ И СПРАВЕДЛИВЫ
Ямынь был обнесён высокой кирпичной стеной и представлял собой целый ансамбль строений, разделённых двориками. При входе высились две фигуры с искажёнными от гнева лицами, одетые в доспехи древних китайских воинов и с алебардами в руках.
— Ну и страшны! — сказал Саша, невольно отшатнувшись.
— Это духи, охраняющие вход в судебную палату от вторжения злых сил, — пояснила Аня. — Они же — официальная эмблема власти.
У ворот ямыня стояла стража, но слуги князя Гуна предъявили какую-то бумагу и троих иноземцев тут же пропустили. Пройдя ворота, они попали в первый двор, где у самого входа, чуть сбоку стоял огромный барабан на подставке и колотушка к нему.
Аня сочла нужным пояснить:
— Любой китаец, требуя справедливости, может в исключительных случаях вызвать начальника ямыня ударами в этот барабан.
По обе стороны первого двора тянулись темницы для преступников.
— В одном из этих карцеров сидит наш Ванька, —поведала Анюта. — Но ничего, уже недолго ему осталось.
На другом конце двора, перед вторыми воротами их снова встретили бдительные стражники в угрожающих позах. Слуги князя сунули им под нос грамоту, и всех опять пропустили. В глубине второго двора находился судебный зал. Его двери были открыты.
— А что за этим двором? — полюбопытствовал Саша.
— В следующих дворах — помещения сотрудников, прислуги, охраны и, наконец, жилые покои самого главы ямыня, — сказала Аня.
Войдя в зал, они остановились недалеко от входа и отметили, что, кроме них, здесь ещё человек пятнадцать: родственники тех, кого в этот день собирались судить и просто любопытные, проникшие в суд за небольшую плату. В глубине зала за длинным красным столом восседал судья. На столе лежали кисточки для письма, рядом небольшой деревянный брусок, а также стояли чернильницы с чёрной и красной тушью и сосуд, наполненный деревянными бирками. По обе стороны от стола маячили стражники в высоких остроконечных шляпах и с бамбуковыми палками, по форме напоминающими весло. Верхняя часть — чёрная, а нижняя, похожая на лопасть, — красная. За маленькими столиками слева и справа от судьи расположились чиновники. Перед ними лежала бумага, а кисточки для письма они уже держали в руках.
— Иноземца будут судить вторым, — сказал один из слуг князя. — Придётся подождать.
Аня тяжело вздохнула.
— Не волнуйся, — успокоил её Саша. — У тебя в руках дарственная императрицы. Предъявишь её, и дело закроют.
— И почему нельзя было просто забрать жалобу? —проворчала Аня.
— Ты что забыла? — удивился Саша. — Князь же сказал, что Фэйянь не должна появляться здесь. Это опасно: повсюду люди Цыси. Достаточно будет бумаги, ведь в ней не сказано, кому подарены украшения.
— Всё равно я что-то нервничаю, — призналась Аня. — Как там наш Ваня?..
За спинами раздался шум. Вели преступника. У входа ему развязали руки, и обвиняемый, подойдя к судейскому столу, рухнул на колени и стукнулся лбом об пол.
Судья взял со стола деревянный брусок и с силой ударил им по столу. Грохот произвёл должное впечатление на присутствующих и на преступника. Толпа тут же замолкла, а обвиняемый всем телом вжался в пол.
Процесс начался. Судья приступил к допросу преступника. Затем вызвали свидетелей. Они тоже опустились на колени перед судьёй и говорили с жаром, то и дело указывая на распластавшегося китайца.
— Может, расскажешь нам, что там происходит? — попросил Саша.
— А почти такая же история. Этого китайца обвиняют в том, что он украл у соседей мешок риса.
Прошло ещё немного времени, и судья опять ударил деревянным бруском по столу. Все замолчали и замерли в ожидании. Настало время вынести приговор. Судья запустил руку в сосуд и выбросил несколько деревянных бирок на пол. По числу брошенных бирок стражники определили, какое наказание ждёт нечастного: каждая бирка — пять ударов бамбуковыми палками.
— Приговор приводится в исполнение тут же, — пояснила Аня.
Стражники подтащили вора к низенькой скамейке. Распластав на ней, спустили ему шаровары до колен и приступили к делу. Один держал преступника за косу, другой — за ноги, а третий принялся бить тонкой бамбуковой палкой.
— Я не могу на это смотреть, — сдавленным голосом проговорила Аня и отвернулась, хотя, казалось бы, именно для неё это было наиболее привычным зрелищем.
В итоге стонущего от боли китайца отволокли к выходу и передали родственникам.
— Сейчас будут судить вашего друга, — шепнул Ане один из слуг князя.
Судья стукнул бруском по столу, и в зал ввели Ваню Оболенского.
Саша и Аня невольно так напряглись, что слуги князя даже схватили их за руки, боясь, как бы иноземцы не бросились навстречу своему приятелю.
— Стойте на месте — иначе вас выведут из зала суда, — строго предупредил тот, что держал Аню. — А Вам ещё и в качестве переводчика работать, — добавил он.
Ване развязали руки и подтолкнули в сторону судьи. Он приблизился к столу медленно, с достоинством.
— Теперь пора, — подсказал слуга князя. — Подойдите к судье и скажите, что будете переводить.
Аня так и сделала.
Тем временем один из стражников подскочил к обвиняемому и, навалившись на него, стал опускать иноземца на колени. Ваня, не слишком напрягаясь, отпихнул назойливого китайца.
— Быстро делай, что говорят! — сказала Аня другу. — Настроишь судью против себя — не выпутаемся потом, — и она сама встала на колени.
Ваня упорно не хотел подчиняться. Видно, за время, проведённое в тюрьме, крепко допекли его эти китайцы!
Судья со всей силы стукнул бруском по столу, к обвиняемому подскочили уже несколько человек и всё-таки заставили опуститься на колени. Судья удовлетворённо отложил брусок.
Началось разбирательство. Жалобу зачитали вслух. Затем судья повертел в руках шпильку, удостоверяясь, об этом ли украшении идёт речь.
Аня быстро шепнула другу:
— Не волнуйся, у меня в руках документ, который позволит освободить тебя.
Ваня взглянул на девушку недоверчиво.
И тут судья так резко ударил бруском по столу, что Аня вздрогнула от неожиданности.
— Отвечайте, обвиняемый! Вы похитили украшение?
— Говори что хочешь, — улыбнулась Аня. — Я переведу как надо.
Ваня, вопреки всякой логике, вместо того, чтобы расслабиться и начать шутить, вдруг напрягся и стал оправдываться путано и длинно. Аня прервала его и обратилась к судье:
— Уважаемый судья, он говорит, что поступившая жалоба — это ложное обвинение. Этот человек ни в чём не виноват, и обвинять его — величайшая несправедливость. Это украшение было подарено ему. В доказательство моих слов хочу предъявить Вам, уважаемый судья, документ, — и Аня протянула бумагу.
