Гомункулус - Плавильщиков Николай Николаевич (лучшие книги онлайн txt) 📗
Чарлз не знал итальянского языка. Эти слова его очень оскорбили: ему казалось, что они обозначают что-то весьма обидное. На деле же эти страшные слова значили всего-навсего «мало прилежный», то есть, говоря попросту, лентяй.
Старший брат Чарлза окончил школу и поступил в Эдинбургский университет, и Чарлз, оставшись один, зажил очень весело. Он увлекся охотой, и школьные дела его стали совсем плохи. Тогда отец решил отправить в Эдинбург и Чарлза: он думал, что там, под присмотром брата, Чарлз станет заниматься прилежнее. Доктор Дарвин ошибся.
Чарлз поступил на медицинский факультет Эдинбургского университета. Так хотел его отец, думавший, что профессия врача — самая подходящая для его младшего сына.
В восемь часов утра Чарлз сидел на лекции по медицине. Лекция была скучна, а Чарлзу хотелось спать. За этой лекцией — новая, по анатомии человека. Опять скучно, и опять — хотелось спать.
Все-таки Чарлз терпеливо просиживал часы в аудиториях и даже бывал в больнице. Однажды ему пришлось присутствовать при операции. Но при первом же крике больного — хлороформа тогда еще не знали — Чарлз заткнул уши и убежал из операционной комнаты, унеся с собой тот пинцет, который он должен был в известный момент (об этом ему долго толковали) подать хирургу.
Брат пробыл с Чарлзом в Эдинбурге всего один год: окончил курс и уехал. Чарлз остался один. Он познакомился и быстро подружился с несколькими молодыми людьми, увлекавшимися естественными науками. Среди них был и ботаник, был и некий Энсворт, прославившийся позже своими путешествиями в страну древних ассирийцев. Был и зоолог Грант, уже напечатавший несколько научных статей.
Новые знакомые быстро отвлекли Чарлза от медицины. Их разговоры и споры, наблюдения над явлениями природы и прогулки, во время которых они ловили разных животных и собирали растения, — все это было куда интереснее, чем лекции по анатомии.
Грант и его товарищ Кольдстрим часто ходили на берег моря. Они собирали там морских животных, остающихся во время отлива в лужах на берегу. Чарлз частенько ходил вместе с ними и с увлечением ловил червей, рачков, собирал моллюсков. Он сдружился с рыбаками и уезжал с ними в море ловить устриц. Вскоре он собрал порядочную коллекцию раковин.
Зоология все сильнее и сильнее привлекала Чарлза. Года не прошло, как он стал заправским зоологом. Он даже сделал небольшое научное открытие, о котором прочитал доклад в Плиниевском обществе. Познакомившись с одним негром, умевшим набивать чучела птиц, Чарлз стал брать у него уроки и подолгу просиживал у своего учителя-препаратора: негр был интересным человеком и много путешествовал.
Так прошло два года. Дарвин-отец убедился, что врача из Чарлза не выйдет, и решил пустить его по духовной части.
— Он очень жалостлив и чувствителен. Из него выйдет недурной пастор.
Чарлз не возражал. «Работы немного, — думал он, — а в свободное время можно будет охотиться и заниматься естественными науками».
Все же он не дал ответа сразу, а попросил время на размышления.
— Я не знаю, насколько учение англиканской церкви сходится или расходится с моими взглядами. Позволь мне несколько месяцев не давать тебе ответа. Я почитаю богословские книги, изучу этот вопрос и тогда отвечу, — сказал он отцу.
Прочитав несколько богословских книг, Чарлз не нашел в них ничего, что противоречило бы его убеждениям. Даже библейские сказки о том, как был сотворен мир, растения, животные и сам человек, сказка о всемирном потопе и многое другое не вызывали у него никаких сомнений. Ведь он был еще просто студентом-медиком, а не тем Чарлзом Дарвином, великим ученым, стариком с длинной бородой и грустным взглядом, которого через сорок лет знали все образованные люди.
— Я согласен быть священником, — ответил он отцу.
Теперь дело было за небольшим: нужно получить высшее образование (пасторы в Англии очень учены), а для этого окончить курс в университете. Эдинбург для этого не годился. И вот тут-то выяснилось, что Чарлз так хорошо успел позабыть все, чему его учили в грамматической школе, что забыл даже некоторые буквы греческого алфавита. Пришлось искать репетитора и зубрить греческие склонения. Преодолев премудрости греческой грамматики и синтаксиса, Чарлз в начале 1828 года оказался в числе студентов Крайст-колледжа в Кембриджском университете.
Старший надзиратель в колледже, мистер Шоу, был большим любителем лошадей. Он не пропускал ни одних скачек, а за ним гурьбой валили туда и студенты. Постоянные посещения скачек позволили Дарвину изучить родословные многих знаменитых скакунов. Он узнал язык и приемы коннозаводчиков и наездников, узнал, как улучшают породы лошадей. Все это очень пригодилось ему впоследствии.
Помещение Ч. Дарвина в Крайст-колледже в Кембридже.
Спортивные интересы привели Дарвина к знакомству с очень веселой компанией, учредившей «кружок обжор». Чем они занимались, показывает само название их кружка, но нужно оговориться — оно не совсем точно. Эти весельчаки вовсе не обжирались в своем кружке. Они собирались раз в неделю и обедали, но обедали по-особенному. На их обедах подавались блюда, изготовленные из животных, не употребляемых в пищу обычными смертными. Зоологические познания Дарвина сильно обогатились за это время: он узнал, каковы на вкус крысы и мыши, лягушки и ящерицы, вороны и совы и множество иных животных, которых нельзя купить ни в одной мясной лавке.
Один из знакомых соблазнил Дарвина жуками, и тот принялся собирать их с большим увлечением и теперь уже «морил» без особых церемоний. Он не сделался заправским энтомологом, не рылся в книгах и определителях, а довольствовался атласами: узнавал названия своих жуков по картинкам. Зрительная память у него была прекрасная: раз увидев жука, он запоминал его на всю жизнь. Тут же, в лесу, Чарлз мог сказать — есть такой жук в его коллекции или нет.
Однажды, сдирая кору со старого пня, он увидал редкого жука, которого у него еще не было. Чарлз схватил его, но не успел спрятать, как увидел второго жука, и опять нового. Держа в каждой руке по жуку, он вдруг увидел третьего — самого редкостного. Недолго думая он сунул одного жука в рот, чтобы освободить руку. Жук не сплоховал и выпустил такую едкую жидкость, что ревностный жуколов плевал после этого весь день. Конечно, он не поймал ни одного из этих жуков: одного выплюнул, другого выронил, а третий в суматохе удрал сам.
Зато сколько радости было, когда однажды он увидел в книге настоящего жуковеда Стивенсона пометку: «Пойман Ч. Дарвином». Это так польстило самолюбию Дарвина, что одно время он серьезно подумывал — не сделать ли ему жуколовство своей основной профессией.
Ловля жуков и любовь к природе повели за собой знакомство с Генсло, ботаником и минералогом. Генсло был очень милым человеком, знающим натуралистом и охотно делился своими знаниями с другими. Он помог Дарвину в его занятиях естественными науками, приохотил его к ним, многому научил. Именно Генсло и сделал из Дарвина натуралиста.
Жуки, охота, лошади, «кружок обжор» и многое другое — вот занятия Дарвина в Кембридже. О богословии он думал мало.
В январе 1831 года Дарвин сдал экзамен на бакалавра наук. Летом он отправился в геологическую экскурсию с профессором Сэджвиком и пробродил с ним несколько недель в Северном Уэльсе. Такая прогулка оказалась куда полезнее университетских лекций: Чарлз не только ознакомился с геологией, но и научился составлять геологические карты, делать геологическую съемку. Впрочем, прогулка не затянулась.
— Я был бы сумасшедшим, если бы пропустил ради геологии первые дни охоты, — заявил Дарвин и, предоставив Сэджвику продолжать изучение всяких оврагов, холмов и подмытых водой берегов рек, поспешил в Шрюсбери: он боялся опоздать к началу охотничьего сезона.
