Загадки остались - Мариковский Павел Иустинович (читать книги txt) 📗
Ученый открыл коробку, и сердце его учащенно забилось. Бабочки были невиданные, ярко-черные, с бахромкой необыкновенно длинных чешуек на крыльях и большими шипами на голенях передних ног. Их нельзя было отнести ни к одному известному до сего времени семейству чешуекрылых. Все бабочки оказались самцами. Но что значат несколько поврежденных экземпляров в спичечной коробке! Интересно поймать еще незнакомок и, конечно, самок, выяснить, почему бабочки летают зимой, и, как они, такие маленькие, ухитряются жить среди холодного и заснеженного саксаулового леса.
И ученый прислал мне письмо с просьбой найти загадочную бабочку и разведать тайны ее жизни.
День, когда мы собрались в дорогу, был теплый. Ярко светило солнце и, хотя в тени домов холодно, по улицам кое-где пробивались ручейки талой воды. В Средней Азии зимой нередки такие совсем весенние дни. Утром следующего дня тоже ничто не предвещало дурной погоды. Но, когда город остался позади и дорога повернула вдоль гряды Курдайских гор, сразу похолодало, а тент грузовой машины стал яростно трепать ветер. По широкой Чуйской долине поползли косматые серые облака, они закрыли небо и заслонили солнце. По сугробам побежали струйки поземки. Один за другим промелькнули поселки с высокими тополями. Дальше раздвинулись горы и шире стала заснеженная долина. В сумерках промелькнули огни станции Чу. Еще час пути, и вот уже яркий луч фар автомашины скользит по узкой дороге среди саксаулового леса, по песчаным барханам и, дрожа, уходит в густую ночную темень. Потом сворот с дороги, остановка, тишина чуткая и настороженная, жаркий саксауловый костер, устройство бивака, торопливый ужин и непривычный сон на морозном воздухе в спальных мешках.
Под утро наша палатка начинает слегка вздрагивать, а в тонких ветках саксаула раздается посвист ветра.
Если остановка в пути произошла ночью, то рано утром интересно выскочить из палатки и осмотреться. Тогда оказывается все по-другому, чем казалось в темноте, будто неожиданно сняли покрывало с картины. Но сейчас небо закрыто белесоватой пеленой, горизонт задернут сизой дымкой. Саксауловый лес с низенькими полудеревьями-полукустарниками, похожими друг на друга, раскинулся во все стороны, серый и монотонный, без единого бугорка и прогалинки.
В ветках саксаула начинает громче свистеть ветер. На землю падает крупная белая снежинка, за ней другая, и вскоре все окружающее покрыто сеткой белых линий. Можно ли надеяться в такое ненастье встретить черную бабочку?
В ожидании хорошей погоды проходит день. Потом наступает второй, такой же серый и заснеженный. Вынужденное безделье надоедает. Тогда, захватив с собой немного еды, спички и ружье, мы бредем гуськом по серому и однообразному саксауловому лесу. Не сидеть же весь день в тесной палатке. Быть может, где-нибудь появится черная бабочка и мелькнет темной точкой меж белых снежинок. Но лес пуст, и только снег шуршит о голые тонкие стволы.
Один раз, низко прижимаясь из-за ветра к земле, промелькнула стайка стремительных саджей. Потом далеко на ветке саксаула показалась черная точка. Мы долго шли к ней, пока она не взлетела в воздух и обернулась канюком.
Через несколько часов монотонного пути замечаем, что каждый из нас старается идти по своему, им избранному направлению. А когда пытаемся выяснить, где наш бивак, мои спутники показывают в разные, почти противоположные стороны, а мне кажется, что они оба не правы и надо держать путь по-моему. Становится ясно, что мы заблудились и надо идти обратно по собственным следам. Теперь оказывается, что наш путь совсем не прямая линия. Следы тянутся всевозможными зигзагами, и наше счастье, что здесь, в безлюдной местности, нет больше никаких следов, кроме наших, и редкий снежок их еще не закрыл.
Иногда в местах, поросших черной полынью, слабоприпорошенные следы теряются и приходится их подолгу разыскивать. Вглядываясь в отпечатки ног, я случайно вижу темную точку, мелькнувшую на стволе саксаула, и думаю, что померещилось. Но темная точка показывается с другой стороны ствола, пробегает несколько сантиметров и скрывается в глубокой щели дерева. Неужели действительно какое-то насекомое бодрствует в такую сырую снежную погоду?
Насекомые — холоднокровные животные и при низкой температуре воздуха быстро коченеют. Может ли кто-нибудь из них жить на холоде, без тепла и солнца?
Но по стволу саксаула короткими перебежками движутся странные создания не более трех миллиметров длиной, серые, в черных пятнышках, с большими выпуклыми глазами, тонкими, вытянутыми усиками и вздутым, как у тлей, брюшком. Они очень зоркие, хорошо улавливают мое движение и прячутся от меня на другую сторону ствола. В лупу можно различить, что у некоторых из них есть крохотные зачатки крыльев темного цвета. Только они очень узкие, неподвижно скреплены с телом и, конечно, не годятся для полета. Видимо, черные крылья — своеобразный аппарат, улавливающий солнечные лучи. Поэтому они такие непомерно толстые и, наверное, обильно снабжаются кровью.
В лупу также видно, как эти странные насекомые подолгу останавливаются на одном месте и откусывают едва заметные грибки, растущие на коре саксаула. Обитатели заснеженного леса очень забавны, встречаясь, ощупывают друг друга усиками, а иногда бодаются, как молодые бычки, стукаясь большими припухшими лбами. Бодаются не зря: кто посильнее, тот прогоняет слабого. Эти поединки не похожи на серьезные драки, а скорее всего напоминают игру, забаву. Быть может, так нужно, чтобы согреться и не замерзнуть: температура воздуха три-четыре градуса мороза.
По форме тела это типичные сеноеды. Название насекомых не всегда соответствует действительности. Сеноеды — мелкие насекомые, обитатели сырых мест. Видов их немного, только некоторые из них живут в сене, оттуда, видимо, и возникло название этого отряда. Большинство сеноедов не имеет никакого отношения к сену, все они питаются крошечными грибками.
Саксауловых грибкоедов было бы нелепо называть саксауловыми сеноедами. Они встречаются небольшими скоплениями и только на отдельных деревьях. Как жаль, что вечереет, снег грозит запорошить наши следы. Надо спешить на бивак.
Но какой уютной кажется теперь наша тесная палатка, как тепло греет железная печка, весело на душе, все тревоги остались позади, и с интересом думается о странных, не боящихся зимы насекомых.
Потом грибкоеды оказываются и поблизости бивака, и два других серых дня незаметно пролетают в наблюдениях за зимними насекомыми. Когда же наступает теплая и солнечная погода, становится понятно, на каких деревьях надо искать этих странных обитателей пустыни. Они, оказывается, селятся, у основания толстых стволов, там, где больше грибков, куда не падает тень и где солнце беспрерывно светит с восхода до захода. На солнце, отогревшись, грибкоеды становятся очень подвижными, ловкими, с отменным аппетитом поедают грибки, стукаются лбами. Под теплыми лучами солнца им нипочем и холод, и снежные сугробы, наметенные ветром. Но на снегу грибкоеды беспомощны, неловко перебирая ногами, скользят, падают набок. Видимо, они не отлучаются от заселенного им дерева и живут на нем всю зиму.
Почему же грибкоеды стали зимними насекомыми? И во время долгих походов по саксауловому лесу в поисках черной бабочки — я о ней не забыл — возникла такая догадка.
Жизнь грибкоедов издавна связана с саксаулом. В течение многих тысячелетий насекомые приучились питаться только растущими на нем грибками. Летом в саксауловых лесах жарко и сухо, грибки подсыхают, перестают расти, не могут жить и грибкоеды, — влаголюбивые насекомые с нежными покровами, не способные противостоять сухости. Грибки трогаются в рост осенью, когда начинаются дожди. Растут они и в теплые солнечные дни зимой до самого конца весны, до наступления губительной летней жары. Благодаря грибкам и приспособились к зимней жизни саксауловые грибкоеды. По-видимому, к весне они подрастут, окрылятся, разлетятся во все стороны и, отложив яички, погибнут. Так влаголюбивые насекомые стали бодрствовать в пустыне зимой, приспособились к холоду.
