Загадки остались - Мариковский Павел Иустинович (читать книги txt) 📗
Нелегко наловить громкоголосых кобылок. Они очень осторожны и, завидев человека, еще издали срываются с места. Надо походить за неуловимой кобылкой подольше, авось, устав, она подпустит к себе ближе. Прием этот старый и испытанный. Вот только мешает тяжелая полевая сумка. Ее надо положить у куста боялыша на самом видном месте. Вот теперь можно начать преследование.
Взлет, шорох, мелькание светлых крыльев с черными пятнышками, приземление. И так много раз. Кобылка удивительно вынослива. Уже полчаса продолжается безуспешное преследование. И какая странная особенность! Она будто не желает расставаться со своим местом, крутится на небольшой площади диаметром не более двадцати — тридцати метров, а полевая сумка, оставленная у куста боялыша, почти в центре этого места.
Неужели каждая кобылка избирает для жизни определенную территорию? До сего времени об этом решительно ничего не было известно. Так зарождается предположение. За ним следуют многочисленные опыты.
Теперь, встретив кобылку, кладу на землю белый сачок. Он — ориентир. В руках лист бумаги, карандаш. Каждый скачок наношу на бумагу. Возникает сложный извилистый путь певучей кобылки. Зигзаги полетов не вышли за границы определенной территории. Вот путь кобылки-мозери. И тут та же картина полетов. Не пожелала кобылка покинуть обжитое место. Так же повели себя и скальная пустынница, и темнокрылая кобылка, и многие другие.
Совершая полет, кобылка, возможно, слегка заворачивает в одну сторону на определенный угол при каждом прыжке. Сумма множественных прыжков образует круг. Давно, например, известно, что блуждая в темноте, человек ходит по кругу, возвращается на то же место. Правая сторона тела сильнее левой, правая нога заносится дальше левой, путь оказывается не прямолинейным, а идет по кругу. То же замечено и у диких животных.
Но зигзаги полетов кобылок идут в разных направлениях, и это хорошо заметно на плане полетов, нарисованных на бумаге.
Надо повторять эксперимент в различных вариациях. Прежде я преследовал кобылок, заходя сзади. Теперь буду встречать их спереди, как бы заставляя возвращаться назад. Но результат опыта оказывается тем же, что и прежде. Ни одна кобылка не желает расставаться со своим местом.
Подхожу к кобылкам и сзади, и спереди, и сбоку, вспугиваю медленно или, наоборот, стремительно. Нет, все остается прежним. Тогда я помечаю несколько кобылок краской. Места, где живут помеченные мною кобылки, обозначаю кучками камней. Через несколько дней почти все кобылки на своих местах, только немногие исчезли. Куда-то запропастились. Возможно, погибли от ящериц, кекликов или еще от кого-либо. Мало ли врагов у саранчовых.
Сомнения исчезают, можно смело утверждать, что каждая кобылка держится своего места и старается его не покидать. На обжитом месте, наверное, ей известны каждая ложбинка, кустик, камешек, укрытие. И, кто знает, не есть ли это ее настоящая родина, где протекли детство, юность, наступила пора песен и полетов на ярко расцвеченных крыльях! Эта же особенность помогает равномерному распределению особей одного и того же вида по территории, избранной для жизни.
Потом оказалось, что такая особенность присуща многим насекомым.
Прошло почти полувека после наблюдения за кобылками, образно названными мною цветами пустыни. Сейчас пустыня очень сильно преобразилась. Неумеренный выпас скота, а также изменение климата, опустошили природу. И не стало кобылок с яркими крыльями, исчезли жаворонки и многие другие птицы, не стало диких зверей. Возвратится ли когда-нибудь пустыня к своему прежнему состоянию?
Рано утром нас разбудила песня кукушки. Сквозь марлевый полог были видны синее небо, голубая река и желтые барханы в колючих деревьях. Совсем рядом по песку бегала трясогузка и, помахивая хвостиком, разглядывала наш бивак.
Мы притащились к берегу реки Или вчера вечером. Отсюда должен начаться наш путь по воде. Разве сейчас до завтрака? Скорее раскрыть брезентовый тюк и собрать лодку!
Как только стало припекать солнце, мимо нас с грозным гудением начали носиться большие иссиня-черные пчелы-ксилокопы (Xylocopa). Около зацветшей ивы собрался рой диких пчел.
Следовало позавтракать, затем уложить вещи, опробовать только что собранную лодку. Но пришлось все оставить! У самого носа лодки упала небольшая серая пчела и буквально на глазах потонула в песке, не оставив никакого следа.
Многие жители пустыни в случае опасности зарываются в сыпучий грунт. Так делает небольшой удавчик: одно-два движения, и он мгновенно тонет в песке, оставляя на его поверхности едва заметные следы. Не менее ловко зарывается ящерица-круглоголовка. Кобылка-песчанка взмахивает всего лишь несколько раз длинными задними ногами и, полупогрузившись в песок, становится невидимой. Но пчелы! Нет, о пчелах я решительно ничего не слышал.
Пчелу никто не преследовал, и она ни от кого не пряталась. В песке, видимо, находилось ее жилище. Но как пчела умудрилась построить норку в сухом и сыпучем песке, как она ее находит и так ловко к ней пробирается сквозь материал, столь ненадежный для строительства? Может быть, все показалось, и пчелка просто скользнула в сторону? Пришлось залечь около лодки на горячем песке и притаиться. Ожидание утомляет. Солнце греет сильнее, и песчаный бархан начинает полыхать жаром. Белая трясогузка давно исчезла. Замолкли птицы. С реки доносится вялое кваканье лягушек. Радуясь теплу, носятся друг за другом ящерицы, прочерчивая по песчаной глади барханов причудливые узоры.
Возле меня на песке уселись мухи-ктыри. Легкие и верткие, они молниеносно срываются с места, перелетают на короткие расстояния, снова садятся, гоняются друг за другом. Иногда на крыльях ктырей вспыхивают два ярко-бордовых огонька — отблески солнца. Кто знает, может быть, по этим огонькам ктыри так легко и замечают друг друга.
В том месте, где я видел зарывшуюся пчелу, все еще никого нет. Уж не прозевал ли я выход пчелы, наблюдая за ктырями? Но вот песок внезапно всколыхнулся, показалась голова, грудь, серая мохнатая пчела выскочила наверх, вспорхнула и исчезла. Все это произошло в течение какой-то доли секунды. Сколько времени она будет летать и когда возвратится?
Пока я раздумываю, с другой стороны лодки начинает виться такая же небольшая пчела. Она что-то долго и настойчиво ищет. Временами ее терпение будто иссякает, она отлетает в сторону, но потом вновь бросается на поиски. Где и как найти норку, когда поверхность песка перетоптана нашими ногами и исковеркана до неузнаваемости? Иногда пчела садится на песок, но опять взлетает.
Трудно искать пчеле потерянное жилище. Да тут еще некстати крутятся ктыри, увиваются за пчелой, ударяют ее своими головами. Для ктырей пчела, конечно, не добыча, куда она им, такая большая! Это просто игра от избытка здоровья и молодого задора. Но пчеле не до ктырей. Она озабочена поисками. Какое сейчас чувство руководит ею? Наверное, ни обоняние и ни слух. Но вот, наконец, она упала на поверхность бархана и мгновенно исчезла в песке.
Долго и осторожно роюсь в том месте, где скрылась пчелка. Сначала идет сухой и горячий песок. Потом на глубине пятидесяти сантиметров появляется плотный и слегка влажный слой. В нем я легко обнаруживаю норку. Она спускается почти отвесно на глубину около полуметра. Вот ее конец. Там, сжавшись в комочек, недовольно жужжит крыльями сама хозяйка. От норки в стороны отходят ячейки, забитые желтой пыльцой. Каждая ячейка — колыбелька. В ней находится или яичко, или личинка.
Вот какая искусная пчела! Ей нипочем прорыться сквозь толстый слой песка и найти свою норку. И сколько раз в день приходится совершать такие путешествия! Как она, роясь в песке, умудряется сохранить целой свою добычу — желтую пыльцу на мохнатом костюме? Пчела умеет находить место, где спрятано ее сокровище даже тогда, когда поверхность песка изменилась и стала неузнаваемой. К этому у нее отличный навык. Ведь во время бурь песок легко передвигается с места на место.
