Невидимые друзья и враги - Андреева Екатерина Владимировна (книга бесплатный формат .TXT) 📗
В волнении Спалланцани продолжал наблюдать — и приблизительно через полчаса повторилось то же самое. Каждая половинка увеличилась до первоначального размера, потом тоже стала перетягиваться посередине и разделилась на две части. Теперь в капле уже плавало не одно существо, а целых четыре.
Спалланцани десятки раз повторял свой опыт и всегда видел одно и то же: «зверушки» размножались делением. Значит, и у них есть родители! И Спалланцани оповестил об этом весь мир.
После Левенгука многие ученые видели микробов, но описать их как следует никто не мог. Эти «зверушки» так отличались друг от друга и их всюду было так много, что казалось, нет никакой возможности в них разобраться.
Только в начале XIX века немецкий ботаник Фердинанд Кон предложил разделить всех микробов на группы по их форме. Были микробы круглые, палочковидные, извитые, как спираль. А эти главные группы снова делились на другие, более мелкие группы: например, палочки были толстые и тонкие, короткие и длинные, со жгутиками или без них. А шарики лежали то по одному, то по два, кучками или цепочками.
После Кона микробы уже не казались «хаосом», и разделением микробов, которое предложил Кон, ученые пользуются до сих пор. Но все-таки Кон описал микробов неполно: он описывал только их внешний вид, их форму и ничего не говорил об их свойствах и о том, что делают и зачем живут микробы.
Первым, кто доказал, что микробы не только живут, но и вызывают разнородные явления, был знаменитый ученый Луи Пастер.
Глава 3
БЛЕСТЯЩИЕ ОТКРЫТИЯ
Отец Пастера, сам еле умевший читать, приложил все усилия к тому, чтобы дать образование сыну. По окончании школы Луи продолжал учение в Париже, в старейшем французском учебном заведении, которое готовило педагогов и называлось «Нормальной школой». Здесь преподавали лучшие профессора того времени. И здесь молодой Пастер, услышав лекции знаменитого в то время химика Дюма, увлекся химией.
Когда Пастер был уже профессором «Нормальной школы» в городе Лилле, к нему, как химику, обратился один богатый винокур с просьбой помочь в винном деле. Он жаловался, что ежедневно терпит несколько тысяч франков убытка из-за испорченного вина.
— Почему-то из сахарной свеклы вместо спирта стала получаться какая-то кислая водичка!.. — говорил в недоумении винокур.
Пастер совсем не представлял себе, как он сможет помочь обратившемуся к нему человеку. Он никогда не задумывался над тем, как и почему свекла превращается в спирт. Но тем не менее побывал на заводе винокура и набрал в бутылки образцы свекольной массы из «больных» чанов, дававших слишком мало спирта, и из «здоровых», дававших достаточное количество. Эти бутылки он принес в свою лабораторию.
Сначала Пастер решил исследовать жидкость из «здоровых» чанов. Он взял одну каплю жидкости, перенес ее на стеклышко и взглянул в микроскоп. В капле оказалось множество крошечных шариков желтоватого цвета. Одни из них лежали кучками, другие — цепочкой. Вдруг некоторые из них, как живые, стали выпускать боковые отростки, которые росли и отшнуровывались. Пастер понял, что это дрожжи, которые уже видел и описал до него французский ученый Каньяр де ла Тур.
После этого он занялся исследованием испорченной свекольной жидкости. Прежде всего он опустил в нее кусочек лакмусовой бумажки. Как известно, в кислом растворе лакмусовая бумажка краснеет, а в щелочном синеет. Здесь бумажка сразу покраснела.
— Значит, в чане есть какая-то кислота! — решил Пастер и был уверен, что в микроскоп он увидит дрожжи. Но дрожжей там не оказалось.
Пастер внимательно осмотрел содержимое бутылки, и его заинтересовали маленькие комочки, прилипшие к стенкам. Такие же комочки плавали на поверхности жидкости. Он выудил один из них, растер в капле чистой воды и, посмотрев в микроскоп, увидал нечто весьма странное, чего никогда раньше не видел, — огромную, беспорядочно шевелящуюся массу крошечных палочек. Пораженный этим зрелищем, Пастер вытащил из бутылки еще несколько комочков. И в каждом из них копошились целые миллионы палочек, а в бутылке, как и в чанах, оказался не спирт, а молочная кислота.
И вот тут у Пастера мелькнула гениальная мысль: «Ведь эти маленькие палочки, вероятно, живые существа, и это именно они превратили спирт в молочную кислоту!»
Чтобы убедиться, что палочки живые, он приготовил для них питательный бульон. После ряда неудач ему наконец удалось приготовить такой бульон, в котором микробы стали размножаться. Ученый взял сухих дрожжей, прокипятил их в чистой воде и хорошенько процедил. Затем добавил немного сахара и немного углекислой извести, чтобы предохранить бульон от окисления. Выловив еще один комочек из испорченной свекольной жидкости, Пастер бросил его в приготовленный бульон. Бутыль с этим бульоном он на ночь поставил в термостат. А утром вынул колбу с бульоном и поднес к свету. Бульон, еще вчера прозрачный, стал мутным. В микроскопе Пастер увидел, что в капле бульона кишели крошечные мерцающие палочки, которые быстро двигались во всех направлениях. Следовательно, бульон помутнел от палочек. Пастер уже больше не сомневался, что его предположение правильно, что палочки превратили сахар вместо спирта в молочную кислоту, то есть сделали то, что не в силах был сделать ни один человек.
Эти исследования навели Пастера на мысль, что все другие мельчайшие существа точно так же производят какую-то громадную, полезную, а может быть, и опасную для мира работу. Он их находил не только в свекольных чанах, в которых бродит сахар, превращаясь в спирт, но и в бочках, где виноградный сок превращается в вино и где ячмень превращается в пиво.
Тогда он провозгласил на весь мир поразительную новость о том, что миллионы бочек вина и громадные количества пива сделаны не людьми, а трудом колоссальной армии ничтожных, видимых только в микроскоп живых существ.
Рассматривая под микроскопом каплю вязкого вина, Пастер увидал, что в ней кишат маленькие шарики, а капля горького вина заражена другим видом микробов, прокисшее же вино — третьим. Тогда он решил созвать виноделов и стал показывать им «фокусы».
— Принесите мне, — сказал ученый, — полдюжины бутылок вина, пораженного разными болезнями, и не говорите, чем какое вино болеет. Я узнаю это сам, не пробуя его!
Торговцы, конечно, не поверили, но вино принесли. Ради забавы они решили подшутить над ученым и подсунули, среди других, бутылку хорошего, неиспорченного вина. Но их шутка не удалась!
— Это вино совершенно здоровое! Дайте его попробовать эксперту, и пускай он скажет, прав я или нет! — подняв голову от микроскопа, объявил Пастер. — А это вот вино горькое, а это — вязкое!
Эксперт подтверждал его заключения.
Винные торговцы притихли от удивления. А Пастер, ничего не замечая, дал им совет: сейчас же, после того как закончится брожение, немного подогреть вино, не доводя его до кипения. Это убьет всех посторонних микробов, и вино никогда не испортится. Теперь этот способ известен повсюду под названием «пастеризации».
До Пастера ученые придерживались теории известного немецкого химика Либиха, который говорил, что бродильный процесс представляет собой химическое явление. После же исследований Пастера всем стало ясно, что это не химический, а биологический процесс, что это результат «работы» микроскопических существ.
