Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина - Ильин Михаил Ильич
Он, и не один! Рядом второй, третий, пятый, десятый… Да что десятый, передо мной сотни или тысячи драгоценных растений! Целые заросли «человека-корня» расположились под деревьями. Вот это повезло Загадкину, такой клад в тайге нашел! И что удивительней всего, неподалеку от проезжей дороги! Наверное, потому и нашел, что собиратели корня ищут его в самой таежной глуши, а близ дороги даже под ноги не смотрят…
Не подумайте, что я начал выдирать корни. Нет, во-первых, все богатство не унести — очень уж много растений. Во-вторых, корни нужно выкапывать осторожно, чтобы не повредить тонкие отростки, а, кроме ножа, при себе ничего не было. В-третьих, на вес золота ценятся старые корни, а возраста найденных растений я не знал. Откопал один корешок, спрятал в карман, рассчитывая показать сведущим людям.
Место находки решил запомнить. Вырвал листок из записной книжки, промерил расстояние от дороги, пунктиром нанес свой путь со всеми поворотами. У одного поворота белел череп козули, у другого — череп кабана; оба черепа тоже нарисовал на плане. Сверился с компасом и жирной стрелой указал север. План получился, как в «Острове сокровищ»!
Вернулся на судно, рассказываю о находке коку. Поначалу он не верил, но, увидев корешок-образчик и узнав, где я отыскал заросли, принялся меня поздравлять. А потом как захохочет на весь камбуз. Минут пять хохотал кок. Остановится, посмотрит на меня, схватится за живот и опять хохочет! Трясутся, звенят миски и кастрюли, будто им тоже смешно.
Когда кок до слез насмеялся, взял он мой план, разорвал на части и сунул в горящую топку.
— Что ты делаешь? Как мы найдем это место?
— Не надо его находить, Захар. Хороший ты парень, но никому твой клад не нужен…
— Почему? Корни фальшивые?
— Нет, корни настоящие, каждый много денег стоит. А находка все-таки не нужна, потому не нужен и твой план. Гляди, как весело он горит в топке…
Необыкновенный человек
Внешне он такой, как все. Странности за ним тоже не водятся, разве что любит посмеяться над простачками, — что-нибудь придумает, ему поверят, а он приплясывает и кричит: «Поймал карася на удочку!» Но это не странность, при случае я сам не прочь пошутить. Словом, ничего особенного за ним не примечал, пока в канун Нового года мы откровенно не побеседовали.
— Знаешь, Захар, — грустно сказал он, — я не хуже других, а всего четыре раза праздновал день своего рождения.
— Сколько же тебе лет? — спросил я.
— Прикинь сам, это несложно: праздновал четыре раза, значит, идет пятый год…
— Не может быть! — удивился я, — На вид тебе никак не меньше шестнадцати лет,
— Вид обманчивый, я выгляжу много старше своего возраста. Это мое счастье, иначе бы в мореходное училище не приняли. Ты даже не представляешь, как обидно, что я только четыре раза справлял день рождения!
— А не забывал справлять?
— Что ты, память у меня отличная! И я очень люблю этот день: братья и сестры — а нас одиннадцать человек! — обязательно подарки присылают. Дело куда серьезней, Захар: вся моя семья не в ладах со временем. То отстаем от него, то забегаем вперед, никак не можем приноровиться. Понимаешь, какая история была со старшим братом, который работает летчиком на Крайнем Севере, Однажды отправился он в срочный полет, и произошло такое, что рассказывать совестно — мало кто верит: вылетел брат на восходе солнца, а прилетел за час до рассвета!
— Что ж тут совестного? Самая обычная история: многие начинают поездку на восходе солнца, а заканчивают ее перед рассветом — расстояния в нашей стране большие, их даже на самолете за сутки не всегда преодолеешь. Этому любой поверит.
— Конечно, поверит, если б мой брат прилетел за час до рассвета на другие, третьи, пятые или десятые сутки. А он прилетел на рассвете того дня, в который на восходе солнца отправился в путь! Горько признаваться, но нелады со временем у нас семейная черта…
— Неужели семейная? И передается по наследству?
— Суди сам. Как-то под вечер отец решил покрасить шлюпку — он на Дальнем Востоке во флоте служит. Взял кисть, ведро с краской и две недели мазал кистью и мазал! Не ел, не спал, за тринадцать суток глотка воды не выпил. Шлюпку покрасил хорошо, но посмотрел на календарь и за голову схватился: батюшки, сколько времени проработал! Бывает с ним и другое. То за ужином просидит двое суток, а съест миску каши да стаканом молока запьет, то за день дважды позавтракает, дважды пообедает, дважды поужинает. Случается наоборот: целый день ничего в рот не возьмет, а голода и жажды не испытывает. И с Новым годом у него неувязки: то дважды встретит, то соберется встречать, а Новый год уже прошел!
— А у тебя с Новым годом все в порядке?
— Какое в порядке! В прошлом году задумал в полночь всех братьев и сестер по телефону поздравить. Пошел на телефонную станцию и простоял в будке десять часов! Думаешь, ждал, пока соединят или пока родные к телефону подойдут? Нет, всех десятерых точно в полночь поздравил. А десять часов в будке простоял, даже ноги затекли…
— И завтра поздравишь по телефону?
— Хотелось бы, да боязно идти на телефонную станцию, наверняка опять какая-нибудь неприятность со временем произойдет. Оно со мной не в ладах, я — человек необыкновенный…
— А не тяжело быть необыкновенным?
— Было тяжело, теперь привык…
Как я посрамил корабельного
кока
В годы наших плаваний па торговом корабле я не раз попадал впросак, не заметив географической ловушки в словах кока. И заветной моей мечтой было отплатить ему той же монетой: поймать на географической ошибке и высмеять. Заветной, да не так-то легко осуществимой: кок — большой знаток географии. Но я верил в себя, не сомневался, что рано или поздно минута моего торжества наступит. И она наступила!
Это случилось вскоре после тех плаваний, когда корабельный кок показал мне Европу в Африке, Африку — в Азии, Америку — тоже в Азии, а заодно убедил в том, что на обыкновенном морском корабле можно обогнуть Азию за какие-нибудь час-полтора. Вспоминать об этих удивительных, но малоприятных для меня открытиях не хочется: тогда был посрамлен я, а не корабельный кок. Расскажу о другом открытии, которое и принесло мне долгожданное торжество.
В сундучке у кока хранилась картинка, которой он очень дорожил. Многие, наверное, встречали такую же картинку в книгах по истории и географии: на ней изображен средневековый путешественник с посохом, добравшийся до… Края Света! В старину представление о Вселенной было самое нелепое. И на рисунке показана холмистая поверхность нашей планеты, а над ней — твердый небосвод, похожий на полый стеклянный полушар, каким буфетчицы накрывают тарелки с сыром или колбасой.
На внутренней стороне небосвода нарисованы Солнце и Луна с человеческими лицами, крупные и мелкие звезды. Дойдя до Края Света, где небосвод соприкасается с Землей, средневековый путешественник не то отыскал, не то пробил дырку в небосводе и сунул в нее голову. Опустившись на колени, он увидел по ту сторону дырки фантастические солнца и луны, круги и колеса непонятного назначения.
Признаться, я недолюбливал этот рисунок. Всякий раз, уличив меня в географической оплошности, корабельный кок вспоминал о нем:
