От Шекспира до Шоу: Английские писатели XVI—XX вв. - Гражданская Зоя Тихоновна (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Шоу явился в мэрию на костылях (поскольку без них он еще не мог передвигаться) и в старом костюме. Он ковылял в конце веселого и нарядного свадебного шествия, отказавшись идти рядом с невестой. Работники мэрии приняли его за нищего, приставшего к кортежу, и хотели его прогнать. Собственно ради этого забавного недоразумения он и держал себя таким образом., Шоу было в это время 42 года, Шарлотте — 41. Им предстояло счастливо прожить вместе 45 лет.
Вместе с Шарлоттой в жизнь Шоу вошли уют и порядок, которые были ему так необходимы. Появился человек, неусыпно следивший за его здоровьем, за его вегетарианским питанием. В лице Шарлотты писатель приобрел верную спутницу жизни, умную собеседницу, помощницу в литературном труде.
В последующие 20 лет (до 1917 г.) Шоу написал 20 пьес самого различного характера, но подчиненных его общим принципам и носящих общие черты. Ни одна из них не была написана во имя «искусства для искусства». Все они были проблемными, интеллектуальными и остроумными.
Среди них было несколько шедевров: «Человек и сверхчеловек» (1903), «Другой остров Джона Булля» (1904), «Майор Барбара» (1905), «Дилемма врача» (1906), «Разоблачение Бланко Поснета» (1909), «Андрокл и лев» (1911), «Пигмалион» (1913).
Б. Шоу не раз переписывался с Л. Толстым, творчеством и образом жизни которого он неизменно восхищался. Началась эта переписка по поводу философской пьесы Шоу «Человек и сверхчеловек» (1903).
Шоу до конца остался атеистом, противником всех официальных религий. Постепенно он построил свою философию, опираясь на различные (как материалистические, так и идеалистические) философские теории. Творческая сила природы, выражающаяся в постоянной эволюции видов, получила у него название «жизненной силы». Эта «жизненная сила» должна рано или поздно создать идеального человека («сверхчеловека», по терминологии Шоу) — бескорыстного, бесстрашного, справедливого. Вот такие люди и смогут построить идеальное человеческое общество. Таким образом, социальное развитие ставилось в прямую зависимость от биологического. В этой теории сказалось влияние фабианства.
Термин «сверхчеловек» был очень неудачно заимствован Шоу у Ф. Ницше, реакционного немецкого философа конца XIX века. Однако «сверхчеловек» Шоу не имеет ничего общего с жестоким и властным ницшеанским «сверхчеловеком» (которого теперь, на американский лад, называют иногда «суперменом»). Идеальный человек в представлении Шоу гуманен и добр.
Огромное место в своей философской системе Шоу отводит женщине-матери. Именно женщина, сначала выбрав себе подходящего спутника жизни, а затем, ценой величайших мук произведя на свет новое поколение, становится орудием «жизненной силы» и приближает эру сверхчеловеков. Так любовь (которую Шоу раньше несколько принижал в предисловии к «Пьесам для пуритан») оказывается теперь движущей силой прогресса.
В его пьесе «Человек и сверхчеловек» некоторыми «сверхчеловеческими» чертами наделен главный герой, социалист Джон Теннер. Шоу дает в его лице новый вариант Дон Жуана. Сама фамилия героя представляет английский вариант имени Жуан Тенорио. Впрочем, единственная черта, сближающая Теннера с Дон Жуаном, — неотразимое впечатление, которое он производит на женщин. Герой Шоу (в отличие от Дон Жуана) побаивается их и ведет себя очень скромно; из преследователя превращается в преследуемую жертву. Влюбленная в него богатая наследница Энн (вариант донны Анны) гонится за ним на автомобиле, когда он уезжает (тоже на машине) в Испанию. В конце концов она добивается, что он делает ей предложение, и от счастья падает в обморок. Подсознательная цель Энн — найти «отца для сверхчеловека», талантливого и мужественного спутника, далекого от красивых светских ничтожеств.
Эту пьесу Шоу послал Л. Толстому. Толстой написал Шоу большое письмо. Высоко оценив его дарование и остроумие, Л. Толстой писал: «Первый недостаток ее в том, что вы недостаточно серьезны. Нельзя шуточно говорить о таком предмете, как назначение человеческой жизни и о причинах… того зла, которое наполняет жизнь нашего человечества… В вашей книге я вижу желание удивить, поразить читателя своей большой эрудицией, талантом и умом. А между тем все это… очень часто отвлекает внимание читателя от сущности предмета, привлекая его блеском изложения». [38]
Наверное, Л. Толстой действительно подметил слабую сторону Шоу — стремление поразить читателя блеском изложения, порой отвлекающим от сущности предмета.
Но все же Б. Шоу был в первую очередь юморист и сатирик, — в этом была его специфика. Они с Л. Толстым были разными людьми и писателями разного склада.
В 1909 году Шоу послал Л. Толстому свою новую пьесу — «Разоблачение Бланко Поснета» — из американской жизни. В этой пьесе бродяга и конокрад Бланко Поснет отдает украденную им лошадь женщине, которая спешила в больницу с задыхающимся от крупа ребенком; он схвачен, ему грозит петля за кражу лошади, но судьи и толпа, узнав о его поступке, оправдывают его. В сопровождающем письме Шоу прямо говорит о влиянии Л. Толстого, в частности его «Власти тьмы».
Под влиянием Л. Толстого Шоу приближается к типу народной драмы.
Но в том же сопровождающем письме Шоу лукаво спрашивает Толстого: «Разве нужно изгонять юмор и смех? Если даже мир — одна из божьих шуток, почему бы нам не попытаться превратить плохую шутку в хорошую?»
Пьеса о Бланко Поснете понравилась Толстому: она была созвучна его творчеству. Но Толстого, привыкшего относиться крайне серьезно ко всем философским вопросам, оттолкнуло замечание Шоу о «плохой божьей шутке», которым заканчивалось его письмо.
В 1912–1913 годах Шоу написал одну из своих лучших пьес — «Пигмалион». В основу он положил античный миф о скульпторе Пигмалионе, который создал прекрасную статую мррской нимфы Галатеи и сам влюбился в нее. Своим обожанием и молитвами он добился того, что она ожила и стала его женой. Но, разумеется, Шоу решил повернуть миф по-новому — и чем неожиданнее и парадоксальнее, тем лучше. Ожившая Галатея была нежной и покорной; Галатея в пьесе должна взбунтоваться против своего «создателя». Пигмалион и Галатея античности вступили в брак; Пигмалион и Галатея в пьесе не должны этого делать. И наконец, Галатея должна оживить Пигмалиона, превратить его в человека. Действие было перенесено в современную Англию, скульптор превратился в профессора-лингвиста, ставящего научный эксперимент.
Проблемы фонетики английского языка с его крайне трудным произношением волновали Шоу всю жизнь. Он возмущался тем, что в английском языке каждая гласная имеет несколько разных звучаний, и мечтал о создании такого алфавита, который точно передавал бы все эти оттенки; перед смертью он даже завещал значительную часть своего состояния тому, кто изобретет такой алфавит. Разумеется, он был скоро изобретен, на нем был даже отпечатан «Андрокл и лев»; но никакого практического значения или влияния на изучение английского языка он не оказал.
Итак, Шоу попытался соединить красивый миф о Пигмалионе с пропагандой научной фонетики. В предисловии он уверял читателей, что проповедь фонетики — его единственная цель. На самом деле пьеса гораздо глубже и богаче по содержанию. В ней поставлена острая социальная проблема природного равенства людей и их классового неравенства. Только произношение отличает уличную цветочницу от герцогини; но и овладев безукоризненным произношением, изящными манерами, Элиза Дулиттл остается такой же бесправной и нищей.
Это и психологическая драма о любви, которая почти превращается в ненависть. Это и гуманистическая пьеса, показывающая, как бережно нужно подходить к живому человеку, затевая какой-то эксперимент.
Цветочница Элиза Дулиттл — яркая, незаурядная натура. Ее обаяние мы чувствуем вначале, когда она еще говорит на нелепом уличном жаргоне. Она является к профессору фонетики Хиггинсу и, наивно предлагая жалкие гроши, просит обучить ее красиво говорить. Она не собирается стать герцогиней: она только мечтает поступить продавщицей в большой цветочный магазин.
38
Толстой Л. Н. Собр. соч. М., 1965, т. 18, с. 424.