Круглый год - Радзиевская Софья Борисовна (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
Сплюшка
Маленькая и милая совка обычно гнездится в дуплах. Но однажды дружная пара сорочье гнездо переделала по-своему, чтобы на дупло было похоже: на рыхлую просвечивающую крышу оба натащили кучу прутиков и сухой травы, получилась тёмная избушка с боковым входом. Насиживают оба и, что особенно удивительно — нередко дружно сидят на яйцах вместе. Людей сплюшки почти не боятся, устраивают гнездо и в парке, и в саду, было бы подходящее Дупло. Совка — крошечная копия огромного филина, даже и ушки торчат. Еда — насекомые, даже у фонаре при публике ловить их не стесняются. Полезнейшая птичка. Хотя, с кем не случается, бывает, сплюшка и птичкой мелкой соблазнится, а то и такими великанами, как песчанка или тушканчик. Смелый охотник.
Некоторым, наверное, знаком мелодичный, чуть грустный свист малышки, она как будто выговаривает: «сплю, сплю». Отсюда и «сплюшка». Нежный голос слышится всю ночь почти до утра.
Орёл змееяд
Уже по названию видно: нрав у орла не совсем обычный. Бывает, конечно, и другие хищные птицы на змею польстятся. Но змееяд однолюб, его пища — змеи. Гнездо его пока обнаружено только в Окском заповеднике: маловато змей в Среднем Поволжье. Его, как правило, видели на пролёте в более добычливые змеиные места. Он не так уж велик, из средних хищников, но сразу запоминаются огромные жёлтые глаза и голубые ноги. Его и называли в старину «голубоногий коршун». Где змеи — там и змееяд. И кормят родители единственного детёныша тоже только змеями. Уж, ядовитая змея — всё годится. Только с большого голода иногда подцепит он лягушку, мышку, птенчика. Охота на змею для него не безопасна. Иммунитета к яду у змеелова нет, а чтобы выкормить прожорливого птенца, нужно принести больше двух сотен змеек в тридцать — шестьдесят сантиметров длиной. И себя не забыть. Ловить гадюку — каждый раз риск: надо схватить её с лёта за голову или за шею. Ошибка стоит дорого. Но вот удача: змея схвачена, охотник заглатывает её с головы и торопится к гнезду. Хвост змеи свисает из клюва. Зачем? Птенцу удобно: вцепился в хвост и тянет добычу из родительского горла. Вытянул и сам приспосабливается покушать — тоже с головы. Случается, змея живуча, шевелится. Орёл её тут же приканчивает, и она исчезает в горле птенца уже целиком.
Орёл осоед
Это ещё один интересный хищник. Гнездится он в начале июня, но у нас в Татарии очень редок: известно одно гнездо в Волжско-Камском заповеднике. Основная, во всяком случае самая любимая пища, как видно по названию, личинки ос и шмелей. Хитёр осоед. Сидя на дереве или в медленном полёте, он следит за летящими осой, шмелём и, обнаружив, где они скрываются под землёй, подходит и лапами быстро и ловко раскапывает вход в гнездо. Туча разъярённых хозяев вьётся вокруг грабителя, но плотные перья хорошо защищают его от укусов. Копать иногда приходится глубоко, осоед почти весь скрывается под землёй. Но наконец докопался до добычи, жирные белые личинки копошатся в разгромленном гнезде, есть чем насытиться и что отнести паре птенцов. А если этого не хватит, годятся и крупные гусеницы, жуки, кобылки. Иногда и лягушку, мышку прихватит, птенчика, а то и змею, но это уже когда любимого корма не нашёл: ведь в день надо ограбить с полдюжины гнёзд, значит птенцу отнести почти тысячу личинок!
Кладка начинается в начале июня, почти на месяц позже, чем у большинства хищных, но не скоро ещё птенцы выведутся, а там я станут на крыло.
Журавли
Высоко в небе стая за стаей протянули весной журавли. Прилетели из тёплых стран. Птицы-красавцы, наравне с лебедями гордость нашей страны. Но у нас, к сожалению, большинство стай — пролётные. Отдохнут в укромном месте, покормятся и вот уже «курлы-курлы» и дальше потянули. Всё меньше становится у нас мест, где можно безопасно вить гнёзда, выводить детей. А жаль… Но вот в Подмосковье, в Дубненской пойме (Талдомский район) обнаружена стая серых журавлей. Тысяча! Такая стая — единственная в европейской части страны. Журавль ведь исчезающая птица. Исполком местного Совета принял решение усилить охрану редкостной стаи. На одиннадцати тысячах гектаров этого массива вводится режим строгой охраны. Запрещены мелиорация, строительство, сельхозработы. Запрещён выпас скота, сенокос, сбор ягод и грибов. В Татарии пока нет заказника по журавлям. Но всё-таки кое-где, даже не очень далеко от людских поселений, и у нас найдут журавли тихое место и решат: можно и загнездиться — не побеспокоят. Отдохнут, осмотрятся, подкормятся, и начнётся то, чем известны журавли: их знаменитые пляски. Пляшут только взрослые птицы, те, что, закончив праздник весны, примутся за важное дело всей жизни — детей выводить и растить. Трудно к ним подобраться, полюбоваться: сторожа не меньше, чем на кормёжке, бдительны. Но если удалось — не налюбуешься! Никаких трудов не жаль! Вот в круг вышли два плясуна, выступают церемонно, кланяются, щепочку подхватят, подкинут, поймают. Крикнут и вприпляс местами поменяются. Натанцевались — новая пара становится на смену. Настоящий балет. Но натешились, натанцевались и уже парами расходятся, пора веселья миновала.
Гнездо строится в неприступной крепи болота, поросшего тростником, ивняком, куда ни пешком не пройти, ни на лодке не подъехать, на сухом месте, на кочке или каком-нибудь бугорке так, чтобы можно было издали заметить врага.
Гнездо красотой не блещет: ямка, кучка сухой травы, в ней вытоптано углубление с более мягкой травой — лоток, и в нём чаще всего два яйца. Журавлиха сидит на гнезде, журавль около, наблюдает. Не побоится, бросится и на лисицу, если она попробует подобраться. Кумушка с удовольствием закусила бы яичницей из пары крупных журавлиных яиц, да поди сунься! Клюв у журавля острый, а уж ногами лягается… лучше поискать в лесу гнездо тетёрки или рябчика, безопаснее. Отец часами недвижимо стоит у гнезда, что-то говорит журавлихе глухим воркующим голосом. Она слушает, но не отвечает, точно боится выдать врагу тайну гнезда. Зато когда дети выведутся, оба подолгу говорят горячо. Если удастся подслушать, становится обидно: вот бы узнать, о чём это они с таким интересом беседуют? А если, пока дети не вылупились, журавль заметил опасность, сигнал, — и мать сразу, низко нагибаясь, сходит с гнезда и взлетает уже в отдалении.
Но вот мать как-то встала с гнезда походить, размять длинные ноги, уставшие от долгой неподвижности, и вдруг насторожилась: тонкий писк! Чуть слышный. Но сердце матери не ошибается. Писк из яйца: оно уже живёт! Длинноногому, длинноносому журавлёнку в нём так тесно, что не пошевелиться, и он просит: «Мама, помоги!»
Мать уже у гнезда. Она осторожно поворачивает ожившее яйцо так, чтобы птенец оказался в нём головой вверх. Сильный клюв ловко отламывает кусочки скорлупы, ещё, ещё… Ну, вылезай же, малыш! С тихим ласковым воркованьем мать опускается на гнездо и прячет освобождённого птенца в пушистых грудных перьях. Отдыхай и сохни!
Отец в этом участия не принимает. Но он тут же, напряжённый, взволнованный, следит, желая, но не смея помочь. Только мать знает, что и как надо делать. Знает инстинктивно, как знала её мать и как будут знать её дочери, внучки и правнучки. Наконец птенцы обсохли, отдохнули, расправили длинные неуклюжие ножки. Здорово их так скрючило — в яйце! Теперь отец приближается к гнезду. В клюве у него превкусный крошечный лягушонок: «А ну, малыши, отведайте! Вкусно! Нет, в гнезде не дам. Вылезайте!»
И тонкие ножки неуверенно переступают через край гнезда. Начинается ученье. Начинается жизнь.
В Красную книгу занесён стерх, белый журавль, редкий исчезающий вид. В Окском заповеднике растут белые журавлята. Известно, что яиц у стерха в гнезде два, но журавлят оказывается всегда один. Предполагают, что сильный заклёвывает слабого. В тундре, в Якутии с большим трудом доставали по одному яйцу из гнезда, чтобы второго вывели сами родители. Выведенные из этих яиц журавлята с такой яростью накидывались друг на друга и на молодых серых, что научным сотрудникам Окского заповедника пришлось воспитывать их каждого отдельно. Так же ведут себя и выведенные в заповеднике серые журавлята. Возможно, что на воле родителям серых приходится тоже некоторое время воспитывать их отдельно. Когда подрастут, помирятся.
