Новые приключения в Стране Литературных Героев - Рассадин Станислав Борисович (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Собакевич. Мошенник! Да еще и лгун вдобавок!.. У-у, христопродавец!
Гена. Ну, Архип Архипыч, слыхали? Конечно, я все это и раньше знал, но решил: уж пусть все по правилам будет. И за и против!.. Нет, вы как хотите, а мы с Шукшиным правы! Не может Чичиков, как ни в чем не бывало, на «птице-тройке» скакать! Это Гоголь чего-то недодумал.
Профессор. Если так, то я ведь уже советовал тебе: исправь его оплошность. Ссади Чичикова с «птицы-тройки».
Гена. А что вы думаете? И ссажу! (Решительно.) Пустите-ка меня к пульту...
Неизвестно, какую там Гена нажал кнопку или какой повернул рычажок, но мы вдруг оказываемся в странном, во всяком случае, непривычном мире. Добросовестно стучат копытами лошади, покрикивает на них для порядка кучер Селифан, скрипит, покачиваясь, чичиковская бричка – в общем, с одной стороны, все совершенно реально. Натурально, как сказали бы в те времена. И в то же время звучит прекрасная музыка, чудная, неземная, как опять-таки говаривали тогда, и полный глубокого волнения голос (может быть, самого автора, прямо высказывающегося в так называемых лирических отступлениях?) произносит знаменитые гоголевские слова, к сожалению, давно и для многих уже потерявшие свою «чудность» от обязательной школьной зубрежки.
Селифан. Эй, вы, други почтенные! Эх, вы, кони мои, кони, мчитесь сокола быстрей!
Голос. И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, его ли душе не любить ее? Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит...
Гена (он настолько занят мстительным намерением, что как бы и не слышит этой поэзии, да, впрочем, и без «как бы»: улавливает одни слова без их вдохновенного смысла). Да уж, сейчас вы у меня полетите! Внимание! Включаю произвольное изменение сюжета! Рраз!...
В самом деле, раздается какой-то скрежет, однако ничто не меняется.
Селифан. Эй, вы, кони мои шалые! Пади, пади!
Голос. Эх, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке?..
Гена. Архип Архипыч! Машина не сработала! Сломалась, что ли?
Профессор. Ну, не думаю. Просто, может быть, Чичикова не так-то легко ссадить? Может, он не совсем таков, каким ты его представляешь?
Гена. Как это не таков? Вы же сами слышали, даже Манилов проговорился. Шулер он – и больше ничего!
Профессор. Что ж, если ты так уверен, то и машине дай соответствующее задание... Видишь эти клавиши? Да, эти, как у пишущей машинки. Возьми и выстучи на них то, что ты мне сказал. Что Чичиков шулер – и больше ничего.
Гена. Это пожалуйста! (Стучит, как неумелая машинистка, редко и вразнобой.) «Чи... чи... ков... шу... лер... и... боль... ше... ни... че... го...». Все!
Профессор. А теперь переключай!
Видимо, Гена все-таки медлит, потому что продолжает звучать тот же глубокий голос, произносящий те же прекрасные слова.
Голос. Эх, кони, кони!.. Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли мощные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху...
Гена(решившись). Включаю!
Вот на этот раз эксперимент наконец удается. По крайней мере происходит что-то чудовищное: шум, грохот, треск, испуганное лошадиное ржание, человеческие вопли.
(Торжествующе.) Ура! Ссадил! Вон как они вверх тормашками полетели!
Селифан (кряхтит). Вишь ты, как перекинулись! И с чего бы?
«Чичиков» (хотя, пожалуй, только Гена может продолжать считать его Чичиковым).
Селифан(рассудительно). Нет, барин, как можно, чтоб я был пьян? Я знаю, что это нехорошее дело быть пьяным. С приятелем поговорил, потому что с хорошим человеком можно поговорить, в том нет худого, и закусили вместе. Закуска – не обидное дело...
«Чичиков».
Гена(вот тут засомневался и он). Архип Архипыч, чего это вдруг Чичиков стихами заговорил? И вообще он вроде какой-то непохожий...
Профессор. Что ж ты удивляешься? Перед тобой именно тот, кого ты запрограммировал. Шулер – и больше ничего. Неужели не узнаешь?
Гена. Да как будто где-то видел... Только где?
«Чичиков» (живо).
Гена. Не помню... Может, и у них.
«Чичиков» (с опаской).
Гена. Так это ж Загорецкий!
Профессор. Слава богу, узнал наконец!.. Нет, нет, господин Загорецкий, нам от вас решительно ничего не нужно.
Загорецкий.
Селифан. Это, барин, как вам будет угодно. А только напрасно вы говорите, будто я...
Его рассудительная речь и кряхтение прихрамывающего шулера удаляются.
Профессор. Ну? Доволен своим экспериментом?
Гена. Да вообще-то не очень получилось...
Профессор. А все потому, что ты слишком примитивно представил себе Павла Ивановича Чичикова, слишком неверное задание дал машине, – вот она добросовестно и выполнила его: заменила неподдающегося Чичикова обыкновенным, хоть и знаменитым шулером... Ладно, теперь моя очередь. Твоих свидетелей мы выслушали, послушаем и моего. Включаю! «Мертвые души». Том второй!.. (Обращается к кому-то с большим почтением.) Добро пожаловать, уважаемый Афанасий Васильевич! Простите великодушно, что мы вас побеспокоили!
Старческий голос. Полноте! Ежели я вам понадобился для благородного дела, то я весь к вашим услугам!
Гена(шепчет). Архип Архипыч, это кто ж такой? Что-то я его даже и не запомнил.
Профессор (тоже вполголоса). Это как раз неудивительно. Афанасий Васильевич Муразов вышел у Гоголя далеко не так живописно, как твои Собакевич или Манилов, зато уж от него-то мы можем услышать нечто весьма существенное. Однако хватит шептаться, это неприлично!.. Итак, вот наша просьба, Афанасий Васильевич! Скажите, пожалуйста, что вы думаете о Чичикове?
